Камуфляж и бортовые эмблемы авиатехники советских ВВС в афганской кампании - Игорь Приходченко

Техники 735-го бап у самолета, снаряженного бомбами ОФАБ-250–270

Вид с места летчика Су-24 в полете через прицельно-пилотажный визир

Особых успехов отмечено не было — войска больше нуждались в непосредственной авиаподдержке силами вертолетчиков и штурмовиков, хорошо знавших местность и взаимодействовавших с авианаводчиками, нежели в накрытии целого района бомбовым градом. Су-24 готовился для другой войны над относительно «ровной» Европой и здесь не мог реализовать свои возможности по маловысотному прорыву ПВО и внезапному удару с использованием всего спектра средств поражения, в первую очередь управляемых ракет и корректируемых авиабомб. Самостоятельному поиску целей с помощью РЛС переднего обзора (РПО) «Орион-А», способной обнаруживать даже малоразмерные цели (типа танка или машины) препятствовала радиолокационная неконтрастность здешних объектов. Выделить небольшое укрытие или пещеру в хаосе камней и скал, не говоря уже о дувале в селении или роще, служащей местом стоянки противника, не могла и электронная оптика визира «Чайка-1». «Лишенные четких идентифицирующих признаков объекты, подлежащие поражению», доставляли немало головной боли даже штурмовикам и вертолетчикам, работавшим с небольших высот. Изрядные проблемы доставляло и применение ПНС над горами с переменчивым рисунком местности, а малозаметный полет с огибанием рельефа — одно из важнейших достоинств «двадцать четверок» — и вовсе не представлялся возможным из-за хребтов и ущелий.

Для облегчения самолетовождения при выходе на цель в Баграме оборудовали мачты с металлическими уголковыми отражателями — хорошо заметными радиолокационными ориентирами, использовавшиеся бортовыми РПО для коррекции на маршруте.

Серьезных поломок и происшествий на Су-24 не было, за исключением случая с невыработкой ПТБ, которые пришлось аварийно сбросить вместе с бомбами, и фонарного столба, сбитого в Ханабаде крылом рулившего на взлет самолета одного из замкомэсков. Столб был снесен выпущенным крылом Су-24, поскольку консоли, закрылки и предкрылки были выпущены прямо на стоянке; обычным образом после проверки консоли и механизация убирались для руления в тесноте аэродромных стоянок и приводились во взлетное положение только после занятия предварительного старта, но тут для экономии времени летчик делать этого не стал. Впрочем, прочная машина вынесла удар о неожиданное бетонное препятствие и взлету это не помешало. В остальном трехмесячная «командировка» сопровождалась изрядной скукой: вылеты были нечастыми, и экипажи по 10–15 дней томились в казарме, где заняться в полуденную жару было нечем, а отлучаться запрещалось.

Смешанная подвеска бомб ОФАБ-250Т и ОФАБ-100–120 с использованием многозамковых бомбодержателей

Взлетает бомбардировщик Су-24М с подвеской фугасной авиабомбы ФАБ-1500 М-46

Впрочем, эффективной работе бомбардировщиков препятствовало и одно вполне объективное обстоятельство: несмотря на газетные реляции о «победном марше», побеждать оказалось некого. Еще за несколько недель до начала наступления Масуд, не зря прозванный «Счастливым», через своих информаторов в Кабуле получил планы и карты операции. Боевые отряды и значительная часть населения были выведены за пределы Панджшера (как потом сообщала агентура, к кишлакам подавались целые колонны автобусов) и рассредоточены в «зеленке» Чарикара, Андараба, Ниджараба и Феранга, а также укрыты в соседних ущельях. Рапорт маршала Соколова в Москву о том, что «в ходе боевых действий в Панджшерской и Андарабской долинах… противнику нанесено серьезное поражение», оказался поспешным. Слабость сопротивления, заставившая считать Ахмад Шаха разгромленным, объяснялась немногочисленностью оставшихся местных формирований и отрядов самообороны. Уже к концу лета, с отходом советских войск из Панджшера, «народная власть» откатилась на исходные позиции. После не слишком впечатляющего дебюта Су-24 к середине июля 1984 года вернулись на свои базы и в течении нескольких лет не появлялись над ДРА.

Су-24 из состава 143-го бап с подвеской трех бомб ФАБ-1500М-46

С принятием решения на выход из ставшей безнадежной войны роль авиации только возросла. Ей во многом предстояло заменить действия наземных войск, систематическими ударами сдерживая противника и сберегая жизни солдат и офицеров. К этому времени достойных целей для авиации стало больше чем достаточно — набравшая силу оппозиция опиралась на крупные базовые районы, располагая обустроенными складами и мастерскими, укрепленными пунктами, убежищами и разветвленными системами огневых позиций, прикрывавшими контролируемые зоны.

Деятельность ВВС все больше сводилась к ежедневным бомбовым ударам по плановым целям, где разведка указывала на активность противника. Помимо баз и лагерей, таковыми были места ночевок и дневок, разгрузки караванов, а также сами караванные тропы. Наиболее напряженная обстановка сложилась в центральных и восточных провинциях. Входом виделось привлечение бомбардировщиков с приграничных аэродромов: по штурманскому расчету, Су-24 с тремя-четырьмя тоннами бомб мог сходить к самым удаленным целям, вплоть до пакистанской границы.

Летчики и штурманы 149-го гв. бап, участвовавшие в вылетах на Афганистан. Николаевка, май 1993 года

Рабочее место летчика Су-24М

К этому времени Су-24 уже имелись под рукой — на аэродроме Карши (Ханабад) в Узбекистане в 150 км от границы. Усиливая бомбардировочную группировку, в Ханабад направили 24 Су-24 из состава 149-го бап из Николаевки. Су-24 предстояло работать «бомбардировочным» стилем, с безопасных больших высот и горизонтального полета, что определялось характером площадных целей и возможностями самолета. Су-24 позволял осуществлять навигационное бомбометание в программном режиме, выходя к цели и сбрасывая бомбы либо по выходу «на точку», либо с прицеливанием, выполняемым оператором с помощью бортовых оптико-электроннных средств и РЛС.