Дудочка альфонса - Дарья Калинина

При виде появившейся охраны громилы слегка присмирели, но окончательно своей наглости не потеряли. И даже наоборот, вытащили паспорта, в которых четко читалась виза, выданная их обладателям американским посольством, и потребовали, чтобы их тоже отправили в круиз.

– Хорошо, – не стала спорить с ними Леся. – Отправляю! Вылет завтра. Поплывете тем же маршрутом, что и ваш друг.

– Наш братишка, – поправил ее один из громил.

– Наш милый маленький братишка!

– Хорошо. Поплывете за вашим братишкой. Вот документы. Ознакомьтесь!

Громилы знакомиться не пожелали. То ли были неграмотными, то ли просто поленились. Они подмахнули бумаги, не глядя. И отбыли восвояси, явно очень довольные. Леся посмотрела им вслед и тяжело вздохнула. Что только будет, когда эти двое обнаружат, что Леся отправила их хоть и вокруг Америк, но совсем другим рейсом и курсом? Их лайнер поплывет в противоположном от хода Диминого корабля направлении…

И самое главное: что произойдет, когда эти двое вернутся обратно в Питер? Может быть, им с Кирой следует заранее подыскать новых арендаторов этого помещения да и переехать отсюда куда-нибудь – от греха подальше?

А Кира тем временем общалась с Ветой. К ее удивлению, Вета вовсе не пришла в восторг, узнав о планах Киры по поводу семейной шкатулки с драгоценностями.

– Ничего умнее ты не могла придумать?! – набросилась она на нее. – У меня за последнее время и так сплошные потери! Уже и любовник пропал! Десять тысяч долларов вместе с ним пропали! Муж пропал! Мало тебе? А теперь ты еще хочешь и бабкину брошку какому-то проходимцу сбагрить?!

– Ну, не насовсем же… Просто покажем ее ему и все.

– И все! – передразнила ее неблагодарная Вета. – А если он купить ее захочет?

– Скажем, что цена нас не устраивает.

– Нет, мне это не нравится, – решительно заявила Вета. – Совсем незачем этим цацкам в миру светиться!

– Почему?

– Бабушка всегда говорила, чтобы мы держали их на самый «черный» день. Что многие из этих вещей, как она подозревает, ворованные. И она вовсе не гарантирует, что мы их спокойненько продадим и не возникнет никаких проблем. Бабушка взяла с меня и мамы клятву, что мы не тронем ее драгоценности без крайней на то нужды. Ну, когда речь пойдет в буквальном смысле этого слова о жизни и смерти! И только после этого умерла!

– Твоя бабушка может покоиться, ни о чем не тревожась. Уверяю тебя, такой жук, как этот Вилли, не побежит в милицию.

– Все равно… шкатулка не у меня. Она находится у моей мамы. Я не смогу залезть в нее, понимаешь?

– А если я отвлеку внимание твоей мамы на себя?

– Это же кража получится!

– Совсем нет. Брошь ты потом вернешь на место!

– Ой, не знаю, – продолжала колебаться Вета. – Не нравится мне все это!

Но, когда Кира того хотела, она умела быть чертовски убедительной. Вот и сейчас она так плотно насела на Вету, что та пообещала съездить к своей маме и что-нибудь у нее там выклянчить. Но это уже не понравилось самой Кире.

– «Что-нибудь» нас не устроит! – заявила она. – Какой-то пустяк не годится. Нужно, чтобы вещь была поистине эксклюзивной. Иначе этот Вилли может и не заинтересоваться ею. А нам нужно, чтобы он заинтересовался.

– Ох, теряешь ты хватку, Кира!

– Ты это о чем?

– Прежде мужики на тебя западали без всяких драгоценностей. А теперь…

И Вета пренебрежительно махнула рукой. Но Кира на ее удочку не попалась. Все уловки Веты она изучила еще в школе. Благо Вета с тех пор ничего нового не изобрела.

– Ты стрелки-то не переводи, – строго велела приятельнице Кира. – Мужик твой пропал. Деньги твои мы ищем. Ну, так, значит, и тебе самой в этом поучаствовать придется. А иначе – никак!

Судя по кислому выражению лица Веты, она совсем не хотела «участвовать», да еще таким дорогостоящим способом. И маму свою вмешивать она тоже никак не хотела, потому что пятой точкой чувствовала, что скажет ей мама – и по поводу ее любовника, и по поводу бабушкиной брошки, которую дочка собралась отнести к какому-то сомнительному антиквару. Да еще и не сама, а поручила эту миссию своей подруге. Тут уж вовсе никаких концов не найдешь. И Вета отлично понимала, что ее благоразумная мама даст полный отказ в столь неблагоразумном желании своей дочери.

Понимала и все равно поехала вместе с Кирой к своей маме в гости.

Дома у Ветиной мамы оказалась на удивление душно и накурено. Вета удивилась первой, потому что отлично знала, как печется ее мать о своем здоровье. И как неистово поглощает целыми центнерами полезные злаки и дает бой всему жирному, соленому и острому. Благодаря всем этим мерам предосторожности здоровье у Ирины Константиновны было отличное, а вот характер испортился до невозможности.

Особенно после того, как папа Веты – шумный, любивший вкусно поесть балагур и весельчак, Александр Евгеньевич – отчалил из родных пенатов и пристал к чужой гавани.

– Не могу я больше, доча, эту овсянку на воде и без масла на завтрак, обед и ужин трескать! – каялся он взрослой дочери, объясняя ей причину своего бегства из дома, ставшего ему родным за более чем три десятка лет. – Совсем твоя мать обезумела! Раньше яишенку из пяти яичек мне на завтрак подавала, да с сальцем, да с перчиком, да с помидорками. А теперь!.. Жуй, мол, зелень… словно я корова какая-нибудь. Ну, или, там, бык!

Вета понимала одинаково хорошо и папу, которому хотелось пожить вкусно и весело. И свою маму, которая в погоне за ускользнувшей от нее молодостью и красотой прочно «подсела» на здоровый образ жизни. И результат был только один – она потеряла своего мужа, а молодость так и не догнала.

Не вдаваясь глубоко в эти семейные дрязги, Вета умудрялась быть в хороших отношениях с обоими своими родителями, благо жила она отдельно от них. Папа ушел к смешливой пухленькой бухгалтерше Оленьке, которая кормила его вкусными пирогами, жарила ему свининку на ужин, а на завтрак, даже торопясь на работу, все равно подавала на стол столь любимые им пельмени и сосиски. А мама… Мама жила со своим здоровым образом жизни.

В доме у матери Веты теперь и духу жареного мяса не было никогда. И вот теперь Вета изрядно удивилась, учуяв аромат вкусного обеда, явно состоявшего не только из водорослей, овощей и злаков.

– Мама, это я! – подала голос Вета, снимая в прихожей обувь. – А ты где?

Она прошла дальше. И удивилась еще больше. Ее мать крутилась у плиты, от которой-то и шел такой умопомрачительный запах по всей квартире.

– Мама, а что это ты?..

Но Вета не договорила, потому что ее мать встрепенулась всем телом. И сделала попытку неуклюже загородить собою духовку, а главным образом – жарившуюся в ней тушку поросенка.

– Мама…