Последний бог - Сергей Гуреев

Вместо нежного девичьего альта из ее горла вырвался негодующий хриплый рев:

– НТЖЭНГЛМ!!!

Тугая зеленая струя ударила в грудь священника. Его торжествующий вопль оборвался. Инквизитор безмолвно осел на землю! Мертвое тело упало на спину. Черная сутана задралась, обнажив крепкие волосатые ноги охотника на ведьм. Девушка обессиленно покачнулась, но не упала. Она подошла к матери, стараясь не смотреть на недвижимое тело священника. Из ее груди вырвался сдавленный плач. Юная ведьма опустилась на колени и что-то горячо зашептала.

Ни на что не похожие слова породили зеленый смерч, заползающий прямо в окровавленный рот, лишенный языка. Мать застонала, с мольбой глядя на Дочь. Доминго попятился, не сводя глаз с ужасающей картины. Он обогнул повозку и, зажав рот рукой, бросился в лес.

Не успел парень скрыться в чаще, как с неба ударил огромный пылающий луч. Он в мгновение ока испепелил амбар и метнулся к мельнице, выжигая землю на глубину человеческого роста. Палящий жар заставил вскипеть воду в запруде. Клубы дыма и пара взвились над лесом. Девушка подняла голову. К ней неотвратимо приближалась кара небесная. В другой ситуации она замерла бы, как насмерть перепуганный мышонок, обнаруживший пикирующую сверху сову. Но сейчас перед ней лежала умирающая мать с вырванным языком. Страх и отчаяние словно толкнули ведьму изнутри. Из ее горла вырвался оглушительный вой:

– ЛТНЫНТЫНГ!

Внезапно стремительный зеленый всполох перечеркнул дымовую завесу. Он легко преодолел расстояние до того места, откуда исходил карающий небесный луч. И тут же ужасающий грохот сотряс окрестности. Над мельницей возникло ослепительное сияние. Огненный дождь хлынул на горящую землю. Нечто, доселе невидимое и непознаваемое человеческим разумом, сгорело дотла, пав вниз градом мелких расплавленных капель.

Потрясенная девушка с трудом отвела взгляд от жуткого пожара, бушующего вокруг. Она собралась духом и снова начала заклинание, пытаясь спасти мать. Но вдруг посередине двора возник круг света. Неизвестно откуда, но, похоже, снова с неба. И почти сразу в мерцании круга появились три фигуры в бесформенных накидках. Их лица прятались под тенью капюшонов. Свет погас, и троица безмолвно заскользила к застывшим женщинам.

Возле тела мертвого инквизитора небесные посланники остановились. Они склонились к нему, по очереди касаясь остывающего лба. Между их ладонями блуждало неуловимое зеленое сияние. Фигуры в накидках выпрямились и безмолвно откинули назад капюшоны. И у всех троих оказались лица лежащего на земле священника!

Ведьма опять подняла голову. Обнаружив перед собой близнецов-инквизиторов, она встала с колен. Отныне в этом мире у нее не было ни друзей, ни союзников. И ей предстояло сражаться с любым, кто встанет на пути. Испачканные кровью матери тонкие девичьи руки взлетели вверх. Над мельницей разнесся хрипловатый низкий голос:

– ПРМАМТР ГЛВОШТН!

Зеленая волна скрутила воздух в мощный поток… И тут же распалась на мелкие брызги.

– Четвертый уровень, – прошелестел равнодушный голос из-под капюшона первого незнакомца.

– Можно было нас не вызывать, – так же бесстрастно ответил ему кто-то из спутников…

Больше на старой мельнице не было произнесено ни слова. Троица стремительно рассыпалась по двору, охватывая женщин в полукольцо. Потом сомкнулась в неуловимом синхронном броске…

Доминго лежал в кустах и смотрел на громадный костер, в который превратилась старая мельница. Огонь практически исключал регенерацию. Поэтому у ведьм не было ни единого шанса воскреснуть. Пламя периодически окрашивалось в зеленый цвет и озаряло суетящихся вокруг существ. В том, что это дьяволы, явившиеся за душами ведьм, Доминго не сомневался…

Наконец все закончилось. Три фигуры в накидках вознеслись на небо по сияющему лучу, как ангелы возмездия. Черные кудри простого испанского парнишки засеребрились от седины. На его лице навечно застыла гримаса неизгладимого ужаса. Но он лежал в кустах и не мог оторвать взгляда от догорающего костра…

Эпоха Святой Инквизиции заканчивалась. Общий счет ведьм, уничтоженных ею с помощью посланников небес, приближался к пяти миллионам…

Опять метро! За-дол-ба-ло! Иду это я по переходу и думаю, что прятаться надоело. А за мной следом пыхтит Максимыч с ангелом под ручку. Очень хочется повернуться. Но сдержимся. Как-то неловко постоянно таращиться на девушку. Петр Палыч шествует впереди. Как только мы нырнули в недра родной планеты, он сразу привел себя в порядок. Вот уж бог так бог! Идет себе, чистенький, свеженький. Как будто не он полз по эскалатору из последних сил, сглатывая собственную кровь. Сразу после спешной погрузки в вагон Палыч забормотал на КШТРЫ. Окутался зеленым туманом и вышел на следующей остановке в своем обычном виде.

Кстати! А не побормотать ли и мне?

– ШТГЛИНГ ФЛУГРП ВКНЧОШ…

Через несколько минут я превратился в приличного молодого человека. Даже с чистой головой и постриженными ногтями. За моей спиной слышится тихое ойканье. Явно, не Максимыч. Он-то к нашим приколам уже привык. Поворачиваем голову… Так и есть. Ангел смотрит во все глаза.

– А меня научишь? – Голос у девушки тоже ангельский.

Устоять невозможно. В голове – пустота и кружение. Похоже, влюбился Даниил Алексеевич окончательно и бесповоротно. А ведь мы толком еще не знакомы. А пора бы. Прокашляемся и преодолеем смущение.

– Может и научу. Тебя как зовут?

– Людмила. Или просто Люда. Меня так папа зовет.

– А меня Даниил. Короче – Дэн.

Ангел лукаво прищурился и сказал:

– Даня… Так лучше. Потому что я так хочу.

Она засмеялась. Девчонка, похожая на ангела. Или наоборот. С ума сойти. Там, где у меня раньше было сердце, стало тепло и мягко. Приплыли. А она шепчет, наклонившись к моему уху, так чтобы не услышал Максимыч:

– А ты в меня влюбился!

На меня как будто плеснули кипятком. Чувствую – снова краснею. И еще чувствую, девчонка не ангел, а самая настоящая ведьма! А я не бог, а просто зеленый пацан. С этим надо что-то делать.

– Люда… Ты никому не говори больше. Я и так в полном ауте. Ладно?

– Ты не переживай, Данька, никто про нас не узнает.

Про нас… Ни фига себе! Как она улыбается… С ума сойти!

На этот раз наш исход в метрополитен закончился на бескрайних просторах какого-то заброшенного тоннеля. Как его Петр Палыч отыскал, непонятно. Но после долгих блужданий он в три минуты соорудил из ближайшей ниши подобие квартиры Максимыча. А потом водрузил между нами и остальным миром непроницаемую стену. После этого Палыч устроился в кресле, побормотал себе в бороду и извлек из воздуха чашку с кофе. Люда снова ойкнула. Видимо, к таким фокусам ей все же надо привыкнуть. Отхлебнув кофейку, бог задумчиво причмокнул:

– Ну что, пионэр, надо решаться!