Важен каждый - Анар Ертулевна Мешимбаева

дополнительно к общим мероприятиям добавил точечную работу в СУС и Участке несовершеннолетних.

СУС — это строгие условия содержания, закрытый участок лагеря, куда помещают на полгода за серьезные нарушения режима. Когда полгода 20–30 женщин каждый день видят одни и те же лица и находятся в замкнутом пространстве, неудивительно, что у них происходят психологические срывы.

«Жартас» организовал в СУС четырехмесячный семинар-тренинг «Поверь в себя». Один раз в неделю женщины рисовали, пели, заполняли интересные анкеты. Все это организовывалось для того, чтобы заключенные лучше поняли самих себя, поверили в себя и свои силы.

Такой же семинар был организован для участка несовершеннолетних девочек.

Девочки

Через два года в лагере меня из общей зоны перевели на Участок для несовершеннолетних. Ко времени моего перевода там содержалось шесть осужденных девочек в возрасте 14–17 лет. Я планировала учить девочек английскому языку и игре в шахматы.

В этом отдельном отряде были начальник отряда, воспитатель и дежурная-контролер. Начальник отряда и воспитатель находились там в дневное время. Сменные контролеры пребывали круглые сутки, отлучаясь только на прием пищи.

Отношение к заключенным девочкам отличается от общей зоны. Администрация жалеет несовершеннолетних, школьные учителя относятся к ним очень хорошо, но все равно девочкам очень трудно психологически.

Также в отряде жили две взрослые женщины из осужденных — старшина и кормилица. Старшина отвечала за ежедневную организацию жизни девочек, кормилица — за прием пищи из центральной столовой.

Кроме технических функций, все взрослые выполняли своего рода работу психологов, потому что именно с ними девочки делились своими проблемами и вопросами.

Девочки считались трудными подростками, и статьи у них были тяжелые.

Меня перевели к ним на Старый Новый год 13 января. Новый год по старому календарю все еще отмечается в странах бывшего СССР, как отголосок календаря Российской империи. Хотя это больше символический праздник, многие любят эту старую традицию. Мы тоже собирались отмечать этот праздник в Центре творчества. Но поскольку в лагере распоряжения надо выполнять быстро, то после обеда я занималась переносом своих вещей из взрослого отряда в отряд несовершеннолетних.

Начальник отряда была в отпуске. Поэтому меня вызвала в кабинет воспитатель. Рассказав вкратце распорядок дня, воспитатель предупредила меня, чтобы я начала занятия английского для девочек не раньше, чем через неделю, и только если они захотят.

Девочки бегали мимо меня туда-сюда, как обычные подростки. Все разные. Каждая здоровалась и называла свое имя. Имена я несколько дней переспрашивала, но в итоге я узнала о каждой из них гораздо больше, чем просто имя.

Каждый вечер перед сном я гуляла вокруг зданий кругами час-полтора в любую погоду. Неважно, мороз или ветер, дождь или солнце. Девочки занимали двухэтажное здание с небольшим двором. Двор был мал, особенно по сравнению с площадью взрослой зоны, но для меня, привыкшей ходить при любой возможности, это было не так критично. Даже в тюрьме в ожидании адвоката я ходила два метра туда-сюда по полчаса. Вечером, как обычно, я вышла прогуляться по этому дворику. Неожиданно по лестнице со второго этажа спустилась невысокого роста девочка в куртке, накинутой на пижаму, без шапки, хотя на улице было морозно. Это была Саша.

— Если вы не против, я погуляю с вами?

Она пристроилась за мной, не дожидаясь ответа. Шагая от одного забора до другого, она говорила без умолку.

— Можете спрашивать, что хотите. Обычно девочки стесняются говорить, но я могу вам рассказать всю свою историю.

Не помню, рассказала она свою историю целиком или отрывками. Но следующей фразой было:

— А когда вы начнете нас учить английскому языку? Мне очень надо.

Еще немного походив со мной и сообщив, что пора идти наверх, а то будут ругать, Саша отправилась на второй этаж.

На следующий день начались наши занятия английского языка. На взрослой зоне с этого времени я уже преподавать не могла. Физически я бы могла это делать, но начальник лагеря решил, что я должна находиться в каком-то одном месте.

Старшина

Полтора месяца все было спокойно. Гайния, старшина, организовывала девочек, Соня, кормилица, получала еду для всех из столовой, я занималась с девочками английским.

Но в начале марта в лагере началось усиление режима, и Департамент исполнения наказаний по Алматинской области решил оставить на участке несовершеннолетних только одного человека от взрослой зоны.

Это случилось за несколько дней до праздника 8 Марта.

В лагере есть средняя школа. Учителя приходят ежедневно из деревни, возле которой находится лагерь. Все, у кого нет диплома о среднем образовании, обязаны посещать школу. Кто не работает — днем, кто работает — вечером.

У девочек был класс для обучения в своем здании, и учителя приходили к ним до обеда каждый рабочий день. Это практически индивидуальное обучение.

Ко всем праздникам учителя организовывают различные мероприятия — конкурсы, концерты, соревнования. На эти мероприятия девочки идут в общую школу на зоне для взрослых.

В этот раз девочки должны были вести общий концерт в школе и играть сцену у балкона из произведения Шекспира «Ромео и Джульетта». Они уже нарядились в костюмы, завершили макияж и собирались выходить, когда стало известно о переводе Гайнии и Сони на взрослую зону.

Девочки привыкли к старшим, Гайния и Соня помогали им адаптироваться в лагере, и расставание было делом трудным. Некоторые плакали, лицо почернело от потекшей косметики. Они не хотели выступать, пришлось уговаривать их пойти и выступить. Через час они отлично сыграли сцену влюбленного Ромео и прекрасной Джульетты.

Вернувшись в отряд с небольшими подарками от учителей, они снова впали в уныние. Мне и воспитателю пришлось несколько дней постоянно подбадривать их.

Через неделю ситуация вроде бы наладилась, но случился небольшой инцидент, имевший последствия.

У Маши, талантливой девочки, художественно одаренной, из-за сильных переживаний болело сердце, поэтому она мыла свой участок дежурства в здании для малолеток шваброй, хотя воспитатель и начальник запрещали это делать, считая, что мыть пол руками лучше.

Я, ничего не подозревая, пошла к воспитателю и сказала, что надо попросить маму Маши привезти таблетки, потому что Маша моет полы шваброй из-за болей в сердце. Девочки в это время были на первом этаже и ничего не слышали. Реакция воспитателя была для меня неожиданной — она встала, пошла в ванную, взяла швабру и унесла к себе в кабинет.

— Не убирайте швабру, она ей нужна. Если вы уберете швабру, то Маша поймет, что это я вам сказала, и обидится, — попросила я.

— Скажете, что ничего не знаете.

На следующий день Маша не обнаруживает швабру на месте и меняет свое отношение