Тайна золотого обоза - Николай Леонов

Судя по следам, оставленным на полу, Лимашов и Штуляк свернули вправо. Все так же осторожно подсвечивая себе фонариком, опера направились в правый туннель, прекрасно сознавая, что в нем они лишены какой бы то ни было защиты. Если их, образно говоря, «оппоненты» вдруг надумают открыть огонь на поражение, то в этом узковатом подземном коридоре они окажутся в роли идеальных мишеней.

Метров через пятнадцать приятели увидели перед собой глухую стену, вправо и влево от которой уходили два точно таких же коридора. Здесь витал застарелый запах могильного склепа. Судя по следам, Лимашов и Штуляк свернули влево. Любопытства ради Гуров прибавил яркости и направил луч фонаря в правый ход. Как оказалось, этот коридор был довольно коротким – всего метра три, а дальше простирался каземат метра на три-четыре длиной и шириной. Но вот то, что находилось в нем, не могло не шокировать даже ко всему привычных людей. Как разглядели опера, каземат был заполнен множеством человеческих скелетов в полуистлевшей одежде, которые в беспорядке лежали на полу.

– Твою дивизию!.. – ошеломленно прошептал Стас, глядя на груду останков.

– Похоже, это мастера, которые строили туннели. Граф их отравил, чтобы сохранить в тайне систему ходов… – чуть слышно пояснил Лев, снова убавляя яркость луча.

Они свернули влево, но метра через три ход опять разделился. На сей раз следы Штуляка и Лимашова уходили вправо. Этот коридор длился примерно метров двадцать. Его длину Гуров определил «навскидку», заметив в отдалении свет чьего-то фонаря, который выбивался из бокового штрека. Стали доноситься и отзвуки двух мужских голосов. Теперь опера крались чуть ли не на цыпочках.

Пройдя большую половину этого отрезка туннеля, Гуров увидел уходящие вправо и влево ответвления. Он посветил в оба хода, но конца этих штреков видно не было. Они тянулись словно в никуда. Видимо, Замолотский-старший строил свои подземелья по типу лабиринта в расчете на то, что всякий, дерзнувший сюда войти для поиска сокровищ, обратной дороги найти уже не сможет.

Лев вслушался в разговор, который доносился уже достаточно явственно – в отличие от них самих те двое общались громко, не таясь. После недолгой паузы, заполненной непонятным хрустом, щелчками, громким, натужным сопением, хриплый баритон авторитетно определил, перемежая свои комментарии непечатными эпитетами:

– Да этот сундучару … только «болгаркой» и возьмешь! Замки-то … такие, что хрен отмычкой их откроешь…

Как видно, испытывая раздражение от того, что до сокровищ с ходу им добраться не удалось, хрипатый разразился целым потоком самых отборных бранных выражений.

– Э! Ты чего?! Тут лучше не выражаться! – испуганно зачастил сипловатый тенор. – Место особое, глубинное! Мы в нутре земном…

Как бы подтверждая его слова, откуда-то снизу, из неведомой глубины, сквозь выстланный кирпичом пол, донесся приглушенный грохот, сопровождаемый едва ощутимой вибрацией.

– Слышал? – испуганно спросил сиплый. – Сердится! Не накликай! Слышь, Лимон, что-то мне чудится, будто не одни мы тут! Точно, точно! Вроде в штольне кто-то дышит…

Стремительно шагнув влево, в боковой ход, Гуров рывком втащил туда и Станислава.

– Слушай, Мухомор, ты вообще за каким хреном сюда притащился? – презрительно процедил баритон. – Труса праздновать?! Ну, и кто тут может быть? Сам вон позырь!

Центральный ход тут же осветил яркий луч фонаря.

– Ну, видишь чего-нибудь? – не унимался Лимон. – Кто сюда может пробраться, если вход сторожит мой Демон? Он любого, даже при «пушке», возьмет как щегла дешевого – сам его натаскивал… Давай лучше думать, как эти гребаные сундуки открыть! Может, ключи тут где-нибудь по захоронкам спрятаны? Давай пошарим, не с пустыми же руками вылазить наверх!..

– Ну, давай пошарим… – с явной неохотой согласился Мухомор, он же, как поняли опера, Штуляк.

– Лева, а что это был за грохот? Что за ерунда? – чуть слышно спросил Станислав.

– Видимо, здесь очень близко большие карстовые пустоты. Они обрушиваются, вот и громыхает… – так же, на одном дыхании, пояснил Гуров. – Слушай, эти деятели в каземате ищут ключи – очень удачный момент для захвата. Сейчас можем взять их без возни и без проблем. Ну что, приступаем?

– Да! Вперед! – выдохнул Стас, выходя из штрека в туннель.

В этот момент послышался ликующий голос Лимона:

– Ого! Нашел какую-то цепочку! В кирпич вделана. Вот тут и ключи! А ну-ка! Р-раз!..

То, что произошло вслед за этим, было похоже на кадр из фильма ужасов. Внезапно раздался какой-то громкий треск и грохот, сопровождаемый душераздирающим воплем обоих соискателей драгоценностей. Пол и стены туннеля мелко задрожали, в воздух взметнулось облако пыли, от которой защипало в носу.

Поспешно включив фонарь на полную яркость и посветив в том направлении, откуда только что доносились голоса, Гуров увидел, что на месте кирпичного пола в конце этого подземного коридора зияет беспросветная, черная бездна. Вместе с полом в провал ухнула даже часть стены. На месте каземата, где Лимон с Мухомором пытались открыть сундуки с сокровищами, зияла сплошная бездонная пустота.

В долю секунды оценив всю степень риска, Лев резко толкнул Стаса в плечо и скомандовал:

– Быстро отсюда! Живо!

Приятели ринулись назад, метнувшись в левый боковой ход, потом – вправо… В этот момент сзади снова раздался протяжный грохот, сопровождаемый дрожью пола и стен. Судя по всему, из той части подземелья они ушли как нельзя вовремя – по всей видимости, пол рухнул и там. Но это было только началом выпавших им испытаний.

Едва опера миновали каземат с человеческими останками, со стороны центральной камеры внезапно раздался стремительно нарастающий шум и журчание воды. Неся с собой запах тины, навстречу им в туннель ворвалась мощная волна, которая едва не сбила их с ног. Держась за руки и упираясь в стены, Лев и Станислав с трудом продвигались вперед. Каждый метр пути давался им ценой огромных усилий. А вода все прибывала и прибывала…

В какой-то миг, поддерживая пошатнувшегося Стаса, Гуров выронил фонарик, и его тут же унесло бешеным потоком воды. Они оказались в полной темноте. Вода, журча и булькая, неуклонно поднималась все выше и выше. А туннелю, казалось, не было конца. И когда уровень воды поднялся уже почти до плеч, а ее скорость чуточку убавилась, они наконец-то смогли выбраться в самый первый каземат, откуда начинались туннели, откуда шла лестница наверх – к небу, к солнцу, к легкому, свежему ветерку. Сюда, хотя бы очень слабо, через открытый люк сверху достигал рассеянный свет.

Почти на ощупь найдя ступеньки лестницы, тяжело дыша и спотыкаясь, приятели наконец-то вырвались из водоворота, непрерывно пополняемого потоком, который вырывался из левого туннеля, по всей видимости, тянувшегося к озеру Камыши. Пошатываясь от изнеможения, донельзя измученные опера наконец-то поднялись к колодцу. Стоя на его дне, они с полминуты приходили в себя, собираясь с духом и силами. Первым взбираться Лев приказал Стасу. Тот на мгновение замешкался, как видно, обуреваемый самолюбием (а почему это не ты первый?!). Но при виде воды, уже поднявшейся к верхней ступеньке наклонной штольни, немедленно взялся руками за скобы и проворно начал подниматься к люку. Почти сразу же следом за ним выбрался и Гуров.