Путь кенгуренка. Поймайте мне колобуса - Джеральд Даррелл

пятнадцать не доходила до потолка, так что мы могли слышать каждое движение и с точностью до капли определить, сколько воды вытесняли из ванны купающиеся. Первые двое ограничились быстрым, но довольно основательным омовением, после чего удалились, весело насвистывая, но третий был человеком другого склада.

Он ворвался в ванную бегом, точно за ним гнались, захлопнул дверь и так энергично щелкнул задвижкой, что я испугался, как бы он ее не оторвал. Такого начала было достаточно, чтобы приковать мое внимание, и я продолжал слушать, словно завороженный, сидя на своей кровати. Заперев дверь, он минут пять-шесть не мог отдышаться, будто ждал, что к нему вломятся преследователи. Уж не спасается ли он от какой-нибудь малайской банды?.. А что, если я пойду мыться и увижу его окровавленный труп на вешалке для полотенец?.. В конце концов ему, очевидно, удалось победить страх, потому что дыхательные упражнения прекратились, и он принялся, насколько я мог судить… стегать ванну. Странные звуки доносились через перегородку в нашу комнату – избиваемая ванна гудела, точно соборный колокол. Концерт затянулся, я уж хотел постучать в стену и сказать, что это не лучший способ скрыть свое пребывание от преследующих головорезов, но тут музыка кончилась. Дальше, судя по звукам, он принялся драить пол сухой щеткой; этого занятия ему тоже хватило надолго. Наконец, хорошенько отстегав ванну и надраив пол, он пустил воду. Некоторое время царила полная тишина, если не считать шума воды, и я представил себе, как он стоит, безмолвный, объятый страхом, глядя на наполняющуюся ванну.

Через четверть часа я забеспокоился. Даже самая большая ванна не вместит такого количества воды! Я озабоченно посмотрел на пол возле стены, но не заметил никаких признаков просачивающейся влаги. Может, он утонул? Пустив воду, поскользнулся, упал и теперь лежит в ванне лицом вниз… Пойти и постучаться? Моя тревога за его судьбу несколько умерилась, когда он неожиданно завернул краны и (опять-таки ничего не утверждаю, только предполагаю, так как мог положиться лишь на свой слух) прыгнул в ванну с семиметровой высоты. Нужно было слышать этот гром и плеск! Завороженные мысленным видением того, что происходило у нас за стеной, мы с Джеки сидели на краешке кровати, нервно глотая пиво и ожидая следующего откровения. Оно не заставило себя ждать. Человек-невидимка громко зафыркал, словно водяной буйвол, наслаждающийся жизнью в особенно смачной луже, и начал выбрасывать в воздух каскады воды, которые гулко шлепались обратно в ванну. Я по сей день убежден, что он пользовался кастрюлей или еще каким-нибудь подручным средством, ибо человеческие ладони, даже самые широкие, не способны захватить столько воды. Когда он вошел в ванную, я просто так, для интереса, посмотрел на часы, и вот теперь, снова взглянув на них, обнаружил, что прошло полчаса, как он заперся. Стрелки моих часов отмерили еще сорок пять минут, а он все продолжал фыркать, булькать и расплескивать воду.

– Господи, что он там такое творит? – сказала Джеки.

– Наверно, это какой-нибудь особенно рослый китаец, – предположил я.

– Но ведь он не моется, а просто расплескивает воду.

Прошло еще полчаса, шум не прекращался.

– Не может он столько мыться, – убежденно произнесла Джеки.

– Но чем-то он занят, – возразил я. – Если ты мне поможешь, мы пододвинем к стене вон тот комод, я влезу на него и погляжу в щелку.

– Этого нельзя делать!

– Почему нельзя? Это же научное исследование. Я напишу для «Ланцета» статью, которая принесет мне богатство и славу.

– Неприлично смотреть в щелку на людей, когда они моются, – твердо сказала Джеки.

– Хочешь, я спою для него несколько строф из «Бурного океана»? – предложил я.

– Нет, – ответила Джеки. – Но я хотела бы знать, чем он там занят.

Не подозревая, какой зловещий интерес вызвала у нас его деятельность, китаец плескался и булькал, словно разбушевавшаяся русалка во хмелю, потом вдруг воцарилось безмолвие.

– Слава богу, – сказала Джеки, – наконец-то кончил.

– Или же выплеснул всю воду из ванны, – добавил я.

Долго тянулась жуткая тишина, прерываемая лишь глубокими вздохами. Внезапно – мы даже подскочили от неожиданности! – он пустил душ на полную мощность и снова принялся фыркать и булькать.

– Нет, я больше не могу, – не выдержал я. – Сейчас пододвину к стене комод и погляжу. Видит бог, я и сам не прочь понежиться в ванной, но ты обратила внимание, что он сидит там почти два часа?!

Невзирая на протесты Джеки, я взялся за комод и уже заканчивал передвижку, когда, к моей величайшей досаде, китаец выключил душ, щелкнул задвижкой и с такой поспешностью покинул ванную, будто угадал мои намерения. Я метнулся к двери и рванул ее, рассчитывая хоть одним глазком взглянуть на редкостного водолюба, но в коридоре было пусто.

Это происшествие так на меня подействовало, что все остальные дни, пока мы жили в гостинице, я в перерывах между съемками стерег лестничную площадку, мечтая увидеть неуловимого поборника чистоты. Я даже придвинул к стене комод и водрузил на него стопку книг, но единственным, кого мне удалось рассмотреть в щель под потолком, был моющийся под душем Крис – зрелище до того непривлекательное, что на этом я прекратил эксперимент.

В первый же день мы отвезли на черепаший пляж нашего кругленького электрика и генератор. Пляж находился довольно далеко от Дунгуна, по соседству с рыбачьей деревушкой, в которой жили сборщики яиц. Длинную полосу ослепительно-белого песка окаймляли пальмы. Сборщики не преминули нам сообщить, что до семи часов черепах не будет, зато после семи они могут появиться в любую минуту. Когда черепаха откладывает яйца, ее ничто не в состоянии отвлечь от этого занятия, вы можете даже потрогать ее руками, но, пока она ползет через пляж и роет яму, лучше не пугать ее, не то она поспешит обратно в море – и поминай как звали. Отсюда следовало, что мы должны, как только обнаружим черепаху, подкрасться к месту, облюбованному ею для гнезда, и тихонько наладить генератор, а когда начнется кладка яиц, включить свет и снимать. Но пляж был огромный, и заранее не угадаешь, где именно черепаха выйдет из воды, – значит будь готов к тому, чтобы тащить генератор легкой трусцой с полкилометра, а то и больше. Мы устроили пробный забег, чтобы проверить, как это у нас получится, и я сразу же решил, что слово «переносной» в приложении к этому генератору – величайший эвфемизм, какой я когда-либо слышал. Во-первых, эта махина весила минимум тонну и была снабжена двумя такими крохотными ручками, что за них не ухватиться. Добавьте к этому среднюю дневную температуру в Малайе