Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть 2. Превращение - Александр Фурман

Фурман бросил своих девчонок и пошел искать кого-нибудь из начальства. Расспросив по дороге нескольких встретившихся ему офицеров, он сделал весьма неутешительные выводы. Поскольку общий план сражения так и не был разработан, отдельные части «синих» при каждом изменении обстановки пассивно ожидали приказов из Центра. Но естественно, что чем быстрее все менялось, тем хуже осуществлялось общее управление. Настроение у офицеров было либо подавленное, либо, наоборот, истерически приподнятое и бесшабашное. О судьбе же десантного отряда (И ЗНАМЕНИ!..) по-прежнему ничего не было известно.

Кстати, Леня, совершенно не вовремя припершийся на командный пункт «синих», видимо, тоже что-то почувствовал: поманив к себе окруженного курьерами Фурмана, он между прочим поинтересовался, где они прячут свое знамя. «Неужели кто-то уже настучал?..» – с трудом «держа лицо», подумал Фурман. «Прям так тебе все и расскажи… Это же наша самая главная военная тайна!» – попытался шутливо отбрехаться он, но Леня настаивал, ссылаясь на свой нейтралитет. Пришлось наврать, что ответ на этот вопрос знает только полковник, который, к сожалению, недавно отбыл на передовую и в данный момент находится неизвестно где. Пойду-ка я его поищу, а то правда как-то нехорошо… – И, приняв озабоченный вид, Фурман с легким сердцем сбежал с командного пункта.

Неподалеку от передовой он увидел, как его люди кого-то ловят, а затем, поймав и повалив, начинают по-настоящему бить и топтать ногами. Подойдя поближе, Фурман узнал жертву – это был черноволосый сын учительницы пения. Еще в школе, в общей суете перед выходом, Фурман мельком обратил внимание на то, как крепко она пришивает ему погоны. Собственно, именно за это его теперь и били: трижды простроченные по периметру зеленые лейтенантские бумажки с подложенным под них жестким картоном попросту не отрывались!

Возбужденные зрители рассказали Фурману, что парень с самого начала вел себя необычайно нагло: он один, даже не скрываясь, заявился в расположение «синих» и, будучи сам абсолютно неуязвимым, методично стал их убивать. Разозлившиеся девчонки попытались взять его числом, но заколдованный парень оказал им такое ожесточенное сопротивление – кого-то ударил кулаком, кого-то сильно оцарапал, – что пришлось звать на помощь мальчишек… В конце концов врага решили просто уничтожить, физически, вместе с его погаными погонами.

Фурман обеспокоенно (все-таки сын учительницы) заглянул внутрь хрипящего и ворочающегося кружка, на самом дне которого лицом кверху лежал этот странно отчаянный мальчишка. На каждой ноге у него сидело по человеку, но оба то и дело теряли равновесие – с такой силой он дергался. Руками он продолжал при каждом удобном случае вцепляться в чужие погоны и – рвал их, рвал… Вот ему уже и по морде стукнули (может, и не в первый раз), а он – в глазах слезы – все тянет, все выгибает свои руки…

– Эй, кончайте, хватит уже! Остановитесь! – Фурмана не глядя отпихнули, и он рассердился. – Вы чего, совсем уже озверели?! А ну хватит, кому говорят!

– Отойди, не мешай… пожалуйста! Мы сейчас с ним покончим… чуть-чуть осталось!..

– Прекратить! Я кому сказал! Я вам приказываю! Как старший по званию!

Часть экзекуторов, укоризненно кряхтя, ослабила нажим, но кто-то все еще продолжал додушивать несчастного. Силой протолкнувшись в центр круга, Фурман нагнулся, чтобы освободить его, – и этот козел одним движением сорвал с него последний погон.

Все, подполковник был убит. «Вот видишь, лучше б ты сюда не лез!» – сказали ему.

Фурмана настолько взбесила абсолютная несправедливость, нелепость и непоправимость всего происшедшего, что он со страшными попреками (уже как бы даже «с того света») обрушился сперва на этого подлого придурка – которого он, видимо, совершенно напрасно пытался защитить от побоев, – а потом и на хмуро молчащую компанию – которая вместо того, чтобы укреплять оборону, занимается черт знает чем… Заставив их связать пленного и под конвоем отправить его в штаб для допроса, он в яростном отчаянии помчался дальше, куда глядели глаза, – уже ничего, впрочем, не видя перед собой и проклиная на ходу весь мир… О, теперь-то он очень хорошо понимал состояние духа тех «расстрелянных» дезертиров, что отправились искать страну мертвых!..

* * *

Побродив в одиночестве среди прошлогодних зарослей, Фурман постепенно смирился со своим несчастьем (может, это был просто «не его день», как говорится? – Да нет, ведь поначалу все складывалось вроде бы не так уж и плохо…). Но на людях его не покидало странное ощущение, что он – призрак. Хотя все видели его вполне отчетливо и даже вступали с ним в беседы на разные темы. То есть события продолжали как-то развиваться – но ему это было уже не интересно.

В какой-то момент появились пропавшие десантники. Они были упоены своими приключениями и могли говорить только о них. По их словам, выйдя из оврага, они, чтобы не тратить время, решили проехать несколько остановок на троллейбусе (естественно, бесплатно), но не заметили, как он свернул и увез их неизвестно куда; они долго выбирались оттуда, потом долго не могли найти спуск, блуждали по каким-то лесам, вышли к источнику с чистейшей и вкуснейшей родниковой водой, даже принесли ее с собой в какой-то грязной бутылке – хочешь попробовать?.. Короче, никаких следов «зеленых» они вообще не обнаружили и, отлично проведя время, тем же путем (за исключением «неправильного» троллейбуса) возвратились обратно.

Что на это можно было сказать? Что они просто дураки? Или, может, надо было похвалить их, что они вернулись, не потеряв знамени? А ведь могли бы: зачем-то они стали переходить ручей вброд, и знаменосец (никто, кроме командира отряда, не знал, что он изнутри обмотан знаменем), поскользнувшись, упал в воду и промок «почти насквозь»… Фурман только качал головой: все эти бестолковые приключения, весь этот бессмысленный рейд были вполне в духе прочих сегодняшних неудач и нелепостей.

Общий итог «Зарницы», как это часто бывает в подобных случаях, показался обидно двусмысленным обеим соперничающим сторонам. Взрослые (они же судьи) просто отказались объявить в конце победителя: им, мол, сперва требуется тщательно проанализировать весь ход боевых действий и произвести какие-то сложные подсчеты, чтобы все было точно и по справедливости. Результаты игры обещали огласить через неделю, и не просто так, а на торжественном собрании в районном доме культуры, где состоится также награждение особо отличившихся.

Многие были недовольны таким «отложенным» решением и даже высказывали какие-то безумные подозрения о возможном подсуживании, но все эти обиды и пересуды касались давно уже мертвого Фурмана лишь постольку-поскольку…

* * *

Ровная, без происшествий, школьная неделя легко поглотила весь этот бесформенный ком событий и переживаний, переместив его в область «необязательных» снов и кошмаров.

Поэтому, когда Фурман получил именной билетик с приглашением на торжественную встречу участников «Зарницы», он почувствовал не только острейшее нежелание еще раз «встречаться» с кем бы то ни было, но и глубокое возмущение этим нарушением границ между разными «мирами».