Вернувшиеся - Хенрик Ибсен

Нора молчит и по-прежнему неотрывно смотрит на него.

Х е л м е р (останавливаясь перед ней). Я должен был ожидать чего-нибудь в таком роде. Должен был предвидеть. Шаткие моральные устои твоего отца… Молчи! Шаткие моральные устои твоего отца конечно же перешли по наследству тебе. Ни богобоязни, ни морали, ни чувства долга. Как же я поплатился за то, что потакал ему! Только ради тебя я смотрел на его делишки сквозь пальцы, и вот как ты меня отблагодарила!

Н о р а. Да, вот так.

Х е л м е р. Ты разрушила мое счастье. Перечеркнула мое будущее. Чудовищно думать об этом. Я оказался во власти человека безо всякой совести, он может делать со мной, что пожелает, потребовать, что ему заблагорассудится, помыкать и командовать мной как его душе угодно – я и не пикну. Буду унижен, раздавлен, пойду ко дну… и все из-за женского легкомыслия!

Н о р а. Вот умру, будет тебе свобода.

Х е л м е р. Ой, не надо патетики. У твоего отца тоже вечно были наготове подобные речи. Чем мне поможет, что ты умрешь, как ты говоришь? Да ничем. Это ничуть не помешает ему предать дело огласке. Тогда меня, наверно, заподозрят, что я знал о твоих махинациях. Более того – что это была моя идея и я тебя подговорил! И все по твоей милости, а я носил тебя на руках все годы нашего брака! Ты понимаешь, как ты сломала мне жизнь?

Н о р а (холодно и спокойно). Да.

Х е л м е р. Нет, это совершенно невероятно, просто в голове не укладывается. Но что-то надо делать. Сними шаль. Сними шаль, я сказал! Я должен как-то умаслить его. Историю надо сохранить в тайне любой ценой. Что касается нас с тобой, то внешне наши отношения должны выглядеть как прежде. Разумеется, только для чужих глаз. Ты остаешься здесь, в доме, это не обсуждается, но без права воспитывать детей, я не рискую доверить их тебе. Господи, и я вынужден говорить такое женщине, которую так страстно любил и все еще… Но что вспоминать. Теперь уж речь не о счастье, дай Бог спасти остатки, обломки, видимость.

Звонок в дверь.

Х е л м е р (вскакивая). Кто там? Так поздно… Вдруг самое страшное?.. Вдруг это он?.. Нора, спрячься. Скажись больной.

Нора стоит неподвижно. Хелмер идет и сам открывает дверь.

Г о р н и ч н а я (кое-как одетая, из прихожей). Письмо для госпожи Хелмер.

Х е л м е р. Дай сюда. (Выхватывает письмо и захлопывает дверь.) От него. Я сам прочту, тебе не полагается.

Н о р а. Читай.

Х е л м е р (под лампой). Мужества не хватает. Вдруг все кончено, мы пропали, и ты, и я… Нет, я должен узнать. (Вскрывает письмо, пробегает глазами несколько строк, смотрит на вложенную бумагу и издает радостный вопль.) Нора!!!

Нора смотрит на него вопросительно.

Х е л м е р. Нора! Нет, я должен прочитать еще раз. Да, все верно. Я спасен! Нора, я спасен!

Н о р а. А я?

Х е л м е р. И ты тоже, само собой. Мы оба спасены, и ты, и я. Взгляни – он прислал тебе твою долговую расписку. Пишет, что сожалеет и раскаивается, счастливый поворот его жизни… Да неважно, что он там пишет. Мы спасены, Нора! Никто не сможет ничего тебе сделать. О, Нора, Нора! Нет, сперва уничтожить эту пакость. Дай взгляну… (Бросает взгляд на расписку.) Нет, даже видеть не хочу, для меня все останется наваждением. (Рвет расписку и оба письма, кидает их в печку и смотрит, как они горят.) Все, ничего нет… Он пишет, что ты с сочельника… Бедная Нора, ты пережила три кошмарных дня.

Н о р а. Я три дня тяжело боролась.

Х е л м е р. Страдала, мучилась, не видела выхода… Тошно подумать. Нет, не будем вспоминать, только ликовать и твердить: все прошло, все позади. Нора, послушай… ты поняла? Все кончилось! Тогда в чем дело… На тебе лица нет… Ну да, ну да, сообразил: бедная моя малышка Нора, тебе трудно поверить, что я сумел тебя простить. А вот сумел! Клянусь: я все тебе простил. Ты сделала это из любви ко мне, знаю.

Н о р а. Это правда.

Х е л м е р. Ты любила меня, как заповедано жене любить мужа. И просто ошиблась в средствах, судить о которых тебе недостало опытности. Думаешь, я буду меньше любить тебя, раз ты неразумно ведешь свои дела? Нет, нет, просто тебе нужно опираться на меня, я всегда направлю, наставлю, дам совет. Не будь я мужчина, если женская беспомощность не добавляет тебе в моих глазах вдвое больше привлекательности. Забудь мои резкие слова, они вырвались с испуга, от неожиданности, когда я решил, что жизнь моя кончена. Я простил тебя, Нора, клянусь, я совершенно на тебя не сержусь.

Н о р а. Я признательна за прощение. (Уходит в правую дверь.)

Х е л м е р. Нет, останься. (Заглядывает в спальню.) Что ты собираешься делать?

Н о р а (из спальни). Сбросить маскарадный костюм.

Х е л м е р (у открытой двери). Да, сними его. И постарайся успокоиться, остыть, привести мысли в порядок. Маленькая моя ласточка перепуганная, отдыхай и ничего не бойся – я укрою тебя моими широкими крыльями. (Ходит под дверью.) Нора, какой у нас теплый и уютный дом! Здесь твое прибежище, я буду выхаживать тебя как загнанную голубку, которую мне удалось вырвать из когтей ястреба живой и невредимой. Я сумею унять трепет твоего сердца. Мало-помалу все уляжется. Поверь мне, уже завтра ты будешь смотреть на вещи иначе, чем сегодня. Постепенно все станет как прежде, и мне не надо будет повторять, что я простил тебя, ты сама безошибочно почувствуешь это. Как ты могла подумать, что я отвергну тебя или стану изводить упреками? Нора, Нора, не понимаешь ты мужскую душу. Не описать словами, до чего сладко и приятно мужчине знать, что он простил свою жену – простил от всего сердца. С того момента она дважды его собственность; он как будто дает ей второе рождение, и теперь она ему и жена, и дочка одновременно. Так и я буду относиться к тебе впредь, мое маленькое беспомощное растерянное создание. Не отчаивайся, Нора, открывай мне свое сердце; я буду твоей волей и твоей совестью… Что такое? Ты не ложишься? Переодеваешься?

Н о р а (в будничном платье). Да, я переоделась.

Х е л м е р. На ночь глядя? Зачем?

Н о р а. Я не собираюсь сегодня спать.

Х е л м е р. Но, дорогая Нора…

Н о р а (взглянув на свои часы). Еще не очень поздно. Торвалд, сядь – нам о многом надо поговорить. (Садится за стол.)

Х е л м е р. Нора, что такое? Почему ты смотришь на меня так сурово?

Н о р а. Садись. Разговор будет долгий. Мне надо многое с тобой обсудить.

Х е л м е р (садясь за стол прямо напротив нее). Нора, ты меня пугаешь. Я тебя не понимаю.

Н о р а. В этом все дело: ты меня не понимаешь. И я тебя никогда не понимала – до сегодняшнего дня. Нет, не перебивай меня. Только слушай, что я говорю. Мы должны выяснить отношения, Торвалд.

Х е л м е р. Что?