Николь. Часть 2 - Катрин Корр

поверь, не стала бы требовать от тебя кольца, свадьбы и детей, потому что благо у меня есть голова на плечах и я понимаю, что значит личная территория! Я не настолько тупа, чтобы бездушно ковырять раны, которые никогда не заживут. Но уже потому, что с тобой я чувствовала себя счастливой, потому что любила тебя всем сердцем, я бы изо дня в день старалась эту рану зашить. Швы бы всё равно расходились, нитки бы лопались, временами сочилась бы кровь. Но я бы делала это, потому что любила тебя! И ты бы даже не чувствовал моих манипуляций!

«До Нового года осталось десять минут!» – раздался мужской голос в телевизоре. Я провела рукой по волосам, оглянулась. В горле пересохло, аппетит напрочь пропал.

– …Знаете, – вмешалась соседка осторожным голоском, – моя бабушка говорила, что вся прелесть Нового года в том, что он обнуляет калькулятор. Она была бухгалтером и всё сводила к числам, счетам и… Я лишь хочу сказать, что у вас двоих есть отличная возможность обнулить свои калькуляторы уже через несколько минут. Только подумайте, что другим для осознания этой мысли, понадобится ждать потом целый год! Второго января уже не получится списать проблемы и забыть о них. А у вас есть ещё чуть меньше десяти минут, чтобы нажать на сброс и начать всё сначала. – Сделав шаг в сторону своей квартиры, она с улыбкой добавила: – И не забывайте, что мы ждем вас. Дверь не закрываю.

Другие соседи, ставшие невольными свидетелями нашего с Абрамом разговора, молча направились за гостеприимной хозяйкой. Я не знала, что ещё могла сказать. Слова будто закончились. Хотя…

– Цветы ты отправлял? – Абрам не ответил. – Десять месяцев! Ты отправлял мне цветы десять гребаных месяцев, вместо того, чтобы… У меня нет слов, – отвернулась я.

– Я уже не мог тебя видеть. Но осознание того, что ты хотя бы вдыхала аромат цветов, которые я выбирал для тебя, облегчало мою жизнь.

– Ты в курсе, что это какие-то маниакальные наклонности?

– Я ничего от тебя не жду, Николь. И уж тем более не требую. За эти месяцы мне удалось многое перестроить в себе. Мне это было необходимо, – полушепотом сказал он.

И я ему верила…

Черт возьми, я снова наступала на те же грабли! Поддавалась! Ослабевала! Надеялась…

– Я узнал о твоем возвращении несколько часов назад и подумал, что это знак. Что, если ты возвращаешься домой сегодня под самый Новый год, то у меня ещё есть возможность успеть. В прошлый раз я опоздал и… Прости, что так поздно. Прости, что для этого мне понадобилось десять месяцев… Но ты сама говорила, что всегда есть возможность исправиться.

– Обнулим! – выпалила и поджала губы. Я была крайне недовольна собой, но язык отказывался не слушать сердце. – Обнулим и всё!

– О чем ты?

– Обнулим калькуляторы! Хорошо! – говорила я будто сама с собой. – Но обнуляем до момента нашего знакомства, Абрам! – вцепилась я пальцами в свои плечи. – Ни днем позже! Мы с тобой просто Николь и Абрам, которые только-только познакомились! Договорились?

Я протянула руку. Обдумав мои слова, Абрам пожал её, и в моих мыслях тут же пронеслись воспоминания, которые вот-вот норовили превратиться в пепел.

Мы в масках. Корпоратив. Наш первый поцелуй.

Мы в Мумбаи. Пьем вино в постели. Я краснею, когда он смотрит на меня так пристально.

Мы у него в квартире.

Мы у меня.

Я признаюсь в любви, а его рука ставит подпись на бумажке…

Будут другие. Обязательно будут другие и намного более счастливые. Я не сдержала тихий вздох облегчения и плавно опустила веки.

– Меня тут пригласили на ужин незнакомые люди… – начал Абрам неуверенно. – Не составишь компанию?

– Это мои соседи, – расправила я плечи, начиная новую жизнь. – Гостеприимные люди.

– Это точно, – усмехнулся он, отряхнув волосы от конфети.

– Разувайся, – скомандовала я. – В шкафу есть тапочки. К соседям приходят в тапочках. Я сейчас сложу в пакет еду, которую мы возьмем с собой.

Боже, до чего же всё странно.

– Как скажешь…

– И, Абрам, – оглянулась я, когда он начал послушно разуваться. Ещё ведь не наступил новый год и мне нужно было хоть немного выплеснуть раздражение… – Смотреть на тебя не могу.

– Я заслужил эти слова.

– Ты похудел, – бросила я, сжимая кулаки.

– Стресс.

– Я ждала тебя каждый день! Каждый, мать твою, день!

– А я каждый день не решался к тебе приехать.

Не знаю, может у танца наших взглядов и было бы логическое завершение, да вот только в мою квартиру залетел напуганный Роберт и…

И…

Что это за туша рядом с ним?

– …Ми… Ми… Мила? – заикалась я, глядя на округлившуюся подругу с очень большим животом, который не позволял застежкам на шубе скрепиться. – Какого… Что это? – Я едва не упала в оборок. – Что это? Это живот?!

– Я знаю! Я знаю! Прости! Ты удивлена! – кричал Роберт. – Но у нас проблемы! Кажется, она уже собралась рожать!

– У меня просто отошли воды, – совершенно спокойно сообщила Мила. Она подкатилась ко мне, прижалась, буквально тыча в меня животом. – Я так спешила к тебе! Я так рада, что ты здесь! Николь? Николь, посмотри на меня!

– Зачем вы приехали? – сквозь зубы спросил их Абрам.

– За тем же, что и ты! – рявкнула на него Мила. – Как ты мог не сообщить нам, что Николь в городе?

– Алло?! – закричал Роберт. – У тебя воды отошли!

– Я в курсе! Но я чувствую себя нормально! – Мила повернулась ко мне и опустила руки на мои плечи. – Я знаю, ты очень удивлена, но я не могла сказать… ай-ай-ай…

– Я вызываю скорую! – Я видела, как у Роберта дрожали руки. – Я сейчас… Присядь, Мила! Присядь, детка!

– Свете! Звони Свете!

– Что здесь происходит? – с трудом произнесла я, оглядывая троицу незваных гостей.

– Двенадцать! Одиннадцать! – раздались восторженные крики из соседней квартиры.

– Черт возьми! Новый год! Новый год! – заверещала Мила и схватилась за живот. – О, нет, только не сейчас! Шампанское! Шампанское! Где шампанское?!

– Света?! Моя жена рожает! – кричал Роберт в трубку. – Ей больно!

Муж соседки выбежали на площадку с бутылкой шампанского и вручил её обалдевшему Роберту.

– Что? Зачем?

– Новый год! – смеялся тот и поспешил обратно в квартиру. – Вот-вот!

Абрам выхватил бутылку и стал откручивать проволоку на крышке.

– Стас и Ева прилетят через… О, боже! – закричала Мила. Я подхватила её за руку. – О, боже! Что за боль? Почему так больно?

– Пять! Четыре!

– Они сейчас прилетят! Мы все хотим быть с тобой… Ох, нет, нет, нет, детки! Не надо разрывать маме живот! Не надо-о-о-о!

– «Детки»? – я