Гончие преисподней - Денис Чекалов

– В чем интерес Джереми? – спросила она.

– У нашего юного друга возникли кое-какие проблемы. Я обещал разрешить их, если он поможет мне.

– Разумно, – кивнула женщина. – Но ответьте мне, милый Майкл, – эту фразу она наверняка переняла от матери, – что мешает мне самой вызвать дух Боягорда и убить Стефанию?

– Время, – ответил я. – У вас его нет. Ваши силы еще недостаточно велики, чтобы провести такой сложный ритуал. Мы нужны друг другу, Маргарита, поэтому будьте благоразумны.

Она засмеялась тихим, мелодичным смехом старой женщины.

– Милый Майкл… Я говорила, что вы не знаете жизни. Да вы и не приспособлены к ней. Зачем вам Стефания, я, Джереми, это жалкое подобие своего отца? Для чего вы пытаетесь спасти других, вместо того чтобы заботиться о себе?

– Не время для философии, – улыбнулся я.

– Вы правы, – задумчиво согласилась она. – Время для гостей.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Хейрод Гонролд. На его бритой голове блестели капельки пота, лицо горело так, словно он после десяти лет впервые увидел женщину.

– Где оно? – спросил он. – Где мое бессмертие? Маргарита, вы обещали… Женщина засмеялась снова.

– Думаю, это и есть те маленькие проблемы, которые возникли у нашего маленького Джереми, – сказала она. – Не волнуйтесь, Майкл, я помогу вам решить их. Вряд ли у вас самого найдется время ими заняться…

– Что это значит? – мрачно спросил Гонролд. – Вы сказали.

Чериньола говорил о том, что Маргарита с детства умела лгать. Я понял, ей не составило труда заманить Гонролда на нашу встречу. Женшина шагнула к нему и положила руки на его плечи.

– Вы хотите знать, Майкл, как умер мой отец? – спросила она.

Ее пальцы сомкнулись на шее Гонролда, и темные ручейки тумана заскользили изпод ее рук. Хейрод вздрогнул, схватил ее за плечи, попытался отбросить в сторону. Потом его глаза закатились, и он медленно опустился на пол.

Маргарита обернулась ко мне, и ее лицо стало молодым и прекрасным.

– Моя мать пожирала людей, словно стригой, – выплюнула она злые, давно копившиеся в сердце слова. – Вот в чем был секрет ее могущества. Перед смертью она кричала и плакала, так как знала, что попадет в ад и раскаленные крючья погрузятся в ее обнаженный мозг. Вот какой была Констанция, которой все восхищались.

Мертвое тело Гонролда съежилось на полу.

– Вы убили Марьяну? – спросил я.

– Она этого заслуживала. Я думала, что уже обрела силу матери и смогу выпить жизненную энергию из этой маленькой стервы. Но я ошиблась – я смогла только задушить ее. Впрочем, мне это доставило удовольствие.

Маргарита шагнула вперед.

– Вы просчитались, Майкл. Теперь у меня достаточно сил, чтобы самой вызвать дух Боягорда. После этого я убью вас всех.

– Сперва вам придется убить Джереми, – возразил я. – Пока что он глава Ордена Коратоллы. Если дух и послушается кого-то, то только его.

– Думаете, меня это остановит? – воскликнула женщина.

– Нет, – сказал я. – Вас остановит он.

Маргарита обернулась, следуя за моим взглядом. Четыре кожаных крыла распахнулись перед ее глазами, змеиное тело твари выгнулось плетью. Прежде чем женщина успела пошевелиться, острый, изогнутый клюв чудовища погрузился в ее голову.

Голова Джереми дернулась, он закрыл глаза.

Я ждал.

Черный туман поднимался к лепному потолку там, где в смертельном объятии слились две хищные твари. Когда он рассеялся, не было ни Маргариты, ни четырехкрылого зверя. Юная девушка, вздрагивая всем телом, стояла над грудой серого пепла, и в ее глазах читались радость и удивление.

– Здравствуйте, Стефания, – сказал я.

– Ты знал, что так произойдет? – спросила Франсуаз, когда мы остались одни.

– Дух Боягорда явился в особняке Алеганда, помешав распустить Коратоллу. Я предположил, что он охраняет Орден, а потому не позволит Маргарите убить магистра, которым был Джереми.

– Но он сам уничтожил Сарнмира.

– Тот пытался прибегнуть к помощи статуи, чтобы решить личные проблемы. Вспомни, даже Пелатар был этим недоволен. Дух счел, что банкир недостоин быть магистром, и потому расправился с ним. Немалую роль сыграло и то, что все эти годы Сарнмир нарушал ритуал – он не разговаривал со статуей Боягорда, как требовала традиция. Нельзя просить о помоши тех, кем так долго пренебрегал…

– Что теперь будет с Джереми?

– Он станет магистром, а Алеганд его поддержит. Теперь, когда стало ясно, что за Орденом стоит реальная сила, гроссмейстер захочет сохранить его. Ему нужны новые союзники. А я прослежу за тем, чтобы он не превратил парня в марионетку – думаю, из юноши выйдет толк, если сейчас кто-то ему поможет.

– И этим кем-то, как всегда, будешь ты… А Гонролд?

– Да, его появление было для меня неожиданностью. Впрочем, я знал, что без сюрпризов не обойдется. Тот, кто его заменит, не захочет ссориться ни со мной, ни с Алегандом. Меченый пистолет исчезнет, а убийство Тиндола припишут тому, кто на самом деле его совершил, – Хейроду.

Франсуаз помедлила.

– Ты бы сдержал слово? – наконец спросила она. – Помог Маргарите скрыться, зная, что рано или поздно она захочет отомстить всем нам?

– Я никогда не нарушаю обещаний, Френки. Однако я знал, что эта женщина нарушит договор первой. В этом прелесть сделки, которую заключаешь с дьяволом, – ты заранее знаешь, что он обманет тебя, и можешь сделать упреждающий ход.

– На этом все закончилось? – спросил демон.

– Мне так казалось.

– Когда вы снова столкнулись с духом Боягорда?

– Не с ним самим… Это произошло несколько месяцев назад. Совершенно случайно.

– Случайно? – Он наклонился ко мне. – Вы уверены?

– Вас когда-нибудь насиловали, госпожа Франсуаза? – спросил Майлус Дворфин.

Девушка наградила его тяжелым взглядом. Она переложила ноги, словно желая ощутить, как тонкая материя ее трусиков касается той части тела, которая только что исподволь была упомянута.

Вопрос нашего посетителя был лишен смысла. Одного взгляда на сильное тело Франсуаз, на неукротимый огонь, горяший в ее глазах, было достаточно, чтобы понять – если красавица и способна оказаться участницей изнасилования, то только в активной роли.

Обычно Франсуаз не отвечает на подобные вопросы, если, конечно же, не считать ответом переломанные руки или нос, размазанный по лицу любопытного, как масло по куску хлеба.