Два идиота - Алёна Снатёнкова

- Так, а теперь то же самое, но с улыбкой на лице и на камеру. В конце можешь передать другу привет.

- Не-е-е, друг, ты чего? Знаешь, кто его отец? Да от меня мокрого места не оставят.

- Ну, что ж… нет так нет. Ничего страшного, бывает. Кстати, у нас вчера еще кассу вынесли, по камерам толком не понятно, кто это, но думаю, менты разберутся. Это же их работа. Наверно, тебя тоже вызовут как главного подозреваемого.

- Чего? Чел, какая касса? Я ничего не брал.

Не брал. Из клуба только бухло вытащили. Но я в курсе, что ложь бывает полезной и выгодной.

- А вот это уже проблема. Погорелов вряд ли сознается, что был в сговоре с тобой. Слушай, даже не знаю, как тебе помочь. О, хорошим слово, желаю удачи.

Пять.

Четыре.

Три.

- Евсей, стой, – выкрикивает он, когда я еще до лифта не успел дойти. – Если я на камеру все скажу, ты не сообщишь ментам, что это я свет вырубил?

Ухмылка на моем лице?

Ничего подобного.

Я всегда улыбаюсь, как клоун Пеннивайз.

Осталось самое веселое - собрать всех в одном месте и не дать предкам меня прикончить раньше времени.

Скидываю сообщение Пантере и сажусь в машину. Два слова: «Шоу начинается». Или поминки, кому как нравится больше.

- Виктор Викторович, проходите, присаживайтесь, – говорю нашему прокурору, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не заржать в голосину.

Как зародыш вообще мог додуматься мне палки в колеса вставлять, если у них в семье по крови с фантазией проблемы?

Вы только представьте, сколько Витьков может собраться в одной квартире? Черт. Главное не ржать. Смеяться запрещено.

Эх, судя по непонимающему взгляду бати и по его стреляющим дробью глазам, мне сейчас не то что улыбаться нельзя, мне дышать можно только через раз, и то задницей, чтобы никто не видел.

Жаль, смотреть особо некому было.

Я хотел собрать в одном месте всех грозных дядек этого города, но потом понял, что мне тупо лень их приглашать. Поэтому решил, что Гуляевых, Никольских и Погореловых достаточно будет. Ну, и еще бухгалтер бати. Но это уже Сонина идея была его позвать. И да, она, кажется, «вернулась». По крайней мере, через час уже не плевалась в меня малиновым сиропом, а разговаривала вполне нормально, даже несколько раз умудрилась к моему имени прицепить слово «мудак».

- Евсей, - горланит мой батя, переглядываясь с Никольским. Эта парочка мне сейчас двух Лунтиков напоминает, которые только-только с Луны свалились и впервые увидели полянку с лопухами. – Что здесь происходит?

- Пока ничего, – пожимаю плечами и смотрю в окно, из которого видно всю площадь парковочной зоны. – Но скоро начнется великое представление. Бать, ты рад, что твой сын стал актером театра? - добавляю шепотом, чтобы хоть как-то отца растолкать. Клянусь, вилка в его руках подмигивает мне и обещает, что совсем скоро познакомится с моей ляжкой.

- Клоун, – фыркает отец и отворачивается, чем-то напоминая мать, которая так же делает, когда на мужа обижается и отказывается с ним разговаривать.

А к дяде Феде даже обращаться страшно. Кажется, стоит мне только слово ему сказать, как он тут же достанет из-под стола дробовик и начнет палить. Эх, это он еще не в курсе, что я сегодня его дочку из отчего дома увезу. Если б знал, то приехал бы в ресторан не на своем джипе, а на танке, в полной боевой готовности. Но у него еще будет для этого время. Пантера написала, что подъедет минут через двадцать только.

От мыслей, что скоро увижу её, дрожь по коже, бабочки в желудке и вся остальная хрень, о которой пишут в бабских журналах, которые я в туалете иногда пролистываю.

- Сань, - Погорелову надоело играть в сапера в своем телефоне, и он обращается к моему отцу. - Так ты не знаешь, что твой сын удумал?

- В общих чертах, Вить. – А сам мне каждым движением руки договаривает: если ты подставишь меня, сынок (хотя там вроде «щенок» читается), я тебя на охоту с собой возьму, вместо дичи. – Ну, и раз мы здесь собрались, давайте закажем что-нибудь. Все равно приехали.

Другими словами, лучше ты, Витя, трескай, чем меня вопросами доставай.

Спасибо, батя. Поддержал, так сказать, хоть и правда не знал, зачем они все сюда приехали и почему не начинаем.

А я и рад бы начать, но зародыш никак не появляется.

Ведь получил мое приглашение, которое лично в руки Голицын передал. Где русским языком, черным по белому, написано: «Купил тебе абонемент в спа-салон для педиков. Забрать можно по адресу ***». А еще на всякий случай нашел его номер и сообщением отправил то самое видео, где один чувак с потрохами сдает друга своего. Ну, и чего он не бежит за таким-то подарком?

Блин, может, я просчитался и такой у него уже есть?

Попадос.

Не подумал.

Ан нет. Судя по подъезжающей тачке, предложение все-таки актуально. Резко подскакиваю и, стуча вилкой по стакану, привлекаю к себе внимание.

- Дамы и господа, поприветствуем еще одного гостя, который так долго ждал этого вечера. – Ох, как я вовремя заговорил. На «вечере» в зал влетел зародыш и застыл на месте.

Да, мудила, я подготовился к твоему приходу.

Выхожу из-за стола и жалею, что для прикола микрофон по дороге не купил, для большего эффекта. Но ничего. Спасибо генам, я и так орать могу.

- Виктор Погорелов. Наверно, вы все знаете этого, – Господи, прости за это слово, - милого парня. Который…

- Гуляев, не вздумай, – шипит он, догадываясь о том, что я сказать хочу.

- Который, пользуясь положением своего глубокоуважаемого отца, решил подпортить репутацию нашего скромного клуба. Все ведь слышали новость о том, что вчера у нас возникли некие сложности и весь народ эвакуировался в разгар вечера. За этот инцидент нужно благодарить как раз его. Да, Виктор, не расскажешь своему отцу, что ты сделал и что ты планировал сделать еще?

- Виктор? – начинает прокурор, уже отбрасывая свой телефон в сторону.

- Пап, кого ты слушаешь? Поехали домой.

- Еще горячее не подали. – Официантка выдвигает новый стул, а прокурор не двигается с места, и детенышу не остается ничего, кроме как молча сесть рядом с отцом.

- Сань, что все это значит?

- Погоди, Вить, давай дослушаем. – Батя, да ты меня сегодня прям удивляешь. В другой бы день давно уже заставил меня объясниться, а тут…

- Да не собираюсь я ничего слушать, - взрывается засранец и на широкую душу опрокидывает на пол стакан с водой.

- Придется.

Ведь, судя по словам его дружка, этот мудила решил приударить за моей Никольской. Если раньше меня бомбило оттого, что он за мной таскается, то после того, как я узнал, что он положил свой кривой глаз на Соню, я был в бешенстве.