Змей-соблазнитель - Татьяна Полякова

Он пил вино и смотрел в эту бесконечную даль, и, наверное, тоже тосковал о чем-то – о мирах, что навсегда исчезли? И теперь оставалось лишь одно: любоваться их отраженным светом, за которым ничего нет. Пустота. Я испуганно замерла, точно нарушила табу, а он спросил, не поворачиваясь:

– Проснулась?

Я подошла и села рядом. Обняла его, прижавшись теснее, бокал ему пришлось поставить. Он был рядом, и вновь возникла иллюзия того, что мы одно целое.

– Плохой сон? – заботливо спросил он.

– Испугалась, что тебя нет рядом.

– Вот он я, – засмеялся Берсеньев.

– Не спится? Мог бы разбудить меня, с удовольствием составила бы тебе компанию.

– Юным девушкам важно высыпаться, чтобы не портить цвет лица.

– Извини, если помешала, – сказала я.

– Глупости. Чем таким я занят?

И замолчал. И это молчание я ощущала почти физически, оно было точно стена, разделяющая нас. И чем дольше длилось, тем невозможнее казалось его нарушить.

– У тебя кто-то есть? – собравшись с силами, спросила я.

– Что? – удивился он. – А-а… нет. Я свободен, как ветер.

– Хорошее сравнение.

– Банальное.

– Ветер не удержишь.

– Давай сформулируем иначе: я раздолбай, в голове которого свищет ветер.

– Раздолбаю все пофиг, – возразила я. – А тебе нет. Тебе больно.

– Да с чего ты взяла? – засмеялся он. – У меня бессонница, предвестие недалекой старости. Дяденька-то уже в возрасте.

– Я видела твой паспорт, так что не прибедняйся.

– Ах, ну да… Но ведь и от юности успел удалиться.

– Значит, ты о юности тоскуешь?

– Милая, я просто квасил в одиночку. Ты замерзла, руки – точно ледышки. Пойдем-ка, я тебя согрею.

Он вскочил, легко поднял меня на руки и понес в спальню, а я уткнулась лицом ему в грудь, чтобы не разреветься.

Утром он готовил завтрак и строил планы на сегодняшний день. Я сидела, подвернув под себя ноги, пила кофе и таращилась на него.

– Ты красивый, – сказала невпопад.

– Да? Вот уж действительно новость. У тебя первая стадия влюбленности, когда все в партнере нравится, все умиляет и вызывает восхищение. Потом разглядишь кое-какие недостатки, а потом их будет столько, что они легко перевесят немногие достоинства.

– Я вызываю у тебя восхищение?

– Безмерное. Особенно когда сидишь в моей рубашке и заливаешь ее кофе.

– Ты жмот? Жалко рубашку для любимой девушки?

– Как быстро ты прошла первую стадию. Начинаю беспокоиться: такими темпами от твоей любви к вечеру и следа не останется.

– Это вряд ли.

Он поставил передо мной тарелку и поцеловал меня в макушку.

– Ешь.

– Спасибо, ты заботливый.

– Не обольщайся. Я привык хорошо завтракать, а от тебя, понятное дело, ничего не дождешься.

– Я умею готовить, – похвасталась я.

– Да ну?

– У меня бездна скрытых талантов.

– Мне и явных за глаза.

Через час мы отправились в Клепики. Дорогу от районного центра я помнила смутно, пришлось воспользоваться навигатором. Вскоре мы выехали к озеру, и я увидела с десяток деревянных домов, пристань у воды и развешанные на треногах сети.

– Никакой базы тут не видно, – проворчала я.

Дорога начала удаляться от озера, и мы обнаружили целую улицу добротных домов, в основном из кирпича, автобусную остановку и магазин. Возле магазина мы остановились, намереваясь уточнить дорогу.

Тут в досягаемой близости появился мужчина в резиновых сапогах, ветровке и с удочкой в руке. Сергей Львович открыл окно и громко его окликнул:

– Не скажете, как проехать к «Приюту рыбака»?

– Так вам надо было свернуть еще до въезда в деревню, – ответил он. – Теперь придется круг делать. Поезжайте прямо, на развилке свернете – и дальше по дороге вдоль озера. Километра три будет.

– Спасибо, – поблагодарил Берсеньев, собираясь закрыть окно, но мужчина опять заговорил.

– Только ведь не работает приют-то.

– Не работает? Почему?

– А пес его знает. Говорят, вроде затопило его. Работников распустили и никого не принимают.

– Давно?

– Да вроде месяц уже, может, поболе. – И зашагал дальше.

«Приют» мы отыскали без труда. На пологом берегу примостилось несколько домов, больше похожих на бани, с трех сторон их огородили добротным забором, с четвертой стороны забора не было вовсе, здесь грунтовая дорога обрывалась. Вскоре стало ясно: на базе грядут большие перемены, о чем свидетельствовали стройматериалы под навесом, бульдозер и дорожный каток, приткнувшийся у забора.

Оставив машину на дороге, мы вошли на территорию, оглядываясь в поисках живых существ. Таковых не обнаружилось. Никто не спешил навстречу, задаваясь вопросом, что нам здесь понадобилось.

– Хозяева! – крикнул Берсеньев, ответом была тишина.

– Кто-то должен за стройматериалами присматривать. Положим, каток вряд ли свистнут…

– Не скажи. Кому-то запросто и он понадобится.

Осторожно ступая, чтоб не подвернуть ногу на взрытой земле, мы дошли до ближайшего дома. На двери замок. Левее – бревенчатое здание, довольно большое, рядом с дверью висит корабельный колокол. Я дернула за веревку и невольно вздрогнула. Звук получился внушительный, его отголоски еще некоторое время разносились над округой.

– Чего надо, молодые люди? – услышали мы голос, из-за угла дома появился мужичок в телогрейке на голое тело.

– Отдохнуть у вас хотели. Порыбачить, – ответил Сергей Львович.

– Это теперь не скоро, видите, перестройку затеяли. Каждый год, как вода поднималась, нас подтапливало. Вот, решили, значит, все до ума довести.

– А что, ни лодок, ни снастей нет?

– Есть, конечно, в ангаре. Девушка тоже рыбачит?

– Большая любительница, – заявил Сергей Львович со всей серьезностью. – Ну, так что скажете?

– Да я-то не против, – хмыкнул мужичок. – Но не я здесь главный. Идите по тропинке к озеру, там хозяина найдете. Разрешит, дам и лодку, и снасти.

– Хозяин – это господин Никольский? – вроде бы не поверил Берсеньев.

– Юрий Николаевич, – кивнул мужичок.

Мы пошли по тропинке, в просвете между домами виднелось озеро. На деревянных мостках сидел мужчина в полосатой майке и шляпе с широкими полями, держа в руках удочку. Сидел неподвижно и вроде бы дремал. Но, услышав наши шаги, оглянулся.