Весеннее пробуждение - Тери Дж. Браун

Дети хором пообещали так не делать, и Ровена покорно завязала глаза.

– Только не подглядывай! – прозвенел детский голос.

Элейн раскручивала Ровену, пока у той не закружилась голова. Когда кузина ее отпустила, Ровена от неожиданности споткнулась, к огромному восторгу зрителей.

Со всех сторон звучали крики «Я тут! Я тут!», и Ровена, смеясь, металась по комнате, натыкаясь на мебель и набивая синяки на голенях.

Неожиданно в комнате воцарилась тишина. Ровена остановилась и грозно подбоченилась:

– Вот, значит, как! Жульничать будем?

Она сделала несколько пробных шагов в разные стороны. Слева раздался сдавленный смешок, и Ровена ринулась на звук, но наткнулась на твердую и в то же время податливую преграду. Девушка остановилась, выставила перед собой руки и принялась исследовать препятствие.

С завязанными глазами и другие чувства притупились, так что потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, до чего она дотрагивается. Щеки Ровены вспыхнули, когда она осознала, что водит руками по мускулистой мужской груди и широким плечам. Она сорвала повязку и встретилась взглядом с темными глазами Себастьяна. От удивления и радости Ровена бросилась на шею жениху. Тот подхватил ее в объятия и наклонился для жадного поцелуя.

Все вокруг радостно закричали. Ровена в смущении отстранилась, опустила голову, но не смогла сдержать смех. Должно быть, Элейн и Аннализа почувствовали ее неловкость, потому что тут же взяли руководство в свои руки.

– Пора играть в музыкальные стулья!

В комнату поспешили слуги, неся перед собой стулья с прямыми спинками. Себастьян отвел невесту в укромный уголок, взял ее руку в свою, и на его красивом лице расплылась довольная улыбка – сюрприз удался.

– Рада меня видеть?

– Конечно!

Так и было. Она готова была петь от радости.

– Как тебе удалось получить увольнительную?

– Вызвался сопровождать делегацию политиков в Кале, на встречу с французами. Мне посчастливилось получить место в группе, потому что один из членов делегации – старый друг моего отца. К полуночи я должен быть в Лондоне.

– Так скоро? – ахнула Ровена.

– Мы уезжаем рано утром, – кивнул Себастьян. – Командир сказал, что я сошел с ума и лучше хорошенько выспаться и поесть, но мне так хотелось повидать тебя.

Ровена внимательно посмотрела на него, примечая малейшую деталь. Под глазами залегли темные круги, и он едва держался на ногах от усталости.

– И ты приехал сюда…

Себастьян крепче стиснул ее руки:

– Свидание с тобой намного дороже сна, даже если нам доведется быть вместе всего несколько часов.

На другом конце салона Элейн заиграла жизнерадостную песенку, и сердце Ровены запело в такт озорной мелодии. На глаза навернулись слезы. Джонатон дважды уходил от нее, а Себастьян был готов на любые жертвы, лишь бы быть рядом.

Радость при виде жениха оказалась хорошим предвестьем – сердце Ровены больше не терзалось сомнениями. Она твердо знала, кого любит и с кем хочет провести остаток жизни.

– Я люблю тебя, Себастьян, – просто сказала она, глядя в его глаза.

– Как долго я ждал от тебя этих слов. – Он улыбнулся. – Я тоже тебя люблю.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и Ровена подставила губы. Ее больше не беспокоило, что на них смотрят.

В ожидании приезда Эндрю из госпиталя Пруденс в очередной раз оглядела квартиру придирчивым взглядом. Она старалась следовать рекомендациям врача, больше отдыхала и наняла женщину, чтобы навести в доме порядок перед возвращением мужа. Эндрю должен был привезти шофер Виктории, и в его первую после госпиталя ночь у них останется Элинор. Они уже наняли сиделку, которая будет приходить два раза в неделю, пока Эндрю не научится сам справляться с увечьем. После появления ребенка эта же сиделка поможет им первое время. Пруденс очень надеялась, что скоро сумеет обходиться своими силами. Ей не давала покоя мысль, что лорд Саммерсет будет оплачивать расходы, которые не покроет армейская пенсия.

Эндрю подобрали протез, хотя и далеко не самый лучший из предложенных специалистами. Выбирать новый он наотрез отказался, поэтому Пруденс втайне заказала сама. Она понимала, что Эндрю не хочет быть в долгу перед своим бывшим хозяином, но ей было невыносимо видеть, как он мучается с примитивным устройством, особенно после того, как ей показали легкий, прекрасно сбалансированный протез. Его делали на заказ, и до готовности оставалось еще несколько недель, так что у нее есть время, чтобы признаться Эндрю в обмане.

Пруденс сглотнула и перешла в небольшую комнату, которая гордо именовалась гостиной. С Рождества минул уже месяц. Все последующие визиты в госпиталь, кроме самого первого, проходили довольно натянуто. Пруденс не знала, что думать. Возможно, причина крылась в том, что она винила себя за ранения мужа и пыталась скрыть это за неестественным оживлением. Положение осложнялось нежеланием Эндрю ни о чем разговаривать. Он оживал, только когда речь заходила о будущем ребенке.

Заметив подъезжающую к дому машину Виктории, Пруденс торопливо вытерла о фартук неожиданно вспотевшие ладони. Затем опомнилась, развязала ленты и сняла его. Она тщательно выбирала наряд к возвращению Эндрю и остановилась на одном из платьев, что носила в мейфэрском особняке. Платье из шерсти затейливого плетения, с двойным рядом гагатовых пуговиц спереди, вышло из моды, но все еще хорошо выглядело. Впрочем, сейчас, наблюдая, как шофер помогает Эндрю выбраться из машины, Пруденс пожалела о своем выборе. Лучше бы она надела что-нибудь попроще.

Она отошла от окна и встала перед дверью. Со сжатыми от волнения кулаками слушала натужный стук протеза по ступенькам.

«Я не позволю себе расклеиться», – твердила она себе.

Когда в квартиру постучали, Пруденс сделала глубокий вдох и распахнула дверь:

– Входите, входите, на улице ужасно холодно! Как прошла поездка?

– Хорошо, мэм. Куда поставить вещи?

Шофер стоял рядом с Эндрю, со стороны протеза, Элинор – сзади, с его саквояжем в руках.

– О, давайте мне. Хочешь присесть в свое кресло, дорогой? – Поверх плеча мужа Пруденс улыбнулась Элинор. – Самая нелепая мебель в нашем доме, но он обожает это кресло, к тому же в нем тепло.

– Первое время ему будет трудно вставать и садиться самостоятельно, – сказала Элинор. – Но я научу вас, как правильно его поднимать, пока он не начнет себя чувствовать уверенно.

– Я все слышу, – ворчливо произнес Эндрю.

– Я знаю, голубчик, и обращусь к тебе, когда захочу поговорить. – Элинор одарила его жизнерадостной улыбкой. – А пока мне надо многое объяснить твоей жене, так что не стоит каждый раз раздражаться. Хотя, если по-другому никак, можешь ворчать – мы с Пруденс просто не станем обращать внимание. Правда ведь?