Адская смесь - Алисандра Ким

и Захара, и тоже ушла. Прощать ее никто не собирался. Минуту ее слабости, кажется, не приняла ни Ада, ни она сама.

Романов подошел к бару. Налил себе алкоголь в квадратный бокал. Выпил. Потом сделал круг по комнате. Провел рукой по волосам. Он не смотрел на Аду. Но что-то сильно волновало его. Даже пальцы подрагивали.

Ада подошла к нему очень близко. Обняла за талию сзади. И прижавшись лицом к спине, всхлипнула.

— Здесь осталось его оружие. — она просто не знала, что нужно говорить. Захар тоже молчал.

31

Захар повернулся, не выходя из кольца ее рук. Молчание. Вдох. Выдох. Обнял за плечи, укрытые его пиджаком. Просто прижал ее голову к своей груди. Втянул ноздрями ее аромат. Только ее. Уникальный. На несколько секунд. И даже за эти несколько секунд ее тепло и дыхание словно окутывали его нежнейшей невидимой аурой спокойствия. Он понимал, что только с ней он может позволить себе быть настоящим. Словно с новой силой по венам побежала кровь. И сердце радостно дрогнуло.

Ада чуть отстранилась и взяла его руку в свою. На руке разбиты костяшки. По лицу размазана кровь от разбитой губы. Рубашка порвана. Да, и Карпов ушел не в лучшем виде. Только это вовсе не успокаивало. Карпов зверь сам по себе. Его лицо, словно видавшее все кошмары этого мира. Для него драка не на жизнь, а на смерть, это проза дней суровых. Ничего больше.

Захар. Это же он. Вот так близко. Ее Захар. Это словно она и не дышала все то время без него. А теперь наконец-то снова ожила. Отошел. Снова к барной стойке. Поморщился, когда алкоголь прожег ранку на губе. Обернулся. Снова глаза в глаза. Они стоят чуть поодаль друг от друга. И это расстояние слишком велико. Всего пару шагов. Всего один вздох и можно упасть в его объятия. Ее все еще трясет от происшедшего. Но Бог свидетель, от того, что он стоит не рядом просто выворачивает все внутренности. Взгляд. Утонуть в этих изумрудах его глаз, где в самом эпицентре полыхает янтарное пламя! Он мой. Кричит мозг и душа. Этот мужчина принадлежит только ей!

Ада огляделась. В комнату снова вошел один из охранников. В руках держал коробочку с красным крестом.

— Думаю, вам это нужно. Или вызвать скорую?

Ада и Захар переглянулись. Да, уж видок у них отпадный! Оба словно рухнули со скалы, и летели очень долго, задевая выступы и ветки!

— Спасибо. — Ада взяла коробочку, — Скорую не нужно. Нам уже точно ничего не поможет. Не правда ли, генеральный директор?! — она подмигнула Романову. И сказала охраннику, — мы справимся. И скоро уйдем.

— Комната полностью в вашем распоряжении. — и вышел, слегка прикрыв дверь.

Ада взяла ватные диски, перекись. Романов приподнял одну бровь:

— Нет, Ада моя. — он запнулся. Потому что не мог перестать называть ее своей. Ада улыбнулась и приложила палец к его губам.

— Ты же не маленький! Потерпи!

Оба обработали друг другу раны. Но вот ребра все еще саднило внутри. Ада посмотрела на свой вид. Юбка почти оторвана от самого пояса. Корсет только по прежнему плотно сидит. Завела руки назад, пытаясь ослабить шнуровку. Ей казалось, что задыхается.

Захар встал позади. Отвел ее руки и сам распустил веревочки. Ада только охнула и еле удержала корсет от падения.

Захар снова отошел чуть дальше. Снова хлебнул виски из бокала. Ада держала корсет и не могла надышаться. Но мысль о его близости. О его руках ускоряла ритм бегущей по венам крови.

Обернулась. В это же время обернулся и Захар. Глаза в глаза. Обласкали мысленно друг друга. Как глупо быть так далеко.

Ада сама сделала те самые пару шагов, потянулась к нему губами. Сама обхватила его голову ладонями. Дыхание, стон, поцелуй! Мужчина легко подхватил девушку под попу. Прижал к себе так крепко, как только мог. Он покружился по комнате с ней на руках. Целуясь, безотрывно.

Усадил ее на краешек бильярдного стола. Ада сама начала расстегивать его ремень. Сама кусала губы, требуя большего. И Захар уже не собирался ее отпускать. Слишком скучал. Слишком умирал без нее.

Плевать, что это общественное место. Плевать, что дверь не заперта. Плевать, что вечеринка в разгаре, где все начальство! Плевать! Они вдвоем. Они наконец-то вдвоем! Весь мир остался далеко, за пределами разума. Он откинул и без того упавший корсет. Склонился и губами впился в нежную кожу ее груди. Не было места нежности, лишь дикая, необузданная страсть! Жажда бесконечного обладания друг другом. Кожа к коже. Друг в друга. Навсегда.

Слегка откинул ее назад. Так что ада облокотилась на согнутые руки. Закинула свои ноги ему на плечи. Он вошел в нее быстро, во всю длину. И она уже была горячая и влажная, готовая принимать его! Лишь его одного. Придвинул ее плотнее и замер на миг. Боже! Как же в ней хорошо! Как же давно он хотел этого! Они словно стирали плохое! Стирали те дни, что провели далеко друг от друга. И не существовало той силы, что снова смогла бы их разлучить. Как глупо было строить ненужные и пустые преграды.

— Я могу сделать тебе больно!

— Да! Захар, я хочу этой боли! Тебя хочу. — резкий и даже грубый толчок. Ада откинула голову и протяжно выдохнула. Стон вырвался из самых внутренних темных глубин. Все горело огнем. Собиралось в тяжелый сладостный ком. Чтобы потом взорваться и яркой вспышкой рассыпаться по венам.

Он закричал, чувствуя ее пульсацию. Поднял ее голову за затылок и впился во влажный рот. Усиливая свое вторжение и ускоряясь. Ада вцепилась ногтями в его плечи, когда в ее теле заискрилась сила его оргазма.

Сложно было восстановить дыхание. Влажная и чувствительная кожа так и требовала новых ласк.

Склонившись к ее шее. Медленно. Продолжая ласкать хрупкое тело.

— И все же, Ада Георгиевна Самойлова, тебе нужен от меня только секс. — он улыбался. И глаза его зеленые искрились утихающим спокойствием.

— Ты прав, Романов. И ты снова кончил в меня.

— Не просто кончил. Кажется выплеснул все полностью, что было во мне. — он посмотрел на то, как его семя стекает по ее бедрам, на бильярдный стол. — И если ты хоть немного не прикроешься, то снова сделаю это.

— Я же не пью сейчас таблетки! — она выпалила это и тут же прикусила язык. Практически признание. Все именно так. Других мужчин нет и не могло быть. Никого. Только он один.

— Ада. Теперь только я