Смерти нет - Елена Купцова

Смотреть на нее было неприятно. Она сильно постарела, располнела, обрюзгла. В глазах появился неприятный лихорадочный блеск, будто у нее хронически повышена температура.

— Володечка, мне необходимо с тобой поговорить, — бормотала она несвязно. — Такое дело! Такое важное, неотложное дело!

— Говори, только, пожалуйста, поскорее. Меня ждут.

— Ну как же поскорее, нельзя поскорее. Пойдем в столовую на минутку, выпьем по стакану чая. В горле пересохло, волнуюсь.

Володя нехотя последовал за ней, недоумевая, что могло случиться. В столовой она долго и нудно уговаривала его взять чай, но он отказался и взял минеральную воду.

— И дался тебе этот чай, — проворчал он. — Помои, а не чай. Никогда его здесь не пью.

Когда они присели за столик, он заметил, что прозрачная минералка приобрела зеленоватый оттенок. Понюхал.

Ноздри пощекотал странный ускользающий запах, смесь трав и мяса.

— Ничего такого, — сказала вдруг Вероника. — Пахнет серой. Такая сернистая вода.

А он вроде ни о чем ее и не спрашивал.

— Ты выпей. Жарко ведь.

В ее голосе звучала напряженная настойчивость. Что-то с ней неладно, подумалось Басаргину. Выглядит как больная.

— Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, очень хорошо. Так ты выпей, а?

Даже в руку вцепилась больно. Басаргин поморщился.

— А ты рассказывай.

Но она смотрела на него неподвижным, фиксированным взглядом, будто гипнотизировала. Басаргин занервничал, сам не зная отчего, и поднес стакан к губам.

— Владимир Николаевич, вас к телефону. Срочно. Свежий голосок секретарши. Моментальное облегчение.

— Ты подожди меня. Я сейчас.

Поставил на стол нетронутый стакан и заторопился к выходу. Звонила Ксения пригласить на какой-то благотворительный бал. «Вы непременно, непременно должны сопровождать меня». Вот он уже и ей что-то должен. И ей, и Веронике, и Марго. Хотя Марго как раз никогда ничего не требует, слово «должен» не из ее лексикона. О Веронике он уже начисто забыл.

А впрочем, почему не сходить? По крайней мере заполнит вечер, хотя и придется отбиваться от Ксении, которая все настойчивее стремится затащить его к себе домой. Или в постель, что почти одно и то же.

Он, кажется, сморозил отчаянную глупость. Увлекся голосом, не удосужившись разобраться, кому этот голос принадлежит. А упаковка оказалась самая что ни на есть неподходящая, стоило ей выйти из роли оперной дивы, как оставалась, в сущности, пустенькая, недалекая бабенка, уже не очень молодая, вздорная и капризная. Магия таланта, преображавшая ее на сцене, исчезала без следа в обыденной жизни.

Басаргин вскоре обнаружил, что ему попросту не о чем с ней говорить. Ее соперницы, интриги в театре, ее собака, фарфоровые статуэтки и драгоценности. Вот, пожалуй, весь круг вопросов, занимавших Ксению. И конечно же, ее собственная бесценная персона. Поначалу Басаргин часами готов был слушать ее, восхищаясь каждым словом, каждым жестом, но это скоро приелось. «Ах, Маркиз опять нагадил на ковер, а ведь он стоил бешеных денег». «Ах, подумайте только, Дарья, эта глупая корова, вытирала пыль и разбила мою бесценную пастушку с зонтиком». «Ах, эта бездарность Прозоровская». «Ах, брошь с рубином». Тоска смертная.

При этом он по-прежнему был готов ходить на все ее спектакли и осыпать ее цветами. Соловей оставался соловьем. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что познакомился с ней лично. Только заморочил женщине голову, а теперь не знал, как покрасивее отыграть назад.

Он понял, куда попал, только когда увидел Марго, направляющуюся к ним сквозь толпу гостей. Рядом с ней, фамильярно держа ее под руку, так по крайней мере показалось Басаргину, шествовал этот ее турок. За его спиной маячила огненная шевелюра Яковлева. Надо же, и он здесь. «Тоже мне друг называется, не мог предупредить», — подумал с тоской Басаргин. Рука Ксении вальяжно лежала на сгибе его локтя, как бы включая его в круг особо приближенных.

Марго уже успела справиться у распорядителя об имени вновь прибывшей и приветствовала ее радушной улыбкой. Может быть, лишь чуточку натянутой.

— Ксения Петровна, мы очень рады, что вы нашли время приехать к нам. Разрешите представить вам. Осман-бей Чилер, представитель акционерного общества «Руссотюрк». Кстати, поклонник вашего таланта.

Тут она слегка приврала. Осман-бей не был любителем оперы. Но иногда маленькая лесть не повредит, особенно при общении с актрисой. Осман-бей обворожительно улыбнулся и склонился над ее рукой. Он, конечно же, узнал Басаргина и теперь терялся в догадках, что все это могло бы значить.

— Мой друг, Владимир Николаевич Басаргин.

— Благодарю вас, мы знакомы, — сказала Марго, вздергивая подбородок.

— Вот как!

Ксения вопросительно взглянула на Басаргина, который успел преодолеть первоначальную неловкость и теперь с интересом наблюдал за обеими женщинами. Хуже уже быть не может, остается только потешаться над самим собой.

— Ксения Петровна, эта дама моя жена, Маргарита Георгиевна Басаргина.

Глаза Ксении округлились, губы сложились в немой вопрос, но она так и не успела его задать. К ним спешил Чаруйский, весь в улыбочках, ахах и охах.

— Ах, Ксения Петровна, голубушка, как я рад! Вы ведь нам споете?

— Непременно.

— Ксения Петровна только что говорила нам, как она озабочена бедственным положением беспризорников, — вставила Марго. — Просто не могла остаться в стороне. Осман-бей, проводите, пожалуйста, нашу очаровательную гостью к месту сбора пожертвований.

Осман-бей церемонно предложил ей руку. Чаруйский пошел рядом, беспрерывно что-то говоря. Марго, не без садистского удовольствия, наблюдала, как дива в полном замешательстве опустила в аквариум массивный золотой браслет. Кругом зааплодировали. Марго осталась с Басаргиным.

— А что еще ей оставалось делать? — усмехнулась она.

— Ты стала просто обворожительной стервочкой. — Марго пристально взглянула ему в глаза:

— Я всегда была такой, только ты забыл.

— Не моя в том вина.

— Может, тоже пожертвуешь что-нибудь?

— С удовольствием, но только если ты согласишься танцевать со мной.

— Извини, не могу. Надо открывать аукцион.

И она упорхнула, унося с собой его взгляд, полный затаенной ласки и любви. Где-то в районе диафрагмы закопошился теплый пушистый комочек счастья. Значит, он еще может смотреть на нее так.

Оркестр сыграл бравурную фразу и осекся. Все глаза устремились на импровизированные подмостки, на которых появилась Марго с молоточком в руке.

— Товарищи! Дамы и господа! Открываем наш благотворительный аукцион. Все средства, полученные от продажи предметов искусства, любезно пожертвованные нашими замечательными художниками, пойдут на строительство приюта для беспризорных детей. Ваши имена будут выгравированы на медной табличке, которая будет помещена в актовый зал приюта. Рука дающая да не оскудеет!