Ниалл. Возвращение Повелителя Света - Валерия Катина

— Он этого не хочет. Живи своей жизнью, Селена. — Бог отцепил ее ладонь от себя и едва сжал в поддерживающем жесте.

— Как мне жить своей жизнью, если Ленар постоянно напоминает о себе?

Глаза Селены защипало. Они загорелись огнем от сдерживаемых слез. Девушка расправила плечи, а затем вышла из кабинета брата. Она не взяла кофту Татума. Ниалл схватил ее, повертел в ладони, а затем коснулся нити Света и переместил в свою комнату. Она ему еще обязательно пригодится.

Ниалл лениво шел к Персефоне. В его ладони лежал букет из одиннадцати роз аметистового цвета, перевязанных белоснежной ленточкой. Бог поправил ворот рубашки, а затем от магии, что золотистыми частичками сорвалась с его пальцев, стеклянные двери распахнулись. Персефона вздрогнула. Бог застал ее в странной позе: девушка сидела на корточках и смотрела на разбросанные по полу лепестки. Ниалл пригляделся: по руке Персефоны ползло красное пятнышко с черными и желтыми крапинками.

— Смотри, Ниалл! Тут божья коровка. Ее надо выпустить на волю.

Довольная Персефона прошла мимо Ниалла и вновь опустилась на корточки. Когда она проходила мимо, Бог почувствовал яркий цитрусовый шлейф, что порывом ветерка ударил ему в лицо. Только как бы Персефона не старалась перебить свой природный, ни с чем несравнимый аромат, Ниалл его все равно почувствовал. Бог изумленно смотрел на широкую улыбку пухлых губ, едва подкрашенных бесцветным блеском, на голубые глаза, искрящиеся светом из-под длинных белесых ресниц, на изящные пальцы, с которых сорвалось насекомое, что раскрыло свои крылья и полетело в неизвестность, а когда взгляд лазурных глаз упал на топ, подаренный Богом, на гладкую фарфоровую кожу выступающих ключиц, его губ тронула лукавая улыбка. Персефона обернулась. Бог подошел ближе, нежно взял девушку за руку и оставил на ней мягкий поцелуй, а затем протянул букет и сказал:

— Ты прекрасна, Персефона! Я рад провести с тобой время. Вина?

Девушка улыбнулась, отвечая:

— С удовольствием.

Ниалл галантно отодвинул стул, помогая ей присесть, откупорил бутылку вина, а затем разлил слегка желтоватый напиток по бокалам. Запахло сочными персиками и девушка, подхватив напиток, коснулась поверхности пальцем, делая его холоднее. В лазурных глазах блеснула сталь и Персефона испуганно ойкнула.

— Все в порядке, — улыбнулся Бог. Он сделал вино теплым и пригубил сладкий напиток, а затем откинулся на спинку стула, сцепил руки в замок и наклонил голову набок.

Персефоне стало неуютно под цепким лазурным взглядом, опаляющим ее кожу. Он точно вспышками зажигал под ней огни, ласкал обнаженную шею, ключицу, плечи, спускался вниз по цепочке кулона, касался топа, где под слоем одежды начинало сильнее стучать ее сердце. Персефона попыталась начать диалог. Она указала ладонью в сторону цветочного ковра, похвалила интересную задумку со стеклянной комнатой, улыбнулась, смотря на красивые холодные звезды над головой. Только Ниалл ни на что не смотрел. Он все еще блуждал лазурным взглядом по красивому лицу, не замечая вокруг ничего. Только движет им отнюдь не любовь.

— Персефона, что тебе нужно? — спросил Бог.

— О чем ты? — нахмурилась она. Ниалл усмехнулся: какие у нее невинные ледяные глаза.

— Ты знаешь, сколько лет я живу? — девушка отрицательно покачала головой. — Больше четырехсот! И ты думала, я поверю, что ты захотела стать моей наложницей? Что ты хочешь?

Персефона сглотнула. В горле вдруг стало совсем сухо. Захотелось выпить вина, но она сидела, гордо выпрямив спину.

— Так трудно поверить, что я хочу стать вашей, Повелитель?

— Трудно. Тебе нужны деньги? Сколько?

Персефона не сдавалась. Деньги? Сейчас она хорошо получает, будучи помощницей женщины Повелителя Тьмы.

— Стала бы я так унижаться ради денег, — ответила она.

— Бриллианты? Меха? Хорошая должность?

— Нет. Нет. И должность меня устраивает. Я просто хочу быть твоей, Ниалл.

Бог наклонился. Персефона задержала дыхание, когда приоткрытые губы Повелителя неумолимо приближались к ее лицу. Он едва коснулся ими подбородка, поднялся к уголку губ, переместился на щеку, а затем наклонился еще ближе, упираясь ладонями в стол и прошептал:

— Ты не умеешь лгать, Хаосов цветочек.

Бог взглянул в ее глаза и улыбнулся, услышав как оглушительно билось под ребрами сердце Персефоны, как расширились ледяные глаза и как вздымалась и опадала грудь от частого дыхания. Ниалл вскинул ладонь, погладил большим пальцем по щеке и покачал головой:

— Тебе не нужна краска, чтобы быть красивой. Достаточно улыбки.

Ниалл оттолкнулся от стола и сел на стул обратно, прикусив кончик большого пальца и склонив голову набок. Персефона, избавившись от плена лазурных глаз, осушила бокал с вином одним глотком. Ниалл лениво подлил еще. Персефона проследила за красивыми длинными пальцами в обрамлении серебряных колец. Аристократичные руки Повелителя Света приковывали к себе взгляд, а метка на руке то и дело заставляла Персефону завистливо вздыхать. Как бы она хотела иметь силу Света и сделать себе такую же метку в напоминание через что ей пришлось пройти, чтобы получить желанную магию.

— Хорошо, Персефона, — вдруг сказал Бог. — Я поиграю по твоим правилам и посмотрю к чему это приведет.

Ниалл распорядился подать ужин. Ели в тишине, а если быть точнее, ела только Персефона. Ниалл же сидел, подперев под подбородок сжатую в кулак ладонь и смотрел на нее. Шея девушки горела под лазурным взглядом, от вина стало жарко, а сердце стучало в груди, точно табун лошадей.

— Почему ты так смотришь? — не выдержала девушка.

— Пытаюсь поймать момент, чтобы уличить тебя во лжи, — усмехнулся Повелитель.

Ниалл поднялся, застегнул рубашку на одну пуговицу и протянул девушке ладонь. Качнулась серебряная цепочка, что соединяла кольца, блеснула под лунным светом, что лился из приоткрытого люка.

— Потанцуем?

Персефона кивнула и вложила в протянутую ладонь свою прохладную руку. Кожа Бога на ощупь показалась девушке гладкой как зефир. Он решительно повел ее в гущу розовых лепестков. Девушка запротестовала, но Ниалл заверил: «Им не больно. Доверься мне». И она доверилась. Из-под пальцев Ниалла сорвались золотые частицы магии и в комнате раздалась нежная музыка. Хрустальная мелодия фортепиано подобно жемчужинам побежала по мраморному полу, коснулась кожи, обняла и затянула в пучину романтичной нежности. Положив ладонь на плечо Бога, Персефона сделала шаг назад, Ниалл шагнул вперед, прижал девушку за талию ближе, развернул к себе спиной, и шепнул:

— Посмотри как ты прекрасна.

Персефона испуганно смотрела в зеркальное отражение, наблюдая как вспышкой загораются лазурные глаза, как пальцы Повелителя скользят по ее талии, а затем он развернул ее к себе и закружил по залу. Пудровые лепестки разлетались под быстрыми движениями, касались нежно обнаженных ног, хрустели сломанные лепестки, оставляя на коже розовые слезы. Бог касался Персефону едва-едва, но сердце