Неверная - Кира Романовская

прощание сказал он и закрыл дверь в её комнату, спокойный как удав.

А вот ей хотелось рвать и метать, орать и плакать, топать ногами и заливаться хохотом, ей захотелось закатить настоящую истерику и выплеснуть все эмоции, что копились внутри годами новой порцией гнева на голову мужа. Но Влад был против. Вот почему их семейная жизнь была такой спокойной, он свою детскую травму лечил, Идой лечил, как будто она таблетка успокоительная. Нашел тихую и уравновешенную мышь из глухомани, прикормил, одел и обул и вот тебе идеальна жена и мать.

«Какая же ты сволочь эгоистичная, Ковалевский, и что я в тебе нашла?» — была последняя мысль перед тем, как Ида уснула.

Глава 11

Влад не вытерпел и нескольких минут сцены встречи матери и сына, слишком было тяжело на это смотреть. Как Димка мечется по кровати и кричит на всю палату: «Мама! Мамочка! Мама!». Как Ида пытается его успокоить, заключив в объятия, и ревёт раненым зверем. Как врач охает и ахает, глядя на скачки давления на приборах. Выйдя в коридор, Влад прислонился к холодной стене спиной, его лоб покрылся испариной. Он вдруг впервые в полной мере ощутил, что значит быть родителем — это ощущать его боль, как свою собственную. Пока отец холил и лелеял свои обиды, сын похоронил свою маму…

О том, что сын думает, будто мама умерла, Влад узнал случайно, совсем недавно, когда иду загремела в больницу после избиения. Проходил ночью мимо комнаты сына и услышал, как он с кем-то разговаривает. Осторожно заглянув туда, Влад увидел палатку из пледов и подушек рядом кроватью, такие в детстве строил и Влад, чтобы спрятаться от скандалов родителей. Там в палатке сидел его сын с фонариком и разговаривал с фотографией своей мамы.

После того, как Ида ушла, Влад со злости собрал все их общие фотографии в доме и закинул в темный шкаф, откуда потом их достала горничная и упаковала вместе со всеми её вещами. Коробки так и лежали в новом доме, в комнате, где сейчас жила Ида, будто дожидались её приезда.

Димка поначалу спрашивал, где мама, когда она вернется, и Влад совершил большую ошибку, которой он не гордился, наорал пару раз на сына, доведя до истерики, сказав, что мама больше не придет. Дима после этого замкнулся в себе и перестал спрашивать, сердобольная горничная вытащила из коробки несколько фотографий и дала Диме, оказалось, что каждый вечер перед сном он с ней разговаривал. Три года его отец об этом не знал.

— Мамочка, спокойной ночи, я тебя люблю. Надеюсь там на облачках тебе хорошо. — тихо сказал на прощание Димка и поцеловал фотографию.

До этого он в подробностях рассказывал ей, как прошёл его день, что он ел, чему научился, что чувствовал. Влад, как вкопанный, застыл на входе у двери и наблюдал, как сын выбрался из палатки и спрятал фотографию в секретный ящичек своего большого робота.

— Дима? — осторожно позвал его отец и мальчик испуганно вздрогнул, повернувшись к нему.

Но вдруг его взгляд осмелел и он схватился за Оптимуса, загораживая его худеньким телом, его лицо выражало полную решимость.

— Я не отдам маму, не отдам! — громко сказал он. — Я не хочу её забыть!

— Димка! — подлетел к нему Влад, подхватив на руки, сдерживая скупые мужские слёзы.

Он только на днях перевез Иду в Москву, был полон надежд на скорое воссоединение семьи и решил обрадовать сына.

— Мама не умерла, наша мама жива!

— М-м-мамочка не на небе? — дрожащими губами спросил сын.

— Нет, Дим, мама здесь в Москве!

— А почему она не с нами? — со слезами на глазах, спросил мальчик. — Я плохо себя вел? Она не хочет больше быть моей мамой?

— Ты что, сынок, конечно хочет! Она тебя так любит! Сильно, больше всех! — крепко обнял его Влад и поцеловал в макушку, прижимая к себе брошенного мальчика. — Мама сейчас болеет, она в больнице, но скоро выздоровеет и будет с нами, слышишь?

— У неё рак? У Матвея из садика мама от него умерла, долго болела…

— Нет, сынок, нет. — ещё крепче прижал к себе сына отец. — У неё травмы, мама упала и потеряла сознание, но её лечат хорошие врачи, скоро она приедет домой!

Димка заплакал на плече отца от радости и счастья, сотрясаясь всем телом, а его жизнь превратилась в ожидание мамы. Но время проходило, мама всё не возвращалась, он даже нарисовал ей рисунок, чтобы папа передал, написал как сильно любит её, а её все не было. От этого страшного детского отчаяния Димка поверил чужому дяде, а не отцу.

Наконец, папа привез маму и исполнил данное сыну обещание. Они с Идой придумали для него простую ложь — маме надо было срочно уехать заграницу. Почему? Расскажут, когда вырастет. Почему не звонила? То же самое. Почему папа ничего не говорил про маму? Очень скучал, было много работы.

Дима проснулся рано утром, и как только пришел в себя после сна, первым к нему подошел Влад и как мог объяснил, что мама выздоровела и пришла его навестить. Дальше были слезы, плач, истерика. Он схватился за маму здоровой рукой и никак не отпускал, целуя её в мокрую от слез щеку. Их встречу прервала медсестра, вколов немного успокоительного ребенку.

— Мама, мамочка, ты ведь не уедешь больше? — с надрывом спросил Димка, приподнимаясь над кроватью.

— Нет, сынок, я теперь буду лежать тут с тобой, здесь, несколько дней, представляешь. — улыбнулась она сквозь слезы, кивая на койку рядом, которую прикатил и из коридора медсестры и уже заправили бельем.

— Ты тоже болеешь? У тебя рак? — снова решил задать, волнующий его вопрос, Дима.

— Нет, сынок, я просто пройду обследование, мне выпишут лекарства и мы вместе поедем домой.

— Домой? Мы снова будем жить с папой, все вместе и ты больше никуда не уедешь? — с надеждой спросил мальчик.

— Да, сынок, будем. — тихим голосом сказала очередную ложь его мама.

Сын не отлипал от матери ни на минуту, что она провела в больнице. Когда её отправляли в кабинет врача на другом этаже, Димка бегал с ней, как маленький хвостик, и ждал её в коридоре около кабинета вместе с тучным охранником, что тоже был своего рода хвостик, только большой. У Иды взяли много анализов, она прошла всех возможных врачей, сходила на консультацию к психотерапевту, который поставил ей диагноз — послеродовая депрессия. Ей, наконец, выявили смещение позвонка после тяжелых родов и отправили