Своя гавань - Елена Горелик

«Как там писал Иван Ефремов? „Слишком много заверений в безопасности.“» — «Следовательно, её нет», — подумала Галка, вспоминая читанный ещё в той жизни «Час Быка»…

…Карета остановилась.

— Мадам, мы прибыли. — Капитан де Жовель склонился к окошку.

Занавеска откинулась.

— Благодарю вас, господин капитан. Передайте также его величеству мою искреннюю благодарность за его заботу.

Капитан чуть склонил голову. Не так, как в первый раз — с облегчением, что наконец-то сбыл с рук малоприятных гостей — а уже с некоей долей уважения. Как военный военному…

— …Вам приходилось убивать, мадам?

— Да, ваше величество.

— Вы убивали только в бою, по необходимости, или всё же бывали случаи убийства по иным мотивам?

— Да. Я без пощады казню насильников и живодёров.

— Потому что они нарушают установленный вами закон? Я по сути делаю то же самое.

— Не в законе дело. Совершая насилие над теми, кто не может дать сдачи, они теряют право называться людьми…

…Мгновения, когда капитан де Жовель отъехал от кареты, оказалось достаточно.

Галка успела заметить тень на занавеске. Затем дверца резко распахнулась, проём загородила высокая худощавая фигура — высокий рост незнакомца скрадывался тем, что он уже сгибался, чтобы без препятствий проникнуть в карету. И в руке у него был кинжал… Семь лет она ходила на абордажи и до сих пор жива. Тот, кто послал обормота с кинжалом, явно не принял в расчёт этот интересный факт.

— Во имя святой матери це… А-а-а-йы-ы-ы!!!

Удар ногой в грудную клетку унёс неудавшегося киллера на мостовую, где его тут же повязали опомнившиеся мушкетёры. Галка готова была поспорить, что сломала «шахиду» пару рёбер… Испугаться она попросту не успела. Просто заметила, что в какой-то момент всё происходящее стало напоминать замедленную съёмку. Потому и реакция оказалась такой…адекватной. И — как показалось окружающим — молниеносной.

— Эли! — вскрикнул Джеймс, запоздало пытаясь прикрыть её собой — он сидел с другой стороны.

— Всё в порядке, Джек, всё в порядке, — Галка, с потрясшим даже её саму космическим спокойствием, словно наблюдала всё происходящее со стороны: предельное усилие тела и разума не прошло даром. — Всё уже…закончилось.

— Тебе не уйти от гнева Господнего! — вопил «шахид», которого мушкетёры «спеленали» по всем правилам искусства. А из-за угла уже выбегали стражники во главе с офицером. — Разверзнутся небеса, и дождь огненный прольётся над твоим Вавилоном! Поднимутся воды морские и поглотят его! Содрогнётся земля, и…

— Да ты бы уже определился, чем нас истреблять, что ли? Больше одного раза казнить всё равно не получится.

Галка с Джеймсом, уже выбравшиеся из кареты, обернулись на этот знакомый насмешливый голос. Так и есть: из второй кареты вылез зевающий шевалье де Граммон, успевший задолго до этого прославиться требованиями показать ему Бога и чёрта, а иначе он в них не поверит. «Шахид», голосивший с вдохновением пророка, ведомого на казнь, заткнулся, словно его выключили. А точнее — как подумалось Галке — богохульные словечки Граммона сбили у него внушённую программу. Когда происходил такой сбой, подобные недалёкие фанатики как правило на какое-то время лишались дара речи, в том числе и пророческой.

— Мадам, вы не пострадали? — капитан де Жовель даже спешился, дабы удостовериться, что с его подопечной ничего страшного не произошло.

— Я же пиратка, капитан, — Галка устало пожала плечами. — Если не убили в первый же год, потом это сделать очень трудно.

При слове «пиратка» подбежавший капрал-стражник, у которого хватательный рефлекс явно срабатывал намного раньше мозгов, сделал было радостное лицо («Вот, сама призналась! Теперь только отвести её в тюрьму и получить награду!») но, во-первых, угрюмый вид капитана личной гвардии его величества мог отрезвить кого угодно, а во-вторых с пирса уже подбегали десятка два матросиков слегка разбойного вида. Наверняка увидели, что что-то произошло с их адмиральшей, и торопятся на помощь. Какая уж тут награда. Как бы ещё не заработать головной боли с этим убийцей — да помилует его Господь. А уж что месье комендант скажет… Словом, не стоит нарываться. Себе дороже.

— Это испанцы, Эли. Их работа.

— Скорее, иезуиты. Чую знакомую по Картахене вонь.

— Я знаю, ты не боишься. Но я за тебя боюсь.

— Джек, я за этот месяц словно постарела лет на десять.

— Нет, милая. Ты просто стала мудрее…

…Июньское солнце, стоявшее чуть не над самыми головами, вызолотило своими лучами воды бухты. В каждом блике чувствовалась та неповторимая радость, которую так хорошо впитал в себя и отразил характер итальянцев и провансальцев. Но Галкина радость сейчас была с горьким привкусом.

— Якорь чист! — крикнул вахтенный.

— Ставить фок и грот! Лево на борт, три румба к югу!

Три пиратских корабля осторожно, стараясь не задеть плотно набившиеся в бухту суда, выходили с рейда. И только когда опасность кого-нибудь зацепить миновала, они подняли все паруса… С форта показались дымки, а затем докатился грохот залпа: Франция орудийным салютом провожала героев Алжира, направлявшихся домой.

— Правый борт — холостыми — огонь!

Фрегаты-сторожевики салютовали флагману Сен-Доменга, как и форт. Пришлось отвечать. Галка удивилась: с чего бы вдруг столько шума? Пираты Мэйна ограбили пиратов Алжира, только и всего.

— Ты недооцениваешь вред, который причиняли алжирцы, Эли, — ответил Джеймс, когда жёнушка высказала ему своё мнение. Сейчас они оба старательно обходили тему покушения. — Это было истинное проклятие Средиземного моря.

— Как и мы — были и остались проклятием моря Испанского, — грустно улыбнулась Галка.

— Как ты сама сказала, осмотрев покорённый Алжир: «Мы с ними настолько не похожи, что просто ужас», — Джеймс намеренно процитировал выражение своей драгоценной половины по-русски, даже скопировав её интонации. — Теперь многие страны Европы могут несколько лет не опасаться их набегов. Есть ещё Тунис и Триполи, но думаю, их быстро задавят.

— Ещё бы…

— Дюкен? — кажется, его величество был неприятно удивлён вопросом мадам генерала. — Он слишком стар для войны.

— Рюйтер старше, и одерживает победы, сир. Будь командор Дюкен моим адмиралом, я бы без колебаний доверила ему командование нашим флотом во время генерального сражения.

— Возможно, будь он вашим адмиралом, мадам, для Сен-Доменга это могло бы обернуться большими неприятностями.

— А… в чём дело?

— Дело в том, что какой-то высокопоставленный гугенот передал голландцам документы, которые позволят им в ближайшее время создать такую же артиллерию, как у нас с вами, — раздражённо проговорил король. — Среди высших офицеров нашего флота был только один гугенот, мадам — командор Дюкен. У нас не было прямых и бесспорных доказательств его измены, лишь свидетельства, что он в тот день находился в Гавре, где происходила передача бумаг. Потому я повелел ему уйти в отставку. Но уверяю вас, если бы доказательства нашлись!..