Тот, кто ловит мотыльков - Елена Михалкова

Юрий наблюдал за его действиями с тоской во взгляде, и, кажется, только воспитание не позволяло ему заявить Илюшину, что тот занимается полной ерундой. Никаких отпечатков шин в этом галечном месиве разобрать невозможно. А кусты? Зачем снимать кусты?

Однако, вместо того чтобы оставить Макара развлекаться в одиночестве, оба терпеливо ждали, пока он закончит. Макар бродил себе неторопливо, даже посвистывал. Прошло не меньше пятнадцати минут. Он поднял голову и обнаружил, что Медников и Баренцев обосновались на ступеньках.

– Что ж вы домой не поехали, Лев Леонидович? – с изумлением спросил он. – Неужели меня ждете?

У Льва Леонидовича вытянулось лицо. С его губ едва не сорвалась грубость.

Юрий усмехнулся:

– Я вас сюда доставил, должен и обратно увезти. А Лева – со мной за компанию. Вы, наверное, уже закончили?

– Закончил, – удовлетворенно согласился Макар.

Две машины почти одновременно подъехали к коттеджу Баренцевых. Первым припарковался Юрий, грустно кивнул Макару и побрел внутрь. Он выглядел так, словно с этими деньгами они отдали своими руками надежду на возвращение его жены. На крыльце ждала Жанна.

Юрий зашел в холл первым, Илюшин замешкался, пропуская Медникова. Лев Леонидович, едва сдерживавший возбуждение, сделал несколько шагов по ярко освещенному коридору и застыл. У дверей гостиной стояла спортивная сумка, которую он сам пихнул под шлагбаум полчаса назад.

– Эт-то что… – начал Лев Леонидович, не в силах оторвать взгляда от сумки.

– А это я забрал у двоих несовершеннолетних прохиндеев, – донесся из комнаты голос Бабкина.

Медников ворвался в гостиную.

Сергей сидел за столом.

– Что значит – вы забрали?! – взвился Медников. – Вы с ума сошли? Кто вам позволил?

– Я вот стал думать: почему сумку нужно было оставить именно за шлагбаумом, а не перед «Мирелью»? – неторопливо начал Бабкин. – Дорога жуткая, проехать по ней нормально нельзя… И мне пришло в голову, что это сделано с определенной целью: чтобы, если за шантажистом кто-то погонится, уйти по этим выбоинам от преследования. На четырех колесах это сделать затруднительно. Можно там крепко сесть. А на мотоцикле – запросто! При условии, что мотоциклист знает карту дороги как свои пять пальцев. И второе условие: мотоциклистов должно быть двое. Из соображений безопасности. Один за рулем, второй схватит сумку. Задача моя сводилась к тому, чтобы найти в окрестностях двух молодых парней с мотоциклом, возможно, братьев, которые живут тут достаточно долго, чтобы изучить каждую выбоину в лицо. Здесь, в «Родниках», публика немного другого толка. Так что я сразу выдвинулся в поселок. И что вы думаете? Нашел! Дальше было дело техники: дождаться, когда они вернутся к себе с деньгами, и встретить их. – Бабкин поднялся в полный рост, и Медников сглотнул. – Я так и поступил.

Повисла тишина.

– И они вас сдали, Лев Леонидович, – доброжелательно сказал возникший за его спиной Илюшин. – Сдали с потрохами.

– Я не понимаю, – забормотал Медников, отступая. – Что это значит? Что вы себе позволяете? Вы забрали деньги у похитителей? Кто вам вообще позволил? Вы же Оксану подставили! Жанночка!

– Я им позволила, – на удивление твердо сказала Жанна. – Макар Андреевич и Сергей… они убедили меня, что нужно выследить тех, кто написал это письмо.

Вперед выступил Юрий Баренцев.

– Лева, – недоуменно начал он, вглядываясь в Медникова, – что все это означает? Ты имеешь к шантажистам какое-то отношение?

Медников воздел руки к небу.

– Господи, Юра, Жанна, о чем вы говорите! Вы что, не знаете меня? Разумеется, не имею! Это законченная чушь, вы поглядите на их рожи, вот на эту рожу, например, поглядите! – Он по-ленински указал на Бабкина вытянутой ладонью. – Это же бандит! Я не знаю, Жанна, где были твои глаза, когда ты их нанимала, но они подставят всех: меня, тебя, Юрика, кого угодно, чтобы только нажиться на нашей беде! На горе нашем нажиться! А эта физиономия пронырливая? – Медников живо обернулся к Макару. – Я вас, вас, юноша, имею в виду! У вас на лбу написано, что вы лжец и шельмец! У вас в послужном списке столько расследований, сколько у приличных людей к пятидесяти годам не наберется! – Он повысил голос. – Что вы наделали, подлецы, бездари? Вы же оборвали единственную ниточку к Оксане!

Но его выступление не произвело ожидаемого впечатления. Илюшин вежливо покивал в ответ на лжеца и шельмеца, а когда Медников выдохся, пожал плечами:

– Сначала вы даете понять, что с вашей сестрой все в полном порядке, окружающие напрасно тревожатся. А затем, получив письмо от вымогателя, в истерике требуете от Жанны и Юрия выложить полную сумму! Ну, Лев Леонидович! Вы нас за идиотов держите! А это нехорошо. Нехорошо, – укоризненно закончил он.

Лев с неудовольствием посмотрел на него.

– Козлина ты, черт серый, – сказал он без намека на прежний добродушный широкий баритон. – Надо было нашу дуру подбить гнать тебя к чертовой матери. Упустил я, блин, драгоценный момент.

Со сменой интонации Медников скинул двадцать лет и превратился в тридцатипятилетнего мужчину.

Жанна ахнула. Илюшин обрадовался:

– О! Вот сейчас, Лев Леонидович, вы похожи сами на себя! Наконец-то! Эти ваши словечки, ужимки, маска престарелого ловеласа сбивали меня с толку и попросту надоели, честно говоря.

– Не смей оскорблять Жанну, – процедил Юрий. – После того, что ты сделал…

– Не тебе, содержанке, меня учить! – огрызнулся Медников. – Если б ты мог, первым вывел бы три ляма. Я просто раньше тебя сообразил, как это сделать!

– Как я и предсказывал, Жанна Ивановна, – подал голос Бабкин. – Этот тип понятия не имеет, где ваша сестра. Он нанял двух мальчишек и заплатил им, чтобы один вручил утром письмо Инге, а второй сел за руль мотоцикла и забрал деньги. Они несовершеннолетние оба. И оба ревели от ужаса, что родители узнают об их похождениях. Мысль о полиции им даже в голову не пришла. Хотя вымогательство в целях получения имущества в особо крупном размере – не сказать чтобы мягкая статья. От семи до пятнадцати, если мне память не изменяет. А еще ведь и с участием организованной группы!

– Это двое малолетних идиотов, что ли, организованная группа? – фыркнул Медников.

– Именно этот богатый аргумент в свою защиту вы предъявите на суде, – посоветовал Макар. – Вот с этой самой интонацией. Он вдребезги разрушит всю линию представителей обвинения, которые будут требовать для вас десяти лет!

Медников изменился в лице.

– Я даже не похищал никого! – выкрикнул он.

– Тогда семи, – согласился Илюшин.

– Вы чокнулись, что ли? Какие семь лет? Я эти деньги, считай, просто взял из семейного кармана! Вы видели ее сейф? Он лопается от бабла!

– Из семейного кармана, – без выражения проговорила Жанна, и вдруг кинулась на Медникова, завывая, как дикая кошка. – Сволочь, тварь! Ненав-и-и-ижу! Скоти-и-и-ина!