По ту сторону мечты - Юлия Цыпленкова

— Разве бывают белые саулы? — спросила я.

— Нет, — ответил Танияр. — И голубых глаз у них тоже не бывает. И шерсть не искриться. А этот саул был прекрасен настолько, что у меня перехватило дыхание. Я стоял и смотрел на него, позабыв о том, что рядом кийрамы. Потом саул развернулся и пошел прочь. Он несколько раз обернулся, будто звал меня за собой. Зачарованный, я послушно шагнул следом. Ягиры были заняты поиском следов, и никто не увидел моего безумия. А потом саул исчез, и я увидел, что оказался в западне. Тут же, будто очнувшись, закричали ягиры, но было поздно — кийрамы напали. Я почти не сумел защититься. И уже истекая кровью, я вновь увидел белоснежного саула с голубыми глазами, чья шерсть сияла множеством огоньков. — Алдар поднял на меня взор: — Он привел меня к тебе, Ашити. Я бы не получил этих ранений, если бы не отвлекся. А без тех ран не пришел к шаманке. И даже услышав, что у нее появилась дочь, любопытство не пригнало бы меня на священные земли. Но Белый Дух решил иначе. Он заставил меня отправиться в дом Ашит, где ты вернула меня. Ты стала ярким пламенем, озарившим тьму, и я пошел на твой огонь. Отец пожелал, чтобы мы встретились.

«Ашити», — вспомнился мне призыв Белого Духа и его лицо, склонившееся надо мной в лихуре. А потом я уже услышала призыв Ашит о помощи… «Я отогнала Смерть, но вернула его ты», — так сказала она. Воспоминания промелькнули в моей голове, но быстро растворились под напором новой мысли. Я нахмурилась:

— Тогда… — я на миг запнулась. — Тогда ты исполняешь Его волю, заботясь обо мне?

Танияр отрицательно покачал головой.

— Наша встреча была Его волей. Отец только открывает путь своим детям, а идти ли по нему, выбираем мы сами. Я смотрел на тебя и знал, что уже ступил на тропу, которую расстелил передо мной Белый Дух. Я хочу идти по ней, и я хочу идти вместе с тобой. И если ты будешь ждать меня, мой путь домой станет короче, где бы ты ни находилась.

— Я буду ждать тебя, Танияр, — ответила я, не сводя с него взгляда.

— И я вернусь к тебе, — сказал он, после приобнял меня за талию, а я уместила голову на его плече, и ночь вновь наполнилась прежним уютом.

И вот он уехал. Перевернувшись на спину, я заложила руки за голову и устремила в темноту взгляд широко распахнутых глаз. Неужто Отец и вправду свел нас? Выходит так. Он не позволил нам с Танияром идти каждому своим путем, каким бы он ни был, но направил навстречу друг другу. Любопытно, зачем? В ком дело: в алдаре или во мне? Возможно, в нас обоих. Он помогает мне постичь мир, а я мыслю иначе, чем дети Белого Духа и, наверное, могу принести какую-то пользу… Какую?

К примеру, упорядочить законы по привычному мне шаблону, который я помню в отличие от своей прошлой жизни. Или перестроить общественный строй… но нужно ли это? Дети Белого Духа живут по своему укладу века, может быть, тысячелетия. И если они всё еще не сдвинулись с этой точки, значит, их всё устраивает, хотя… Есть Курменай — таган, который отличается от всех остальных своим прогрессивным устройством. Там более развиты ремесла и наука. Впрочем, живут в Курменае по схожим с другими таганами законам. Но если бы их каан пожелал, он мог бы главенствовать над остальными. Возможно, я бы могла помочь своими знаниями в укреплении власти и влияния, но не стану этого делать, потому что мне нет дела до каана Курменая, и уж тем более я не желаю помогать Архаму. И значит, от меня особой пользы нет.

Танияр не стремится к власти. Он принял решение старейшин, принес брату клятву и не стремится ее нарушать, потому что честен и благороден. А вот Селек и Архам не такие. И тогда, возможно, мое предназначение помочь Танияру устоять? Я ведь могу защитить его, потому что знаю, что такое интриги и сама умею интриговать. И пусть я не помню примеров из своего прошлого, но внутри меня есть стойкая уверенность, что справиться с нападками каанской семейки мне под силу. У меня есть опыт. Не помню откуда и какой, но он есть. Это я знаю точно.

— Вот бы вспомнить, — усмехнулась я в темноту. — Наверное, в моей памяти скрыто много полезного, раз я чувствую, что Селек я не по зубам…

Вздохнув, я снова перевернулась на живот, обняла подушку и закрыла глаза, надеясь все-таки уснуть. Но не уснула и покинула ложе Танияра. Поправил белье, затем перебралась в кресло у холодного очага и, забравшись на него с ногами, прижалась щекой к коленям.

— Вот бы вспомнить…

Не вспомнила. Отец не спешил даровать мне этой милости. А может тому была причина. Судя по всему, Белый Дух ничего не делал просто так. Отправил Ашит спасти меня из снежного плена, принял в своих чертогах, даровал язык и изменил цвет волос, но почему-то оставил зеленые глаза, которые теперь мешали людям увидеть во мне свою. А после Он явился Танияру, подставил его под клинки кийрамов и отправил в дом шаманки, где я стала его путеводным огнем. Может и рырхов подпустил специально. Любопытно…

Кстати, о моих глазах. Меня действительно почитали за полукровку. Для людей в Иртэгене я была пагчи. И пусть связи между жителями таганов и представителями племен случались, но этих связей стыдились и скрывали. И если рождались дети, то их отдавали второму родителю в его племя. Потому вы легко можете представить, что обо мне думали.

Обитатели таганов роднились с другими таганами, которых было вовсе немало, потому оставались далеки от вырождения, но приток иной крови совсем не допускали. И привести в свое поселение жену или уйти в племя к мужу — было невозможно, это считалось позором. Кто знает, сколько было разбито сердец, сколько детей остались сиротами при живых родителях из-за надменности любимых детей Белого Духа, презиравших других его чад только лишь по той причине, что считали себя сотворенными по его подобию. А как Он выглядит на самом деле, не знал никто.

Я как-то спросила Танияра, почему он так легко принял иноземку. Я не принадлежала к созданиям Белого Духа, всего лишь его приемная дочь, даже не представитель одного из племен. Мой воин усмехнулся и ответил без всякого бахвальства:

— Я мыслю иначе, — и пояснил: — Когда моя мать была девочкой, она заблудилась. А пока бродила по лесу, на ее след напал тэш — один из мелких хищников. Он упрямый, как килим, а прожорливый, как охо. Тэш не нападает сразу, как большой хищник, он преследует дичь до изнеможения, пока та не лишится сил, и тогда пощады уже не будет. И не увидеть бы маме родных, если бы не охотник — кийрам. Он защитил маму, убил тэша и привел ее к себе домой. Мама рассказывала, что испугалась его еще больше зверя, но кийрам и его жена накормили девочку, уложили спать, а утром охотник отвел ее к границе тагана и крался сзади, пока мама не вышла к Иртэгену. Она оборачивалась и видела его. После того, как убедился, что ребенку ничего не угрожает, кийрам ушел и больше не возвращался. А вот мама, когда еще немного подросла, помня о законах Отца, отнесла своему спасителю дары, чтобы отблагодарить его за помощь. Она говорила, что нашла дорогу так быстро, будто каждый день по ней бегала. — Алдар улыбнулся, но не мне, а своим воспоминаниям: — Мама была очень доброй женщиной. Она учила меня тому, что хорошие люди живут не только в таганах, и раз Отец создал и их, то мы не можем считать себя выше других его созданий. Я это запомнил.