Муж для богини и прочие неприятности - Юлия Эллисон

Улыбнулся.

— Сейчас? Человек, — осторожно разместил девушку на своих коленях, прижимая к своей груди. Она никак не реагировала, продолжая мирно посапывать.

— Она твоя жена? — мальчишка ткнул в мои брачные оковы. Кивнул.

— Тогда понятно, чего тащишь, — важно кивнул тот. Все же жен тут не бросают? Ну, хоть что-то.

— Как тебя зовут? — пока мы убегали от возможной слежки, было как-то не до подобных вопросов.

— Оуэн.

— Аврель, — представился в ответ.

— А девушка Мидения, да? — мальчишка деловито залез на ближайшее дерево, срывая с него жуткого вида плоды, кидая мне под ноги. — Вот, ешь. Хорошо подкрепляет. Если тормозить не будем, то к вечеру уже выйдем к озеру. Там можно будет обмыться и набрать воды.

Вздохнул и взял в руки непривлекательного вида фрукт, или что это такое вообще. Брезгливо откусил. Вкус вроде ничего.

— Нам надо разбудить Миду, — поделился, — с ней на руках по болоту идти — не самая лучшая затея, я ведь могу оступиться, встать не туда… не хотел бы стать причиной столь нелепой смерти.

— Ну да, она же твоя жена… — деловито покивал тот.

— Это значит что-то особенное? — уточнил. Мало ли, что они тут понимают под словом «брак».

— Ну ты же поклялся защищать её жизнь до последнего вздоха. Умрет она — умрешь ты.

Удивленно приподнял брови. В нашем понимании брака такого пункта точно не было. Защищать интересы, да, защищать от опасностей, тоже да, но смерть одного из супругов никогда не тянула за собой другого. Это нечто новенькое. Хотя… судя по тому, как ведут себя мои браслеты, сдерживая магию, вполне вероятно, что и с жизнью тоже будет так. Кто бы мог подумать.

— Это не совсем верно, — хмыкнула Мида, все ещё тихо дыша мне в ключицу, не делая никаких попыток встать или дернуться. Должно быть, именно поэтому никто из нас не заметил, что она уже не спит. — Брачные клятвы звучат «ocolo travistik corwany», что в дословном переводе на божественный «клянусь разделить мир». То, что кто-то трактует эти слова в угоду смерти, неверно.

Она все же пошевелилась и села ровнее, рассматривая мальчишку серьезным оценивающим взглядом. Не знаю почему, но со своих колен я не дал ей спуститься, продолжая придерживать за талию. Так мне было спокойнее.

— Хороший магический потенциал, — кивнула она.

Мальчишка настороженно глянул на меня, но ничего не сказал.

— Я обещал ему, что ты дашь ему клятву о том, что не унизишь и не обидишь, взамен на его клятву службы.

— Он принес уже тебе эту клятву? — испытующе посмотрела на меня богиня. Кивнул. — Ну и достаточно. Ты мой муж, подобного рода клятвы действуют на всех членов семьи в нашем случае.

Оуэн побледнел, я бы даже сказал, выцвел.

— Но ты клятвы не унижать не давала, — все же попытался понять, как это все работает, но Мида лишь фыркнула.

— Хочет жить в другом мире — пусть привыкает к доверию. Мне его тушка нафиг не сдалась, — она все же выбралась из моих объятий, словно ничего не случилось, и осмотрелась по сторонам, особенно уделяя внимание плоду с дерева в моих руках и лесу вокруг нас.

— И все же… — попытался было что-то вякнуть мальчишка, но Мида его остановила.

— Послушай, я богиня, а не простая смертная, мои клятвы работают несколько не так, как остальных существ. Этот мир ещё неизведан для нас, рисковать я не собираюсь. Могу только заверить, что ни твоя смерть, ни унижение мне не нужны. У меня было в свое время достаточно возможности наиграться жизнями смертных, да и потом будет ещё достаточно. Делать всех вокруг своими рабами я не собираюсь.

Мальчишка насупился, но кивнул, должно быть, понимая, что лучшего он не дождется. Но вообще Мида меня удивила, обычно она более мягкая, но, должно быть, ситуация с этим миром окончательно выбила её из колеи.

— А теперь поднимаемся и валим как можно дальше. За нами уже идет погоня, — она вдруг снова быстро приняла облик дроу и взмахнула распущенными волосами по ветру. — Так понимаю, идти до светлых нам ещё долго…

— Два малых цикла, — Оуэн быстро соскочил на ноги и ломанулся сквозь кусты к болотистой местности, от которой мы совсем немного, но все же отдалились, чтобы отдохнуть.

— Ммм… двадцать дней, — что-то прикинула в уме девушка. Вот как она с этим справляется?! Просто как?!

Покачал головой, тоже вставая с насиженного места и двигаясь вслед за остальными. Для той, кто ещё недавно была в отключке, держалась Мида вполне уверенно.

— Как ты? — все же не мог не спросить, поравнявшись с богиней. То, что она скрывала это от меня, а я велся как дурак на её человеческую личину, до сих пор не укладывалось у меня в голове. Как можно быть настолько слепым?

— Не переживай, — ласково улыбнулась мне эта белокурая бестия снова в облике дроуши, — все хорошо. Я уже восстановила баланс сил и чувствую себя лучше.

— Почему ты не светишься? — не удержался, спросив.

Девушка же весело рассмеялась, словно я удачно пошутил.

— Это не свечение, на самом деле. Просто миры так отображают нашу магию, ауру, если хочешь. Сейчас я слишком много сил истратила, чтобы светиться, а в обычной жизни просто приглушаю магию до уровня смертных, когда не будет заметна её концентрация вокруг меня.

Что ж, я определенно был рад, что с ней все хорошо и она не собирается впадать в кому или что-то типа того, чтобы восстановиться.

— Стойте! — вдруг дернулся наш провожатый, все это время прислушиваясь к разговору. — Ты… вы…

Он уставился на Мидению как на чудо какое-то.

— Богиня? Настоящая?! — его глаза забавно округлились. Хмыкнул, хорошо, что я уже был более-менее подготовлен своими догадками к этой мысли, а то выглядел бы также глупо, как и мальчишка, когда узнал.

Мида хмыкнула.

— Настоящая. Так что топай давай, я не собираюсь сдохнуть в этом болоте!

Все это было бы крайне смешно, если бы не было так грустно. По болотам топали мы чуть ли не полные сутки, путая и сбивая со следа вездесущих ищеек-дроу, которые, похоже, не только помешались на собственной жестокости, но и жить не могли, если кто-то другой отличался от них мировоззрением.

Грустно слушала сказки Оуэна о местных светлых эльфах и с тоской понимала — они заслужили такую жизнь. Обе стороны. Обе расы просто погрязли в кровопролитных воинах и ненависти, так что теперь они сами уже не знали, кого ненавидят — сами себя или врага. Но зачем, почему? Никто не мог ответить на этот вопрос. Ненависть впитывалась с материнским молоком. Ещё немного, и этот мир окончательно признают никчемным и сотрут.

— Мида, попробуйте — это вкусно, — мне протянули очередной отвратительный на вид овощ или фрукт невразумительного состава. Не удивлена, что мир уже сам начал себя разрушать, выращивая такие чудовищные гибриды. Животный мир тоже оставлял желать лучшего. Никаких пушистых и милых сердцу зверьков — только хищники и только кровавого цвета, воняющие как несвежий труп, да и выглядевшие примерно также.