Третий удар. «Зверобои» из будущего - Федор Вихрев

Батя заинтересованно развернул стул и уселся на нем задом наперед, положив руки на спинку.

— Пять минут! Дальше сдохнет, — высказал он свое авторитетное мнение.

— Десять, — подал голос из своего угла Бык.

— Три-дэ? — не преминула втянуть в тотализатор всех остальных.

— Пять!

— Я даю десять, — подключился и Док.

— Десять. — СБ.

— Два к трем. Пять и десять. Маловато что-то вы даете?

— А сколько вы скажете?

— Я говорить не буду, а то еще воспримет мои слова как приказ…

— Тридцать, — перебил меня Килл. Дает себе фору. Не выкладывается на полную. Оставил небольшой запасик. На снайперском месте, на двух чудом уцелевших балках на стенах развалин трехэтажного здания, Килл выстоит и час, и два — столько, сколько надо до выстрела, и не промахнется. Но это потом…

Чай совсем остыл. Именно так, как я люблю, — едва теплый чай, не горячий, сладкий.

— Двадцать минут! Сдаюсь! — Батя хлопнул ладонью по столу. — Хватит!

Я покачала головой:

— Тридцать — это тридцать… считай дальше.

— Да ну вас! Сумасшедшие! — в Батином голосе непонятно, чего больше, — восхищения или удивления. Наверное, в равных пропорциях. В лесу после приземления без Бати мы бы не выжили. Выжал нас, как лимоны, но вывел. Обошел и засады, и лжепартизан. Нюхом чуял, по ветру ориентировался — тогда для нас он был и командир, и бог. Чего же теперь?

— Люди же так не могут!

— А мы и не люди, — рассмеялась я, чуть не подавившись чаем. — Кстати, ты тоже. Так что привыкай. И ты еще Самурая за работой не видел!

* * *

На КП штурмового авиаполка уже подводили итоги этого обычного дня войны. Немец жал, из двадцати двух самолетов, бывших в наличии на утро, к этому времени в строю оставалось семнадцать. Несмотря на это, майор Шудренко был доволен: работали над своими, над передком, немецких истребителей почему-то не было и два подранка смогли дотянуть до аэродрома, еще два сбитых пилота уже доложились от подобравших их пехотных частей.

— Товарищ майор! — Подбежавший дежурный, молодой лейтенант из недавнего пополнения, лихо козырнул. — Из штаба дивизии звонят. Срочный вылет запрашивают.

Через несколько минут помрачневший майор повернулся к уже подтянувшимся комэскам.

— Танкачи наткнулись на новые немецкие ганки. Наших коробок уже почти не осталось. Пэтэошники еще держатся. Летим все.

— А что за танки, товарищ майор? — спросил комэск-1, старший лейтенант Хабаров.

— Прилетим-увидим-сожжем. Не впервой, Володя, — с улыбкой сказал его коллега и закадычный друг, комэск-2.

— Отставить хиханьки, Василий, — осадил его майор. — Раз танки новые и авиаразведка о них не сообщала — значит, истребители их плотно прикрывают. Потому мы их не видим уже третий день. Так что прилетим и еще неизвестно, на что насмотримся.

— Товарищ майор, разрешите и мне лететь? Ведь Климов ранен, а самолет в порядке. Не подведу, товарищ майор! — не утерпел дежурный.

— Товарищ дежурный, — негромко начал майор. — Кру-гом! Шагом марш исполнять СВОИ служебные обязанности.

Когда покрасневший от обиды молодой летчик ушел, Шудренко повернулся к спрятавшим улыбки командирам и сказал:

— Прикрытия не будет. Первая эскадрилья берет «эрэсы» и работает по зениткам и пехоте. Появятся «худые» — Хабаров постарается их связать боем. Глядишь, третьего свалишь, Володя, — подбодрил поскучневшего Хабарова комполка. — Вторая — бомбит танки. Стреляем до железки. Летим все. Возвращаться будем в сумерках, так что с посадкой поосторожнее будьте.

Через полчаса на поляне остались лишь техники. Неподалеку от КП опытный врач полка готовил и в который раз проверял свое медицинское хозяйство.

Немцы их ждали. Старший лейтенант Хабаров, только две недели назад ставший командиром эскадрильи, понял, что сегодня домой им вернуться… маловероятно. Все ж таки увиденные им четыре… шесть… десять… нет — двенадцать «Мессершмиттов», круживших над этим участком, — это слишком много. Немцы их уже заметили и к тяжело набиравшим высоту Илам уже спешили шестеро из них.

— Внимание! Сомкнуть строй. Атакуем ближних. По команде — залп «эрэсами». Навалятся — в круг и на северо-восток тянем. Там вчера наши зенитки развернули. Ребята, связать боем надо всех, чтоб вторая работать смогла. Атака!

Первая эскадрилья старшего лейтенанта Хабарова смогла разменять свои восемь «Илюшиных» и шестнадцать жизней на два немецких истребителя и десять минут драгоценного времени и внимания всех немецких летчиков, прикрывавших этот район. Этого времени остатку штурмового авиаполка как раз хватило на то, чтобы сбросить бомбы на танки и один заход проштурмовать какую-то группу явно штабной и ремонтной немецкой автотехники, скопившейся в полутора километрах юго-западнее основного места боя… После чего стало не до нее — подтянулись «мессеры».

На аэродром вернулось две машины. Одну из них, «единичку» майора Шудренко, пришлось списать как не подлежащую восстановлению.

* * *

— Твою…! Полк Баранова на вылет в полном составе! — Шестаков бросил трубку. — Эскадрилью Алелюхина в квадрат четыре-шестнадцать, там «мессеры» раскатывают полк Илов! Быстрее! Остальным — первая!

* * *

Алексей вел свои десять «суперроялей» на полном газу в квадрат, где около двадцати «мессеров» добивали то, что еще вчера было штурмовым авиаполком. Преимущество в высоте и скорости было подавляющим, положение солнца за спиной давало дополнительное преимущество, но они не успели. Алексей не увидел в небе ни одного штурмовика. И ни одного зеленого парашюта, на который перешли все советские ВВС в фронтовой зоне.

— Карать! Ни один не должен уйти! Под нами — немцы. Одуванчики — рубить плоскостями!

— Принято, командир!

До первых выстрелов немцы толком не видели свою смерть. А потом стало просто поздно: залп ЛаГГ-7 разваливал «худого» в воздухе, а летчики 9ГИАПа промахивались очень редко. С запада показалась очень большая группа самолетов — около полусотни истребителей, но и с востока, расходясь веером, набирал скорость и высоту полк майора Баранова в полном составе — все три эскадрильи и звено управления — сорок «семерок». С севера вдоль линии фронта спешила шестерка Яков, а в Брянске взлетела эскадрилья Пе-ЗФ. Километрах в тридцати южнее девять «лесопилок» в сопровождении шести Пе-3 без лишнего шума пересекли линию фронта. Обстановка все больше накалялась. Знающие люди вспоминали в этот момент «свалку над Перекопом» — начало было похожее.

* * *

— Девять «лесопилок» против двадцати семи «лаптей» и шесть «пешек» против восьми «двойных». Работаем! — Капитан Еременков хорошо знал, что случается с теми, кто попадает в прицел его Ил-4Ж, как-никак, он был вторым, кто вступил в бой на этом типе самолета.