Александр Кучин. Русский у Амундсена - Людмила Симакова

[218]

На SW виден Sound Foreland, за ним открывается Дувр. Рейд наполняется всевозможного типа парусными судами. Тут виден норвежский галеас с поднятым флагом ради «Fram´a», пришёл корабль, новенький, чистенький «Olica» из Гамбурга, трёхмачт. шхуна из Виндавы. А мимо постоянно проходят пароходы. Одни идут в Лондон, другие из Лондона, как центра, во все углы мира. Проходят пароходы Южно-Американской Линии. Дымят вдали двухтрубные пароходы Hamburg-America Line[219].

Вахты распределяются т. о. С двух часов ночи Gjerdsen, Helmer и я до 8 ч. утра, затем мы идём спать. Остальные работают. С 8 до 2-х трое с другой вахты.

В 2 ч. на берег ездил с почтой первый штурман. Я не успел написать, да, правда, и не хотел.

16,17 августа. Ветер затянулся. По ночам выходим «считать звёзды». Днём имею довольно кропотливую работу. На машине Lucas порядочно проржавели струны (для смазки использовался плохой вазелин). Ещё в Хр-санде (Христиансанде – прим. авт.) я смотал на другую катушку то, что проржавело – 3500 метров. – И теперь приходится чистить, смазывать чистым вазелином и наматывать на аппарат. Слава Богу, осталось всего 800 метр.

18 августа. Надоело стоять на якоре. В 2 ч. дня подняли якорь. Ветер противный, но течение попутное. Идём со скоростью 9 узлов. Прошли мимо Дувра в расстоянии не более одного кабельтова от мола. Чуть-чуть движемся, но вперёд. Впереди видны два маяка на Dungenes. Прошли Folkestone.

19 августа. В 2 ч. утра вышли на вахту. Ветер свежий. Судно перестаёт управляться. В 5 ч. поставили косые паруса. Шторм с дождём и туманом. В 11 ч. стали на якорь за Dungenes. D[220]. на SW ½ W.

Кажется, уже привыкли к запаху и вони собак. Впрочем, по ночам держат себя спокойно. Только местами не спят и тихонько ворчат друг на друга. Особенно где поместились самки. Мои же из самых спокойных.

20 августа. В 4 ч. утра вдруг стали чувствоваться удары на дно. Бросили лот. Только 19 фут[221] (ср. угл. 17 ½°). Начали подымать якорь. Мотор для подъёма перестал работать, и пришлось работать размахами. Работа не из лёгких. Я был в цепном ящике. В 2 ч. прошли Dungenes. В 8 ч. дождь, туман, ветер W.

21 августа. Воскресенье. Всё тот же ветер. В 2 ч. подошли лев. галс к земле, в 12 м от Beachy Head на W. Наш завтрак сбавился: 6 голубей, выпущенных для корма, увидев землю, улетели. В 7 ½ ч. Вечера St.Cath. Porns NN 62°W. Ветер ушел на NNW. Сегодня закончил чистку проволоки на Lucas maskin[222].

27 августа. Место в полдень φ – 47°48´; λ – 7°15´[223]. Вечером шторм от SW. В 9 ч. вечера убрали фок, пер. кливер, гафель топселя, сдернули по гафелю бизань. Адская качка. Судно черпает обоими бортами, и нет возможности уснуть. Всё летает по каюте.

28 августа. В 2 ч. вышел на вахту. На средней палубе хаос. Всё катается по палубе. В темноте запнулся за что-то и раза два прокатился во всю ширину судна между различными кадками, мешками и т. д. На палубе собаки воют и визжат. Ветер уже улегся. К концу вахты значительно улеглось волнение. Ветер ушел на NW. В 10 ч. легли на прежний галс, пустили в ход мотор, поставили все паруса. Ночью случилось, впрочем, забавное происшествие. Последний поросёнок, вероятно, заскучал в одиночестве и выпрыгнул из своего хлева около руля и пустился бежать вдоль судна. Но это был бег с препятствиями. Короткие ноги не могли стоять на качке. Но у обоих бортов он попадал в зубы привязанным там собакам. Перед входом на среднюю палубу нам удалось отнять его от собак и с большим трудом водворить на место жительства. На голове 5–6 значительных ран и порядочно царапин на остальном теле. После обеда роскошная погода. Сидим на палубе с сигарами в зубах.

Поразительно то, что почти не замечаются перемены в климате.

В метеорол. журнале читаем:

φ = 57°19´ t = 18°,0, t воздуха в полдень 10 авг. 18°0, t воды 17°2. Дальше в нём: море t воздуха 15°3 – 18°0; воды 15°7 – 16°4. Здесь же:

Воскресенье, 4-го сентября. Вот уже 5–6 дней (с 31-го авг.) как мы имеем ветер с кормы и идём со скоростью 5 м в час., не пошевельнув брасами. Чудная погода. Температура воздуха 22°С, воды тоже. Шапки и шерст. рубашки заброшены куда-то. Над палубой развёрнута solseiler[224], т. ч. палуба всё время в тени. Привольно работать в таких условиях. Может быть, здесь-то и есть та привольная страна, «где не темнеют в небе своды, не проходит тишина». Проходит день, и быстро без сумерек наступает ночь, чёрная как вороново крыло с миллионами звёзд на ясном небе. Уж как-то чудно размещаются эти звёзды здесь. С трудом находишь ты знакомые звёздочки, которыми любовался на севере, в Архангельске, на Blâmanden во время ночной прогулки на лыжах, на высоких горах около Hangastól на Пасхе. С трудом разыщешь Большую Медведицу: ходит низко на северной стороне неба и с низко опущенной головой, только ручка ковша (слав. назв. большой медв.) или оглобли Karlsvogn[225] (норв. назв.) торчат вверх.