Спасение души - Али Стюббе

ты, моя Богиня, но я покажу, как следует тебе поклоняться.

Мои губы жадно всасывают ее стройную шею, обсасывая и облизывая все, к чему я могу прикоснуться. Она крутит бедрами быстрее, почти толкаясь на меня, и, блядь, как же это горячо. Я гонюсь доставить ей удовольствием, прижимая твердый кончик моего члена, чтобы ей было хорошо.

Каждый бугорок моего живота напрягся, сдерживая удовольствие, которое она пробуждает во мне. Я отказываюсь кончать, пока она этого не сделает, борясь с покалыванием, которое начало нарастать в основании моего позвоночника. Мои яйца начали сжиматься, подтягиваясь вверх от надвигающегося освобождения, которое быстро нарастало. Мое дыхание становилось тяжелым, а ее — поверхностным. Я поднял голову, чтобы наблюдать за ней и за тем, как приоткрылся ее рот, когда ее тело двигалось вверх и вниз.

— Покажи мне свои глаза, — мне удалось выдавить из себя, мой голос хриплый и надломленный ослепляющей похотью.

Она наклонила голову вперед, и ее глаза ночи посмотрели в мои. Но не это довело меня до края. Это то когда ее глаза стали серыми, выглядя как тихий шторм, поглощающий меня целиком. Ее глаза. Те, которые я слишком хорошо знаю.

— Эмма, — прошептал я со стоном, когда мой член набух.

Я знал, что стенки ее киски сжались от того, как напряглись ее мышцы. Она бы сжимала меня так сильно, если бы я был в ней. Нарастающий оргазм, наконец, достиг пика для нас одновременно. Мой большой палец все еще растягивал ее наслаждение поверх одежды, когда мои глаза закрылись, и меня захлестнула волна оргазма.

Волна за волной экстаза покалывала мое тело, я представлял, как ее стенки пульсировали вокруг моего члена, но вместо этого он дергался у меня в штанах. Я ничего не мог с этим поделать. Я никогда раньше не кончал этим способом, но только у нее есть сила, позволяющая мне расстаться с жизнью.

Прежде чем она успела сделать полный вдох, когда ее оргазм прекратился, я поставил ее на ноги и опустился на колени. Одним быстрым движением мои пальцы впились в пояс ее брюк и стянули их вниз.

Она ахнула.

— Дрейвен что…

Ее слова застряли у нее на языке, когда я поднял ее, заставляя перекинуть ноги через мои плечи, удерживая лодыжки зажатыми между штанами. Мой рот немедленно находит ее сочащуюся плоть, умоляющую меня попробовать ее на вкус. Слизать каждую каплю удовольствия, которое она доставила мне. Прекрасный гребаный беспорядок.

Мой язык расправился, облизывая ее от дырочки к дырочке, пока не нашел путь к ее клитору. Я покусывал и посасывал, пока она не начала извиваться напротив меня, и ее стоны эхом отражались от стен библиотеки.

Одной рукой она вцепилась мне в волосы, а другой прижалась к книгам, сбивая их с полок, пока она пыталась подготовиться к очередному оргазму, который быстро приближался. Клянусь, я услышал, как она чертыхается про себя между тяжелыми вдохами каждый раз, когда падала очередная книга.

Я снял одежду, стянутую вокруг ее лодыжек, одним быстрым движением, прежде чем притянул ее к себе, и лег, пока моя спина не коснулась пола, наслаждаясь ощущением ее веса на мне.

— Дрейвен, я могу тебя задушить.

Она слегка приподняла бедра, чтобы нависнуть над моим лицом, и ее блестящая киска находилась слишком далеко, на мой вкус.

— Сядь. Черт возьми. Сядь, маленький демон, — зарычал я низко и грубо. — Я не хочу дышать, пока ты не кончишь. Так что сядь на мое гребаное лицо, прежде чем я овладею тобой.

Она задохнулась, но охотно подчинилась. Ее ноги по обе стороны от моей головы уже задрожали. Она опустилась, но недостаточно быстро. Я схватил ее за бедра, впился пальцами в ее кожу и прижал ее киску к своему рту. И я пососал. Интенсивно.

Она завизжала, но я не остановился, не сдался, когда ее бедра начали сжиматься вокруг меня.

Теперь одной рукой я сжал ее бедро, а другой провел, пока не достиг ее влажного центра. Я просунул два пальца глубоко до костяшек и согнул их. Она закричала. Я вгонял их в нее грубыми движениями, заставляя ее бедра крепче сжиматься вокруг моей головы, а ее киску неумолимо сжимать мои пальцы.

Я почувствовал, как нарастал ее оргазм, когда она сжимала мои пальцы, ее внутренние стенки трепетали. Второй раунд экстаза заставил ее пульсировать вокруг меня, и ее бедра начали замедляться и совершать быстрые, небольшие подергивания. Только тогда я медленно вытащил из нее свои пальцы, поднося их ко рту и облизав дочиста. Затем я расправил язык и облизнул каждый дюйм ее тела, с которого капало от удовольствия, которое я ей подарил. Упиваясь каждой каплей, которую она приготовила для меня.

Она вздохнула, ее мышцы расслабились. Я медленно приподнял ее бедра, когда сел, и посадил ее к себе на колени, зная, что ноги не удержат ее, если она попытается встать.

Ее серые глаза распахнулись, на лице появилась безмятежная улыбка. Затем она притянула меня к себе, крепко поцеловала и попробовала себя на вкус моим языком. Она застонала мне в рот, наклоняя голову, чтобы поцеловать меня глубже. Через несколько минут мы отстранились, тяжело дыша, и соприкоснулись лбами.

Она глубоко и медленно вдыхала.

— Я не хочу, но я должна идти.

— Я знаю, — сказал я едва слышным шепотом.

— Если мое долгое отсутствие заметят, у них возникнут подозрения.

Я снова сказал:

— Я знаю.

Потому что она права. Если мы хотим победить Уиро, в какую бы игру он ни играл, ей нужно вести себя как его марионетка. А это означало поддерживать веру Эйдена и Кэллоуэя в то, что все в порядке.

— Есть кое-что, что тебе нужно знать.

Она слегка откинула голову назад, проводя пальцами по моим волосам. Это ощущение заставило меня сдержать стон.

— Что это?

— Моя мать сказала, что передала тебе кто-что раньше.

Эмма не выглядела ни в малейшей степени смущенной, но вместо этого поднесла пальцы к губам, когда ее глаза расширились.

— У меня было чувство, что это написала она, но я не была уверена.

Я кивнул.

— И у нее было еще кое-что, — Эмма молча ждала, когда я продолжу, пока я двигал челюстью и впился пальцами в ее талию. — Судьба требует принести в жертву того, кто поддерживает равновесие двух миров.

Ее лицо поморщилось, когда она поджала губы, и я зажал свою между зубами, чтобы удержаться от того, чтобы снова не попробовать ее на вкус.

— Пожертвовать чем? — спросила она.

— Черт возьми, если бы я знал.

Я стоял