День муравья - Бернард Вербер

Цестоды: Цестоды — это одноклеточные паразиты, которые во взрослом состоянии живут в кишечнике дятла. Цестоды выбрасываются вместе с пометом птицы. Можно подумать, что птицы это осознают: они довольно часто бомбардируют Города муравьев своими экскрементами.

Очищая Город от этих белых следов, муравьи их съедают и заражаются цестодами. Паразиты не только нарушают их рост, но и меняют пигментацию панциря, делая его более светлым. Зараженный муравей становится вялым, его рефлексы сильно замедляются и впоследствии, когда какой-нибудь зеленый или черный дятел атакует Город, то зараженные от помета муравьи — его первые жертвы.

Эти муравьи альбиносы не только медленнее двигаются, но светлый хитин делает их легко заметными в темных коридорах Города.

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II

Птица-бомбардировщик снова возвращается. Дятел применяет хорошо отработанную тактику: сначала отравить, а потом во время следующего рейда съесть ослабевших муравьев.

Солдаты чувствуют себя бессильными. 9-й кричит в небо, что они идут на войну с Пальцами и что, атакуя их, глупая птица защищает их общих врагов. Но дятел не реагирует на эти пахучие послания. Он делает мертвую петлю и обрушивается на колонну крестоносцев.

Все на противовоздушную оборону! — сигналит старый воин.

Тяжелая артиллерия торопливо поднимается по высоким стеблям. Они стреляют по птице, но она слишком быстра для них. Мимо! Хуже того: встречными выстрелами два артиллериста убивают друг друга!

Но когда черный дятел в очередной раз готовится выдать порцию помета, он замечает перед собой невиданное зрелище. Жук-носорог завис почти неподвижно, благодаря несинхронным взмахам крыльев, а на кончике его рога, как на насесте, пристроился муравей в атакующей позиции. Это 103683-й. Кончик брюшка дымится: он заполнен гиперконцентрированной 60-процентной кислотой.

Но с трудом удерживая равновесие, муравей понимает, что он не опасен для птицы. Она запросто может повергнуть его: она неизмеримо больше, сильнее и быстрее. Неконтролируемая дрожь охватывает живот 103683-го, он никак не может прицелиться.

Тогда он вспоминает о Пальцах. Страх перед Пальцами гораздо сильнее всех остальных страхов. Теперь он не дрогнет: когда выступают против Пальцев, то не робеют перед птицей-охотником.

Он выпрямляется и одним выстрелом опорожняет содержимое своего ядовитого кармана. Огонь! Дятел не успевает набрать высоту. Ослепленный, он сбивается с курса, врезается в ствол дерева, отскакивает и падает на землю. Но он успевает взлететь до того, как отряды мясников могли бы наложить на него лапу.

После этого случая престиж 103683-го значительно возрастает. Никто даже не догадывается, что он победил свой страх еще большим страхом.

С этого момента крестоносцы взяли за правило ставить в пример храбрость 103683-го, его опыт, его меткость в стрельбе. Кто другой, кроме него, смог бы остановить такого огромного хищника на полном ходу?

Эта возросшая популярность имеет еще одно последствие: из любовной фамильярности его имя сокращают. Отныне все крестоносцы называют его просто 103-й.

Прежде чем снова отправиться в путь, тем, на кого обрушился помет дятла, рекомендуют воздерживаться от трофоллаксисов, чтобы они не заразили других солдат.

Ряды перестраиваются, и к 103-му подходит 23-й.

Что случилось?

Пропал 24-й. Его долго ищут, не могут найти.

Но ведь дятел не успел никого утащить!

В том, что исчез 24-й, хорошего мало: вместе с ним исчез кокон бабочки для миссии Меркурий.

Но сообщать об этом остальным нельзя. Да и медлить больше нельзя. Тем хуже для 24-го. Стая важнее индивида.

На квартиру супругов Одержен Мелье прибыл один. Эфиопскую ученую обнаружили в ванне без воды, она сидела по-турецки. Волосы намылены зеленым шампунем, в остальном же — хорошо знакомая картина: гусиная кожа, маска ужаса и в ушах запекшаяся кровь. Та же картина по соседству в туалете, грузное тело мужа на унитазе наклонилось вперед, брюки сползли на носки.

Жак Мелье даже не стал тратить время на осмотр. Отныне он знал, что это такое, и, не медля, отправился домой к Эмилю Каюзаку.

Инспектор был удивлен, заметив под плащом комиссара пижаму. Жак Мелье зашел не кстати. Каюзак предавался своему любимому занятию: таксидермии бабочек.

Не обращая на это внимания, комиссар сразу же заявил:

— Старик, все путем! На этот раз мы знаем, кто убийца!

Инспектор, казалось, не поверил.

Мелье огляделся и, заметив беспорядок в кабинете своего подчиненного, спросил:

— Чем ты тут занимаешься?

— Я? Я коллекционирую бабочек. А что? Я тебе разве не говорил?

Каюзак закупорил бутылку с муравьиной кислотой, обмазал кисточкой крылья шелкопряда, потом что-то подправил пинцетом с плоскими кончиками.

— Это мило, не так ли? Смотри… Это сосновый шелкопряд. Я нашел его несколько дней назад в лесу Фонтенбло. Странно, на одном крыле у него идеально круглая дырочка, а другое искромсано. Может, я открыл новый вид.

Мелье присмотрелся, и лицо его передернуло от отвращения.

— Но твои бабочки дохлые! Ты складируешь трупы рядами. Тебе самому хотелось бы, чтобы тебя поместили под стекло с этикеткой «Homo sapiens»?

Старый инспектор насупился:

— Тебя интересуют мухи, а меня — бабочки. У каждого своя мания.

Мелье потрепал его по плечу:

— Ладно, не сердись. Нельзя терять время, я вычислил убийцу. Идем со мной, мы насадим на булавку новый вид симпатичной бабочки.

Итак, будем рассуждать, это не здесь, и не здесь, не тут, не там и не там.

В этом месте ни малейшего муравьиного запаха. Когда он успел потеряться, что случилось? Когда дятел обрушился на них, какой-то солдат велел спасаться, прятаться. Он послушался и вот потерялся, теперь в Большом Внешнем Мире он совсем один. Он молодой и неопытный, он далеко от своих. И еще дальше от своих богов.

Как случилось, что он так быстро потерялся? Это его большой недостаток — нехватка чувства ориентации.

Он понимает, именно поэтому остальные считали, что ему не хватит смелости отправиться в поход.

Его прозвали 24-й-блуждающий-с-рождения.

Он сжимает свою драгоценную ношу. Кокон бабочки. Его неумение ориентироваться может иметь невероятные последствия.