Разыграть чувства - Лидия Чайка

Как только я вновь вернулась в человеческое обличие, за окном показались первые лучи солнца. Я мутным взглядом посмотрела на окно, попыталась подняться, но ноги были настолько напряжены, что я повалилась на пол и сразу же наступила темнота. Я просто-напросто потеряла сознание… И попутно вспоминала Лукаса, ругала его на чем свет стоит. Чтобы ему потом всю жизнь мой укоризненный взор мерещился…

- Сестра Марианна!

Противный, раздражающий голос зазвенел в ушах. В дверь забарабанили с такой силой, что я уже стала подумывать о том, что сестра Лииза способна выбить деревянную преграду одним сильным ударом руки. А сейчас она просто разминается.

- Сестра Марианна, откройте!

Нет, ну какой же у нее неприятный голос. Она хоть знает об этом или ее надо просветить?

- Р-р-р-р…. – тихо зарычал Жужик.

Я хотела было накрыться с головой одеялом, когда поняла, что лежу вовсе не на кровати. Воспоминания о прошедшей бессонной ночи предстали перед глазами, и я резко села на полу. Быстро пробежалась взглядом по комнате, отметив про себя, что такого хаоса в ней никогда не было.

- Сестра Марианна!

- Подождите минутку! – хрипло произнесла, с трудом узнавая свой голос.

Поднялась и метнулась в сторону комода, в котором были сложены все мои немногочисленные вещи. У меня осталось всего одна целая сорочка и два балахона. Негусто. Быстро натянула на голое тело это жалкое подобие платья, заплела волосы в косу и направилась в сторону двери. Распахивать же ее не стала, потому что не было желания показывать Лиизе творящийся в комнате бардак. Да и следы когтей на полу красноречиво намекали на то, что я завела себе домашнее животное. А объяснять кому-либо, что это вовсе не домашний зверь, а я, не хотелось абсолютно.

- Что случилось, сестра Лииза? – как можно спокойней спросила у незваной гостьи.

- Вы не явились на вечернюю и утреннюю молитвы, настоятельница стала беспокоиться, и я вызвалась вас проведать.

Вот вроде и говорит искреннее, участливо, да только верится с трудом. Ясно же как белый день, ищет за чтобы зацепиться, дабы очернить меня, потоптаться на уже оскверненной, поруганной чести.

- Со мной все хорошо. Наверное, просто перегрелась вчера на солнце, вот и прилегла на минутку. Не думала, что столько просплю. Передайте матушке Илиине, что я искренне сожалею о своем отсутствии на вечерней и утренней молитве, больше подобное не повторится.

- Может, вы впустите меня? Разговаривать через маленькую щелочку в двери не очень удобно.

- Я считаю, наш разговор оконченным, - все так же спокойно произнесла и, мило улыбнувшись, захлопнула дверь прямо перед носом Лиизы.

Она точно решила меня извести.

Первую половину дня я потратила на уборку в комнате. Правда, глубокие царапины на полу ничем скрыть не удалось, но решение этой проблемы лежало в одной из купален. Там, помнится, имелся довольно милый коврик, который как нельзя кстати впишется в интерьер моей скудной комнатки. Проскочу сегодня под покровом ночи в купальню и всего делов-то. Из комнаты я вышла только к обеду. Повезло, что никто не стал меня расспрашивать о моем отсутствии на последних двух молитвах. Только несколько послушниц обеспокоились моим самочувствием, но я заверила их, что все в порядке и волноваться не стоит. Жужик изъявил желание остаться в комнате, и я не стала его уговаривать. Все же и для него прошедшая ночь была довольно тяжелой.

Лейтенант Когинс хмуро смотрел на темнеющее небо. Надвигалась ночь, а от разведчиков не было ни слуху ни духу. Его порядком раздражало это подвешенное состояние, а потому молодой оборотень вышел из просторной палатки и, остановившись рядом с входом, стал напряженно вглядываться в даль, вслушиваться в малейший шорох, доносившийся со стороны леса.

Командир его полка выбрал это место для лагеря неслучайно. Небольшая поляна посреди темного леса идеально подходила для вынужденной стоянки пятидесяти людей – всего, что осталось от Ирвентского полка за долгое время войны. Изначально капитан Гортон располагал пятьюстами душами, храбрыми и отважными офицерами, большинство из которых ныне полегли в неравном бою. Но пятьдесят – это не окончательная цифра. Примерно тридцать человек сейчас находилось в лазарете и они были вынуждены проходить там вынужденное лечение. Человек десять пребывало в плену. Сам же капитан был искусным профессиональным воином, который к тому же позаботился о том, чтобы взять с собой парочку дорогостоящих охранных артефактов. Почему он не порекомендовал сделать то же и своим подчиненным? Да потому, что во всем Золотом королевстве осталось очень мало магов-артефакторов, способных изготовить подобную вещицу. А это был подарок от самой королевы лесных фей… когда-то давным-давно. Тогда еще это прелестное во всех смыслах создание не хотело смерти миллионам его соотечественников.

Лукас догадывался об этом, но не спешил делиться информацией с товарищами. Каждый божий день он старался выжить, старался сделать хоть что-то, что поспособствовало бы разгрому армии орков. Но он ничего не мог придумать. Кроме того, он, несомненно, чувствовал себя виноватым перед Марианной Гиллтон, которая по-прежнему была заточена в стенах убогого монастыря по воле родных и по его собственной глупости. Три долгих года относился к этому спокойно - тогда он не знал, во что превратилась жизнь этой девушки. Но сейчас, когда сама судьба вновь свела их лицом к лицу, он ярко осознал, что своим поступком перечеркнул Марианне все светлое будущее.

Сначала девушка его пожалела. Боги, как такое возможно?! Во-первых, Лукас сам по себе презрел жалость в любых ее проявлениях. Но когда бывшая леди, а в настоящем послушница монастыря богини Эште вместо лютой ненависти изобразила на своем милом личике жалость…это его взбесило. Богиня, это самое тяжелое наказание в жизни – быть слабым и беспомощным, принимать помощь от той, которая сама когда-то пострадала от его же рук.

Звезды усыпали ночное небо, в лагере слышался веселый смех товарищей по полку, а он сидит и думает о леди Гиллтон…почему? Наверняка потому, что он во второй раз оставил ее. Не бросил, нагло соврав, как тогда. Но ушел обратно на фронт. Встретятся ли они когда-нибудь снова? Определенно да…если война завершится победой Золотого королевства. Тогда он вернется в столицу и непременно заставит лорда Гиллтона вернуть дочь домой. Она ни в чем не виновата… Это все он. Он приворожил ее на балу три года назад, он же и очаровал совсем недавно в монастыре. Сердится ли она? Обижена ли и желает мести? Да. Да, да и еще раз да! Сломлена ли? Нет. После стольких лет разлуки Марианна встретила его красивым распускающимся цветком, пусть и обернутым в грубую мешковину. Она была все так же сдержанна и добра к нему в то время, когда Лукас так остро нуждался в ее помощи. Она обрабатывала ему раны, а он… конченый мерзавец. Нет, ему никакой победой не искупить всей вины перед этой девушкой.