Месть в конверте - Фридрих Незнанский

В садик мальчик не ходил: его окружали постоянные няньки, да и Елена Станиславовна часто бывала с ним, занимаясь параллельно то одной, то другой научной работой. Виктор рос дома, в щадящей атмосфере инкубатора, но благодаря стараниям Георгия Федоровича в школу он пришел уже не слабаком, а нормальным средним мальчуганом. Что касается характера ребенка, то уже с детства проявлял он свойственную ему позже замкнутость, нелюдимость. Расти он на Западе, обязательно нашелся бы какой-нибудь дотошный психолог, который пристал бы к родителям с вопросом: а может быть, у мальчика есть проблемы с коммуникацией? Возможно, он — скрытый аутист? Но здесь никто ни о чем похожем не подумал и не обмолвился: просто мальчик — мечтатель, живет в мире своих фантазий.

Виктор рано начал читать, причем почти сразу взрослые книги. Из сказок же он больше всего любил одну: ту, которую на протяжении долгих лет сочинял для него Георгий Федорович. Это была сказка про Храброго Разведчика. Однажды начавшись, она обросла продолжениями и вскоре обрела подлинно мексиканско-бразильскую бесконечность. А возникла эта бесконечная сказка из совместного просмотра папой и сыном нескольких серий «Семнадцати мгновений весны». Маленький еще Виктор многого тогда не понимал, и отец принялся ему объяснять, подробно, с примерами. Слово за слово — как-то само выяснилось, что папа-то работает именно в том ведомстве, где служат те самые Храбрые и Благородные Разведчики. Тут-то и было впервые произнесено: «Пап, а расскажи мне про настоящих, взаправдашних разведчиков!»

Эта сказка создавалась несколько лет, и замысловатости ее сюжета мог бы позавидовать любой хороший сценарист. Что и говорить, Георгию действительно было легко импровизировать на эту тему, все-таки он был, что называется, в материале. Для того чтоб не ударяться чрезмерно в политику и вообще немного уйти от повседневной реальности, новоиспеченный Андерсен (или, точнее, Семенов-Ле-Карре) засылал своего героя-супермена в различные выдуманные им самим на ходу страны; правда, пользовался он при этом в основном реально существующими на карте названиями. Так, однажды Храбрый Разведчик противостоял заговору против президента Южной Бургундии; а в другой раз готовил государственный переворот в Федеративной Республике Византии. Иногда герой отвлекался и выступал не совсем по своему профилю, так, например, однажды он даже освобождал заложников, которых террористы захватили в Королевстве Юго-Западная Моравия.

Неизменным оставалось то, что герой был бесстрашен, находчив, ловок. И всегда защищал слабых, угнетенных. Ну и, конечно, отстаивал интересы своей далекой Родины, по которой он иногда тайно тосковал.

Вспомнив свой «сериал», Георгий Федорович невольно улыбнулся. Вот теперь у него будет куча времени, можно и киносценарий со скуки написать. А что, поди, с удовольствием экранизируют! Все ж таки он профессионал, у него в руках, точнее, в голове уникальный материал. Этак еще можно и прославиться на старости лет. Ну фамилию свою он, конечно, в это дело впутывать не станет, но можно придумать какой-нибудь симпатичный псевдоним. Например, взять девичью фамилию жены. А что? Сценарист Георгий Литвинов — звучит вполне недурно; пожалуй, за это надо выпить. Наливая очередную рюмку, Георгий снова невольно вспомнил о своей загубленной карьере, и внутри отчаянно заболело. Ну ничего, ничего… Вот сейчас хлоп стаканчик — и полегчает!

В школе Виктор Жаворонков не выделялся. Сидел себе тихонько за партой задумчивый мальчуган и кривенько перебивался с тройки с плюсом на четверку с минусом. В общественной жизни не участвовал, в хулиганской — тоже. Если его задирали, мог неохотно, но сильно двинуть в челюсть. Только его отец знал, что за этим стояло: ежедневная физзарядка, плавание, позже вольная борьба. В результате мальчик, еле выживший при родах и росший хлипким и болезненным, вырос пусть не богатырем, но здоровым и крепким парнем, отличавшимся изрядной физической силой.

Уже в старших классах пришло неожиданное увлечение химией. Почему именно этой наукой — так и осталось загадкой, если учесть, что оба родителя по складу ума скорее гуманитарии. И воспитание мальчик получил соответственно гуманитарное. Но вот поди ж ты — сказалась какая-то природная предрасположенность, заложенная где-то там, в генах. Во всяком случае, «заболел» Виктор этой тонкой наукой всерьез. Правда, уже в самом начале обращало на себя внимание то, что особо пристальный интерес его притягивала к себе та часть химии, которая ведает всякого рода взрывчатыми веществами и вообще взрывами. В какой-то мере это свойственно всем мальчишкам и даже порой девчонкам — кто из нас не устраивал в детстве опытов с селитрой? Но у Виктора увлеченность всем этим очень скоро вышла за рамки обычного мальчишечьего озорства.

Он посещал в школе химический кружок. Учительница Дина Леонидовна не могла на него нарадоваться. Одинокой стареющей училке такой горячий интерес к ее любимому предмету просто лил бальзам на все раны, полученные за десятилетия упорной и тщетной борьбы с двоечниками и лентяями. Редкое утешение за счет уныло вызубривших свой ответ отличников нельзя было принимать всерьез. Разве это можно сравнить с горящими глазами жаждущего новых познаний Виктора Жаворонкова!

Однако Георгий Федорович счел нужным повстречаться с Диной Леонидовной и спросить ее, не следует ли обратить более пристальное внимание на этот не вполне здоровый, по его мнению, интерес ко всему, что эксплодирует, иными словами — взрывается. Учительница, откровенно влюбленная в своего воспитанника и младшего дружка, как могла успокоила его и развеяла его сомнения. Мол, все нормально, мальчик интересуется, что тут такого? Ничего опасного, если вести себя аккуратно и с умом.

Потом как-то незаметно для родителей в жизни Виктора появилась Наташа. В какой-то момент оказалось, что за их сыночком хвостиком ходит некое рыжее создание. Родители улыбнулись… нет, точнее говоря, улыбнулся только Георгий Федорович. Елена Станиславовна к тому времени уже целиком погрузилась в собственную приватную жизнь и…

— Опять пьешь? — Резкий голос жены прервал поток воспоминаний. — Ну и что же стряслось на этот раз? — Елена Станиславовна говорила неприязненно и даже немного брезгливо.

— Леночка, — осторожно начал Георгий Федорович. — Леночка, сядь, посиди со мной.

— Да, это, конечно, большая честь, — язвительно заметила жена, — может, еще бухнем вместе?

— Ну зачем ты так. У меня…

— Затем, что я не выношу пьяниц. И тебе это хорошо известно.

— Лена, — проговорил Георгий серьезно, — меня сегодня уволили из органов.

— В самом деле? — довольно равнодушно отреагировала Лена. — Почему?

«Она все знала заранее! — как громом ударило Георгия Федоровича. — Смирнов ей все рассказал!»

…О том, что у его жены роман с Евгением Смирновым, его врагом-начальником, Жаворонков догадывался. Они много раз встречались на различных светских мероприятиях — главным образом в Большом театре — сначала еще парами, потом, когда Смирнов овдовел, — втроем. Георгий видел интерес в глазах жены, видел загорающиеся там игривые огоньки, но предпочитал ничего не замечать.