Кольцо Соломона - Джонатан Страуд

В голосе звучала гордость и немереное самодовольство.

— Он дозволяет мне некоторые вольности, — говорил марид, — при условии, что они ему по душе. Временами я даже беру дело в свои руки. Помнишь нашу мимолетную встречу тогда, в пустыне? Я тогда последовал за тобой по собственной воле, ибо гневался на тебя за урон, причиненный моему возлюбленному другу. Если бы не явился Факварл, я непременно сожрал бы тебя. Я бы и теперь с удовольствием это сделал. Но мой славный Хаба назначил тебе иную участь, и так тому и быть. Сядь же, — приказала тень, — и дай мне совершить над тобою то, что приказал мой друг. Вдохни поглубже воздух этого подземелья — впредь тебе на протяжении многих лет не доведется отведать воздуха.

Послышался шорох — Аммет решил еще раз перечитать инструкции на папирусе. Я у себя в кругу с трудом приподнялся на трясущихся руках, медленно встал на ноги, сутулясь поначалу, пока моя сущность оправлялась от нанесенных ей увечий.

Я выпрямился. Вскинул голову. Волосы слипшимися патлами падали мне на лицо; из-под растрепанных прядей горели желтым огнем мои глаза.

— Знаешь что, — просипел я, — я не особенно требователен к себе. И порой даже сам не дотягиваю до собственных стандартов. Но мучить других духов?! Держать их в плену?! Это что-то новенькое. Такого я прежде не слыхивал. — Я поднял руку и утер каплю сущности, которая сочилась у меня из носа. — Но удивительнее всего то, — продолжал я, — что это еще не худшее! Главное твое преступление даже не это! — Я заложил за изящное ухо растрепавшийся локон и опустил руки по швам. — Ты любишь своего хозяина. Любишь своего хозяина!!! Может ли дух пасть столь низко?

Сказав так, я вскинул обе руки и метнул Взрыв максимальной мощности прямо сквозь тень, в колонну у нее за спиной.

Аммет вскрикнул. На миг его тело рассыпалось на множество осколков и кусочков, которые путались и накладывались друг на друга, точно раскиданные ленты, не имея толщины. Потом он вновь собрался воедино и сделался точно таким же, как и прежде.

Два багровых Спазма сорвались с растопыренных пальцев. Один прошел верхом, второй понизу; оба вонзились в поверхность круга, камень растрескался, дождем брызнули осколки.

Но юноши уже и след простыл. Я взмахнул крыльями и скрылся между колонн.

— Раб, любящий хозяина? — крикнул я через плечо. — Да ты просто псих!

За спиной раздался рев:

— Бартимеус, тебе не уйти! Подземелье опечатано!

— А я никуда и не ухожу!

Потому что, по правде говоря, я знал, что обречен. Тому было десять разных причин. Марид слишком могуч, чтобы с ним драться, и слишком проворен, чтобы сбежать от него. Но даже если мне каким-то чудом удалось бы ускользнуть от него и выбраться из подземелья, даже если бы я сбежал на самую гору Ливан, Хаба все равно останется моим хозяином, а я — его слугой, в его власти, и он в любой момент сможет притянуть меня обратно по своей прихоти, точно съежившегося пса на поводке. Его власть надо мной такова, что если уж он хочет подвергнуть меня Заточению, мне его не избежать. Так что на этот счет волноваться не имело смысла.

Однако, до того как случится неизбежное, я хотел сделать кое-что еще.

«Хозяина он любит, видите ли!» — с глубочайшим отвращением думал я, петляя между колоннами.

Огненные молнии вырывались из моих рук залпами, точно стрелы из строя ассирийских лучников, и опаляли воздух, вонзаясь в цель. Столы разлетались в куски, ножи и пинцеты плавились и пузырились, ямы для мумификации взрывались огнем и песком.

— Хозяина он любит! — рычал я, уничтожая шкаф с костями, превращая бесценную коллекцию клинописных табличек в груду оплавленной пыли.[69]— Ну что это такое? Как может дух до такого докатиться?

— Бартимеус! Как ты смеешь! Да я тебе такое устрою…

Негодующий шепот эхом раскатился по лабиринту колонн. Где-то полыхнуло алым. Шипящий Спазм ударился о потолок, заметался между столбов, вскользь зацепил мои ребра, и я кубарем полетел на пол, разбрызгивая сверкающую сущность. Снаряд полетел дальше, ударился о стену и подпалил стойку с мумиями.

— Жалость какая! — воскликнул я, не без труда поднимаясь на ноги. — А ведь это, похоже, была почти полная коллекция. По одному из каждой династии!

Тень снова погрузилась в молчание и ничего не ответила. Я, хромая, спрятался за колонной, завернулся в крылья и принялся ждать.

Тишина. Новых атак не последовало. Аммет, очевидно, решил по возможности минимизировать ущерб.

Я ждал. Время от времени я выглядывал из-за колонны. В подвале было довольно темно. Отдельные зеленовато-голубые бесовские огни на потолке то вспыхивали, то снова меркли; другие были уничтожены нашей магической перестрелкой. Из трещин в полу валил дым. Из дыр в стенах сыпался горящий мусор: большие и малые куски, фонтанчики багровых искр, которые постепенно затухали и угасали.

Я ждал.

И наконец сквозь клубы дыма показалась темная, узкая фигура. Она ползла между столпов, точно акула над мелью, стремительно двигая из стороны в сторону округлой башкой.

Как только он подберется ко мне, все будет кончено.

Я поднял мизинец и направил крошечный Импульс по дуге к потолку и вниз, сквозь дым, на противоположную сторону подвала. Импульс со слабым звоном ударился о каменную скамью.

Тень склонила голову и быстрее мысли метнулась на шум. Я, почти с той же стремительностью, стрелой бросился в противоположную сторону, держась вплотную к стене.

И вот я увидел перед собой их: сущностные клетки, десятки и десятки клеток. Силовые линии светились в темноте тошнотворным зеленовато-белым светом, точно поганки на гнилом пне. Будь у меня время, я взломал бы их по очереди, одну за другой, чтобы как можно меньше навредить хрупким созданиям, находившимся внутри. Однако времени у меня не было, и я знал, что другой возможности не будет. Так что я метнул в них две Судороги, бело-желтые огненные ленты, которые распахнулись воронками клубящейся мощи. Они подхватили клетки, взметнули их в воздух, порвали силовые линии и взломали железные прутья.

Я прекратил магическое воздействие; клетки попадали на пол. Некоторые разлетелись на куски; другие полопались, как яичная скорлупа. Они лежали друг на друге темной, тлеющей грудой, и ничто в них не подавало признаков жизни.

Позади меня выросла темная фигура. Ленточные пальцы сомкнулись у меня на шее.