Неотразимый - Лили Валентэ

мир начинает кружиться. Над верхней губой проступает пот, желудок скручивает, и следующее, что я делаю, это бегу в кусты.

Меня тошнит за колючим кустарником, который царапает тыльную сторону ладони, когда я отодвигаю ветви от лица, пока кто-то из костюмеров кричит о том, что я могу испачкать очень дорогое платье, взятое напрокат.

Но даже тошнота на публике не может нарушить мой день. Конечно, мне страшно влюбиться в первый раз с тех пор, как я похоронила своего возлюбленного, и вполне достаточная причина для того, чтобы попрощаться с завтраком, но все же это повод для счастья.

И я благодарна.

Мне нельзя принимать время, проведенное с Джейком, как должное.

— Ты в порядке, Принцесса? — спрашивает он, поглаживая по спине теплой рукой. Лишь его руки могли ощущаться такими уютными после утра, проведенного в сорокапятиградусной жаре.

— Ой, не смотри, — я выхожу из кустов, держа руки перед лицом. — Мы не так долго встречаемся, чтобы ты это видел.

— Не волнуйся, — он обхватывает пальцами мои запястья, убирая мои руки, и я вижу его озабоченное выражение. — Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

— Устрицы прошлым вечером были лишними, — я кладу ладонь на свой трепещущий живот. Полагаю, это все же нервы, а не устрицы, но по крайней мере мои пищевые пристрастия дают мне повод оправдаться.

— Вот почему я не ем сырые блюда, — говорит он, хмурясь. — В следующий раз будешь слушаться, когда я проголосую против устричной закуски?

— Ты такой грозный, когда обеспокоен, — говорю я, принимая стакан воды от одного из ассистентов. — Это так мило.

— Я отвезу тебя к своему доктору, — Джейк берет меня за руку, когда мы идем к палатке. — Надеюсь, он сможет принять тебя до того, как я уеду в аэропорт.

— Не глупи. Я в порядке, — делаю глоток воды, подержав ее немного во рту, прежде чем проглотить. — Я правда чувствую себя лучше. Даже немного проголодалась. — Делаю паузу, сосредоточившись на ноющей боли под ребрами. — Действительно проголодалась. Бокал «портобелло», сэндвич с сыром и французская картошка звучат сейчас как райское блаженство. Хочешь перекусить прежде, чем пойдешь собирать вещи?

Он придерживает входной клапан палатки, изучая мое лицо, когда я встаю перед ним.

— Уверена? Я не против сходить к врачу. Если у тебя пищевое отравление, следует пройти обследование.

— Я действительно чувствую себя лучше. Возможно, слишком много кофе на пустой желудок, и еще волнение от осознания, что ты хочешь отправить мое фото своей маме.

Взгляд Джейка смягчается, а выражение лица становится смущенным, вызывая во мне желание поцеловать его, но молча проклинаю свой желудок, из-за которого во рту словно кошки нагадили.

— Ага, ну, ты знаешь, что я был маменькиным сынком, поэтому сделал бы это, Уиллоуби, — говорит он притворно-грубым голосом. — Слишком поздно жаловаться.

— Я не жалуюсь. Это честь для меня. И надеюсь, что скоро встречусь с ней. Мне бы хотелось рассказать ей, как хорошо она воспитала своего старшего сына.

— У тебя есть планы на День Благодарения? — он обнимает меня за талию, притягивая ближе.

Я отворачиваюсь, заслоняясь руками, словно щитом.

— Нет, но не приближайся ко мне сейчас. Пока я не почищу зубы.

— Мне неважно, чистила ты зубы или нет. Поцелуй меня и поделись своей ядовитой пищей. Тогда я смогу остаться здесь, с тобой.

— Фу! — я отталкиваю его, когда мужчина пытается поцеловать меня. — Пищевое отравление так не передается, псих. И если поцелуешь меня сейчас, я не прощу этого. Серьезно, Дракон. Мне нужно почистить зубы!

Он, смеясь, отпускает меня.

— Все верно, Принцесса. Но после обеда мы вернемся к тебе. Тогда ты почистишь зубы и подаришь мне прощальный поцелуй.

— Да, звучит многообещающе, — я проскальзываю мимо него в палатку, бросив взгляд через плечо. — Хотя я могу захотеть большего.

— Ты любишь наказания, — говорит Джейк, ущипнув меня за талию, когда мы заходим внутрь.

— Ошибаешься, Фальконе, — поправляю я его. — Мне нравится твой член, а не наказания.

В его взгляде появляется озорной блеск, и я уже готова заняться чем-то неприличным прямо в палатке. Тем, что не будет включать в себя поцелуи, но входит костюмер, чтобы помочь мне снять платье.

Последний раз улыбнувшись Джейку, захожу за ширму. Джейк уезжает из города сегодня, но скоро вернется, и у нас будет вся осень и волшебные зимние праздники. Никто из нас в последнее время не сталкивался с Кери, которая пряталась бы по углам, и жизнь казалась вполне мирной.

С легким оптимизмом я смотрю на то, что Джейк нашептал слух о моей беременности его знакомой пару дней назад, и поэтому Кери держится на расстоянии, а профиль, подтверждающий нашу с Джейком любовь, завершит начатое и окончательно избавит нас от его бывшей. Надеюсь, что к тому моменту, как станет понятно, что я не залетела, Кери увлечется кем-то другим и не заметит такую мелочь.

И тогда, Джейк, между нами не останется никаких преград.

«Кроме его упрямства и твоего желания спрятаться сразу, как только появляется хоть намек на проблему…»

Я морщу нос, слушая внутренний голос.

Да, мы с ним оба испорченный продукт, но именно это помогает понимать друг друга лучше. В этом кроется причина, почему Джейк так терпелив ко мне, и почему я готова спорить с ним каждый раз, когда он ведет себя неразумно. И именно по этой причине мы стали лучшими друзьями и прекрасными любовниками.

Я выглядываю из-за ширмы, наблюдая, как мужчина натягивает джинсы, и усмехаюсь. Джейк меня не видит, но это неважно. У меня будет шанс полюбоваться им позже, когда он будет снимать их, чтобы побыть со мной в последний раз перед отъездом.

Вздыхаю. В груди нарастает смесь нежности и задорности, убеждая меня, что это нечто особенное. И мы найдем способ преодолеть все то, что было в прошлом.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Шэйн

Следующие пять дней тянутся мучительно медленно.

Находиться без Джейка — пытка. Скайп, разговоры по телефону и сексуальные переписки до поздней ночи лишь усиливают болезненные ощущения — хотя я и представить не могла, что фото члена когда-нибудь сможет возбудить меня.

Однако член Джейка — само совершенство.

Прекрасная вещь, которую я жажду облизать сверху до низу, словно леденец на палочке, как только он вернется домой.

Единственное, что помогает скоротать мне эти долгие дни и ночи — радость от нахождения в доме Фифи и ее малышки Бисквита, единственного щенка, оставшегося от помета из четырех. Троих других сразу же разобрали счастливые владельцы, но Бисквит была недостаточно большой, чтобы разлучаться с