Зловредный старец - Алексей Герасимов

подготовиться к каким-то действиям. Просто не успеют. Если, конечно, в Ашшории не имеется готового, спланированного заговора против короны.

Командир конвоя испытующе поглядел на меня.

— Неявные о таком не докладывали… — протянул я.

— В таком случае, полагаю, что Шадду мы проскочим вполне благополучно. — Эшуард помялся. — Если, конечно, государь не планирует навестить местного Владетельного.

— Боги с тобой, голубчик. — замахал я на него руками. — Это ж какой крюк к северу делать-то!

Гвардеец удовлетворенно кивнул.

— А вот в Зории, если князь Вовк вам не верен, нас могут и на границе поджидать — есть в местных горах вполне проходимые для всадников пути, — так что это княжество я бы, даже будь со мной все мои люди, а не два десятка бойцов, предпочел обогнуть через южный Ооз, после же, вдоль берега, всего день пути до цели остается. Даст Солнце — проскочим.

— Не доверяешь князю Зорийскому? — спросил я.

— А мне, государь, по роду службы доверять вообще никому не положено — даже себе. — Эшуард пожал плечами.

— А князю Оози? — я прищурился.

— Так он с дружиной уже месяц как в Большую Степь ушел. Тут злоумышляй-не злоумышляй…

— Ну что же, полусотник, поступим по вашему плану. Он мне кажется продуманным и взвешенным.

* * *

Как ни плавен ход Репки, но если бы на восьмой день наша скачка не закончилась, я бы, пожалуй, помер.

К моменту, когда наша кавалькада достигла верфей, у меня болело все, включая кончик носа. Утмир, не привычный к столь дальним походам в таком темпе и с минимальными удобствами в виде ночевок на постоялых дворах (города мы предпочитали объезжать, а если это было невозможно — проезжать с максимальной скоростью), выглядел, разумеется, получше меня, старого, но тоже осунулся, посерел и в седло с каждым днем залезал с трудом все большим и большим.

Да что там, даже Блистательные выглядели утомленными, но эти больше от недосыпания — Лысый Енот оказался лютым перестраховщиком и вместо того, чтобы делить караулы на четыре дежурства, по пять человек, установил всего три, но по семь.

Ну очень большие!

Вернется Тумил, надо будет попросить, чтоб Эшуарду жабу подарил.

Ну очень зеленую!

На подступах к стратегическому объекту нас встретил конный патруль, — разумеется, они тут же отослали гонца, — так что уже через час я имел удовольствие наблюдать выехавшего мне на встречу Морского воеводу.

Почему удовольствие? Да потому что на лошади он сидит, как на корове!

— Ваше величество. Царевич. — несколько неуверенным тоном поприветствовал нас Главвоенмор. — Благополучно ли доехали?

— Михил, — простенал я, — иди ты к друджам, без твоих шуточек погано.

— Понял, государь. — ответил тот. — Я уже распорядился все подготовить для вашего размещения, только…

— Что? — мне осталось лишь возвести очи горе.

— Мы ожидали вас не ранее чем через три дня, ваше жилье… Оно немного не готово.

Где ж я нагрешил-то так?

— Князь, если мое седалище в ближайшее время не расстанется с этой друджевой клячей, то Ашшория, боюсь, останется без царя. Что у вас там не готово? Кровать есть?

— Кровать… Кровать есть. — ответил Морской воевода.

— Ну значит готово все. — я воздел лицо к небесам. — Благодарю вас, Трое!

— Также я осмелился распорядится насчет бани и обеда…

— Это хорошо. Но кроватка вперед.

Два с небольшим часа спустя мы с внуком, отдохнувшие и распаренные, чувствовали себя изрядно более живыми — по крайней мере на аппетит не жаловались оба. Вилок тут, разумеется, не водится, пришлось по старинке, одними ножами, но нам это было, прямо скажу, сугубо фиолетово. Тем более что привыкли, за последнюю неделю.

— Докладывайте. — выдохнул я, утолив первый голод.

Компанию за столом нам с внуком составили Михил с Энгелем, Щума — он тут с группой философов за разработку корвуса[27] отвечает, — и Гилль из Шхея, начальник верфи и ведущий же ее корабел.

— Что молчите, все так плохо?

— Плохо, величество ваше, почему? — с сильным руллинойским акцентом ответил Гилль. — Тимберовки готова верфь для. Начали уже. Строить сможем через месяц трехрядки. Дерева подходящего нет. Сухого мало. Работников прибыли уже которые, не ленились чтоб, поставил из сырого холкас построить. Проверить их чтоб, деньги не платить просто так чтоб. Готов холкас, снаряжен. Энгель завтра в пробу вывести в море должен был.

Ну, холкас, это не онерария, конечно, изрядно поменьше, но тоже пригодится.

— На дрова через лет пару пойдет, сырое дерево. Для трехрядок нет. А работники хорошие руки.

Ну на дрова, так на дрова. Перебросим им несколько рейсов каторжан, они же его пусть и разбирают.

— Энгель, а ты же вроде пентекором командовал? — обернулся я к молодому человеку. — Куда он делся? Не утопил, надеюсь?

— Так, государь, на тимберовке же он! — воскликнул юноша. — Самый новый корабль, работ по нему мало, вот первым в очередь и поставили. А чего мне эти несколько дней без дела сидеть? Как мастер Гилль холкас на воду спустил, мы на него сразу такелаж и поставили. Сегодня балласт дозагрузим, а завтра и посмотрим как он на волне, а не в гавани, себя ведет.

— Эй, Мокроногий. — хитро прищурился Утмир. — Меня с собой возьмешь?

— Тебя-то, мелкий? — моментально отреагировал Энгель. — Возьму, но только если государь позволит.

Интересненько… Очень.

— А государь позволит. — ответил я. — Сначала ухи одному неугомонному царевичу открутит, потому как о таком сначала старших спрашивать надобно, ну уж а потом и позволит.

Утмир уже открыл было рот, но Энгель его опередил.

— Уши, это, благодарю, государь. Уши, они от этого пухнут и торчат. Посадим его на клотик, к ушам лини протянем — холкас он с одним парусом, а с тремя-то полегче будет. — с предельно серьезным лицом ответил сын Главвоенмора.

— Ах ты!.. — Утмир несильно ударил друга кулаком в плечо, потом они оба улыбнулись — Я тоже соскучился, Энька.

Возвращается потихоньку его неуемная кипучесть, и это, пожалуй, хорошо. А то, посттравматический синдром, дело ведь такое, непонятно чем в дальнейшем