Птичка для пилота - Евсения Медведева

– Работа мне нужна! – взвизгнула она и топнула ногой. – Твой Гришка оставил меня с голой задницей после развода. Купил комнату в пригороде, нанял газель, чтобы перевезти мои шмотки. И все! А сам в Дубай с друзьями укатил, гад!

– Мой Гришка? – рассмеялась я. – Дальше что? От меня что тебе нужно?

– Тань, работа мне нужна.

– Люсь, дай пройти, – спрыгнула с подоконника и подошла к ней ближе.

А Воробьева, вернее, Карпова почти не изменилась, только чуть раздобрела. Небольшой рост, тонкие ножки и просто неприлично короткая юбка делали её похожей на «бабу с самовара», лишь кокошника не хватало. Она то и дело перекидывала длинную косу с одного плеча на другое. Лицо немного округлилось, вокруг круглых глазок рассыпались морщинки, а в прямом проборе волос светились седые волосы.

Я раньше часто представляла себе нашу встречу. Мечтала вырвать эту гребаную косу, расцарапать холёное румяное личико, рассказать, как жила, объяснить, сколько боли они мне причинили. Но сейчас передо мной стояла абсолютно наглая и бесчувственная тётка, от бедной Люся Воробьевой не осталось и следа, ведь прошло не так уж много времени. Хотя, может, этого и вовсе не было.

Люська прилипла ко мне почти сразу. Часто оставалась с ночёвкой, а выходные и вовсе жила у нас. Делили кровать, еду, одежду и, как выяснилось, парня мы тоже делили какое-то время. От воспоминаний меня передёрнуло. Казалось бы, светлые детские воспоминания не могут нести негатив, но в действительности, всё, к чему прикоснулась Люся, было отравлено. И воспоминания в том числе.

– Поговори со мной, мне нужно высказаться!

– Людмила, если вы не дадите пройти, буду вынуждена вызвать охрану, – из последних сил держала лицо. Кулаки то сжимались, то разжимались, вторя биению сердца.

– Никуда я не уйду, – рявкнула она, но поняв, что палку здорово перегнула, рухнула на колени. – Он силой меня затащил в машину…

– Замуж, очевидно, он тебя тоже силой взял?

– Нет, – шикнула Люська и в свойственной ей манере закатила глаза. – По любви. Он же меня все это время любил, а с тобой только из-за Федьки был. Твой отбитый на голову братец грозился башку открутить, если Гришка тебя обидит. А Федька после армии не вернулся, поэтому и бояться стало некого.

– Татьяна Ивановна, – в кабинет поскреблась Майя, и Воробьева была вынуждена отойти. – Тут опять…

За спиной Майи стоял курьер с очередной корзиной белых роз.

– Вау-у-у, от кого это? – ахнула Люся, рассматривая цветы завистливым взглядом.

– А это от твоего любимого мужа. Молодой человек, там системная ошибка и все предыдущие букеты были тоже для этой барышни. Вручите корзину адресату.

Курьер послушно передал корзину растерянной женщине и тут же смылся.

– Майя, проводите Людмилу до выхода, – я кивнула своей бывшей подруге и направилась к себе в кабинет, держа в кулаке остатки своего самообладания.

– Ах ты, гадина! – взвизгнула Люся, прочитав вложенную в букет открытку, и бросилась на меня. – Гришку вздумала увести? Да я тебе сейчас покажу! Он мой! Погуляет и вернётся, как миленький! У нас сын растет, вообще-то!

Воробьёва схватила меня за ворот пиджака, сильно тряхнула, но тут же хватка ослабла, а перед глазами появился Крылосов. Его лицо было абсолютно спокойным, лишь зелень в глазах медленно превращалась в туман.

– Дама, – сухо рявкнул он, крепко держа мою обидчицу за локоть. – Вам пора.

– Я ещё вернусь! Твоему агентству хана, таких отзывов наставлю, в жизнь не выправишь! Гадина! Зря я Гришку останавливала, надо было …

– Что происходит? – заорал охранник, примчавшийся на шум. Он на всякий случай тоже схватил Люську, явно предпочтя защищать начальницу, чем малознакомого скандалиста.

– Ещё раз ты появишься у меня на пути, в порошок сотру, – зашипела я, и Крылосову пришлось уже сдерживать меня, потому что руки чесались, чтобы начистить её гладенько-гаденькое лицо. – Комнату он тебе купил, говоришь? Так смотри, чтобы без неё не остаться после того, как я отправлю ему видео, которое ты мне год назад случайно скинула! Его отец, кажется, адвокат? Так вот сына ты можешь не увидеть больше. Надеюсь, я всё доступно тебе объяснила?

Люська вздрогнула, схватила корзину с цветами и бросилась к выходу.

Всё, что мне оставалось – сжать зубы, улыбнуться всем собравшимся и медленно направиться к себе в кабинет. Шаг… шаг… шаг…

Как только добралась до укрытия, меня отпустило. Тело обмякло, я сползла по стенке прямо на пол, а из глаз брызнули слёзы.

– Птичка, а ты бандитка.

Я даже не удивилась, услышав голос Крылосова. Естественно, за последнее время не произошло ни одного казусного случая без его участия, он просто обязан был быть рядом, чтобы стать свидетелем моего позора. Но сейчас мне было все равно. Все, что хотелось- оказаться подальше ото всех.

– Давай, вставай, – Максим поднял меня, накинул на плечи пальто и вывел из кабинета. – Татьяна Ивановна сегодня поработает дома, Майя. Прошу принять пилотирование на себя.

– Есть принять пилотирование, – ошарашенно прошептала девушка и умчалась в кабинет, вынесла мою сумку, телефон и компьютер, вручив все Крылосову. – Я закрою кабинет, езжайте спокойно.

– Спасибо, – Максим прижал меня к себе за талию и медленно двинулся к парковке. Усадил на переднее сидение, пристегнул.

Ехали мы молча, Максим лишь бросал в мою сторону обеспокоенный взгляд.

– Мы с ней дружили с детства, – выдохнула то, что комом стояло в горле. – Моя комната была её комнатой, даже родители относились как к родной. Ты не думай, я не истеричка.

– А я ничего и не думаю, – Максим закурил, внимательно рассматривая меня, пока мы стояли на светофоре. Открыла окно и забрала у Максима сигарету, впившись губами в фильтр, как в спасительную соломинку.

– Она увела у меня жениха. Я… я пыталась выброситься из окна, после чего попала в психбольницу, – предохранитель, сдерживающий мои эмоции, не выдержал, и я разрыдалась. Закрыла лицо руками, чтобы не делать его свидетелем своей слабости. – Ненавижу… Ненавижу!

Максим съехал на обочину, щелкнул моим ремнём безопасности и прижал к себе, как ребёнка, утопив в своём густом аромате табака и пряной ванили. Его дыхание обжигало лицо, Максим зарылся пальцами в мои волосы и стал медленно массировать кожу головы. Поймала себя на мысли, что готова сидеть так вечно. Просто плакать на его плече, жалеть себя и ни о чем не думать.

– Нельзя