Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

А раз последний день предстоит только для него, и для других завтра ничего не изменится, то, как он может кого-то напрягать своими проблемами и желаниями!

— Тогда напился бы, чтобы заснуть и ничего не помнить, — пошутил Тихон, и вдруг серьезно добавил: — А перед этим пошел бы и сдал экзамен.

— А экзамен зачем? — недоумевала Наташа.

— А мне нравится решать задачи. Когда находишь решение действительно сложной задачи, то внутри все трепещет от радости. — Он подумал и добавил: — Правда, на экзамене сложных задач не будет.

— И это все? Больше никаких желаний?

«Что она имеет в виду? Может, это намек? Надо подойти к ней?» — терялся в догадках Заколов.

— Есть, конечно, одно желание, но, оно должно совпасть с желанием другого человека, — с трудом признался Тихон. В темноте, не видя глаз собеседника, легче говорить откровенно, но, произнеся эти слова, он стушевался и быстро затараторил: — Лучше забыть, что этот день последний. Надо жить как обычно. Будто ничего завтра не изменится. А ты, что бы ты делала?

— Я бы сделала себе модную прическу, как у певицы Мирей Матье. Давно хочу срезать этот школьный хвостик. Надоел! — Она ненадолго замолчала. — Нет, все не то. Прическу я и так сделаю, если поступлю в институт. Я хочу, чтобы в мой последний день все было красиво, — мечтательно произнесла она. — Представляешь, я — в самом красивом платье с красивой прической, красивая комната, красивая музыка, цветы, шампанское, красивый молодой человек, и чтобы он меня сильно любил…

Тихон тайно вздохнул. У него не было цветов и шампанского.

Когда дыхание Наташи стало ровным и тихим, Заколов осторожно подошел к ней.

Боже, как же прекрасна спящая девушка! Бархатные овалы закрытых век, уставшие ресницы, прилегшие на мягкую кожу щек, уткнувшийся в подушку носик, беззащитно полуоткрытые нежные губы и вытянутая тонкая шея. А еще, тихий аромат дыхания и обрисованные простыней изгибы расслабленного тела. Наташа спала с мягкой доверчивой улыбкой, и на лице отражался добрый девичий сон, в котором она мечтала о принце и счастье.

Тихон приоткрыл окно. Свежий воздух ворвался в душную комнату. Он посмотрел на часы — полтретьего ночи. Надо успеть вздремнуть перед экзаменом.

Жара к середине августа сделалась просто несусветной. Сухой раскаленный воздух душным тяжелым покрывалом придавил город. Казалось, что вверху образовался большой прозрачный купол, через который не проникало ни одно дуновение ветерка, зато солнечные лучи беспрепятственно пронзали его и беспощадно нагревали все, во что врезались со скоростью света. Ни единое облачко не мешало им, небосвод оставался равномерно голубым от края до края. Даже удлинившиеся ночи не приносили желанной прохлады. После захода солнца земля, как остывающая плита, долго отдавала накопленное тепло. И только под утро ощущалась некоторая свежесть, отдаленно напоминавшая прохладу.

Чтобы заснуть в душном общежитии ребята обливались водой и мочили простыни. Изнывающий от жары Борис, выросший в Москве с ее умеренным климатом, плескал воду прямо в кровать и плюхался в образовавшуюся лужу. Теперь главным было — постараться заснуть, пока не высыхала постель.

А днем в разгар зноя, обливаясь водой и прислоняясь в комнате мокрой спиной к стенке, Тихон вместо ожидаемой каменной прохлады с удивлением отмечал, что стена кажется теплой. Значит, ее температура явно выше 37 градусов! Вот тебе и сауна!

Экзамен по физике был позади. Тихон и Саша получили пятерки, Борис — первую четверку, отчего не скрывал бурной радости, а Лиза и Наташа опять отхватили тройки.

Наташа из-за оценок совсем не печалилась. Ее охватило какое-то равнодушие к экзаменам. Она замкнулась и постоянно о чем-то думала, мучительно решая, что же главное в жизни: оценки за экзамены или жизнь? А временами она серьезно злилась на погибшую Свету за то, что поддалась уговорам и поехала поступать в сложный, но ненужный ей технический институт.

Лиза тоже не переживала, в отличие от ее мамы. Валентина Герасимовна, узнав об очередной тройке дочери, была в ярости. Она, не сдерживаясь, кричала около института, что все свои силы и здоровье положила на счастье дочери, а Лиза равнодушно и холодно смотрела в сторону.

Пропавшую Лену так и не нашли, и весь город пребывал в состоянии хаотичного поиска и нервного ожидания. Никто не верил, что ее найдут живой. Многие родители взрослых девушек только при крайней необходимости отпускали дочерей из дома.

Около института, как самого страшного места в городе, постоянно дежурил военный патруль.

Тихон и Саша по утрам, до жары, в качестве зарядки бегали на Сырдарью купаться. Сначала они бежали по асфальтовым тротуарам, потом углублялись в главный городской парк, где были вырыты многочисленные арыки для подвода воды к деревьям. Парк заканчивался танцплощадкой и дамбой, за которой располагался обширный пляж.

На пляже находилась одна из городских диковинок — сероводородный источник. Из скважины, над которой была установлена вертикальная труба с ответвлениями для принятия душа, круглый год под собственным напором лилась теплая вода, насыщенная сероводородом. От скважины противно пахло тухлыми яйцами, но вода считалась целебной и многие горожане с удовольствием подставляли тела под вонючие струи. Заколова и Евтушенко такой душ не прельщал. Они предпочитали плавать в мутной, но прохладной речной воде.

Пробегая плечом к плечу вдоль длинных заборов, друзья, как всегда, скосили глаза на высокую памятную стелу, установленную в честь погибших ракетчиков. Вверху памятник венчала женская фигура, держащая в руках стартующую ракету.

В тенистом парке ребята специально замедлили темп. Здесь было свежо от арычной воды и хотелось надышаться живительной прохладой, а, перескочив через дамбу, они уже неслись веселым аллюром к реке, на ходу снимая футболки.

Сбросив одежду, они забежали в воду, по ходу обрызгав друг друга на мелководье, и устремились к дальнему берегу, где было поглубже. Там можно было окунуться в полный рост, поплавать и понырять.

Сначала они активно плыли кролем против течения, потом, восстанавливая дыхание, не спеша, брасом возвращались обратно. На Балхаше большими компаниями школьники любили играть в салочки на воде. Здесь вдвоем они тоже каждый раз гонялись друг за другом, норовя ускользнуть от руки водящего в самый последний момент.

Тихон для этого использовал фирменный, хорошо отработанный прием. Он стоял в воде по грудь и ждал, когда Сашка приблизится на расстоянии одного прыжка. Как только тот взмахивал руками и нырял в его сторону, Тихон резко приседал, полностью погружаясь в воду, сильно отталкивался от дна влево, вправо или назад и тут же выныривал буквально в двух метрах от прежнего места, создавая руками кучи пузырьков, чтобы друг не смог подглядеть под водой, куда он скрылся. Сашка выныривал, оглядывался и вновь кидался к нему. Тихон повторял прием, до тех пор, пока Сашка все-таки не зацеплял его.