Санайт - Евгений Николаевич Мамонтов

По одной только реакции Оливии можно было заподозрить, что ритуал переноса разума прошёл не очень гладко – она совсем не помнила последние несколько месяцев жизни, а то и больше.

– Оливия, вспомни! – я сделал шаг навстречу девушке. – Тогда, в замке псов, я спас тебя. Чёрт, – выругался я про себя. – Они сказали, что ритуал закончился удачно!

– Довольно! – крикнула Оливия. – Не помню я ни вас, ни то, что было в замке. Я всю жизнь прожила в этих стенах и, наконец, свободна. Ещё один шаг и вы точно пожалеете.

– Я… сделал всё, чтобы ты была свободна, но Оливия… – я сделал ещё шаг. –…Позволь мне…

– Я сказала хватит, – Оливия остановила меня на расстоянии, вытянув руку.

Она коснулась моей груди, её глаза расширились, моё сердце колотилось в несколько раз чаще, чем тогда – в церемониальном зале. Несколько секунд молчания. Она отдёргивает руки, складывает их в замок на груди и, опустив голову, выбегает из комнаты. Я стою один. В голове только мысли. «Ну не может же так закончится. Может догнать? Нет, не стоит. Она явно что-то вспомнила».

Весь день я прибывал в тоске. Бессмысленно шатался по городу, отмахивался от приветствий знакомых, игнорировал приглашения друзей. В голову пришла мысль о том, что стоит посетить другие территории, ведь тут мне больше делать нечего. А может начать выполнять задание привратника. Интересно, пойдёт кто-нибудь со мной на Таллара? От слишком долгой ходьбы или от того, что я почти двое суток бегал за подсказками об уязвимостях, ноги начали болеть, было принято решение вернуться в таверну и выспаться, перед долгой дорогой, ведь дальше привратник, а за привратником – забытые земли.

В комнате было темно, лишь лучи нарастающей луны пробирались и освещали пол и нижнюю часть стен. Я зашёл, стоя стянул ботинки и бросил их в угол комнаты. Со спины медленными шагами кто-то приблизился. Тогда я не догадывался, но надеялся, что это была Оливия. Фигура приблизилась, обхватила меня за пояс и уткнулась носом в рубашку.

– Илис, – прозвучал тонкий голос Оливии. – Я вспомнила… всё, – она развернула меня. Всё так же крепко обнимая и тихо плача, говорила. – Прости, я… не хотела забывать. Я думала о тебе, когда проходила первый сон, вспоминала, видела тебя, чувствовала твои мысли.

– Я тоже, – еле слышно сказал я, обняв её дрожащие руки. – Пока я был в путешествии, мне казалось…

– Не нужно, – прервала Оливия. – Слова излишне, я так долго этого ждала.

Прижав меня всем телом, медленными шагами она толкала меня вглубь комнаты, всё дальше и дальше. Когда я коснулся ногами изножья кровати, я уже не мог сопротивляться. Её рука поднялась, медленно прошла через грудь на шею и вверх к щеке. Оливия подтянулась ко мне, я был гораздо выше неё ростом, робко поцеловала, еле дотянувшись до моих губ, и резко толкнула меня на кровать. Она завела руку за спину и потянула за верёвку, удерживающую стёганый жилет. Верёвка быстро расползлась, жилет освободил её грудь, давая простор для свободного вдоха. Обойдя кровать, Оливия наклонилась надо мной и стала расстёгивать рубаху, оголяя мой торс.

– Илис…, – из глаз девушки прямо на мою грудь покапали холодные слёзы. – Ещё раз, прости…

Я промолчал, обхватил её шею, подтянул к себе, поцеловал сильно и настойчиво. Жар полностью охватил моё тело, я повалил Оливию на кровать, она ни капли не сопротивлялась, полностью отдавшись чувствам. Я дёрнул лёгкую хлопковую рубашку на теле Оливии, оторвав до единой все пуговицы, и стянул её одним резким движением. Её дыхание участилось, я обхватил одной рукой её хрупкую спину, а другой шею и снова приблизился к губам. Поцелуй стал более страстным, она позволила мне целовать её там, где я только мог желать. Я посмотрел ей в глаза, в них было полно страха, так же как и в моих, но мы оба желали этой любви.

Когда я снял с неё последние куски одежды, в лунном свете я увидел каждый изгиб её тела, часто вздымающуюся грудь и лёгкое дрожание её колен.

– Успокойся, – произнёс я, поднеся её ладонь к своей груди. – Чувствуешь? Оно бьётся только для тебя. Она улыбнулась.

От наших тел исходила неистовая страсть, Оливия обхватила мою спину, полностью прижалась ко мне, она почувствовала каждый мой мускул, я ощутил её упругую девичью грудь, каждая мышца моего тела находилась в напряжении. Её переполнило счастье, в этот миг она позабыла обо всём. В её мыслях кружилась только эта ночь в моих объятиях, таких настойчивых, таких крепких.

Я старался действовать не спеша, мягко гладил одной рукой её яркие рыжие волосы, а большим пальцем другой руки вытирал слёзы, что катились по её щеке. Это были слёзы счастья. Наконец, после очередного поцелуя, когда и на мне не осталось никакой одежды, я нежно перевёл руку вниз по спине и положил на бедро Оливии, затем приподнял её ногу повыше, и тогда она полностью подчинилась моим действиям. Схватив её за руку, я повёл её по дороге наслаждения, не спеша, шаг за шагом, стараясь не причинять ей боль. Движение её груди стало максимально быстрым, она чувствовала моё громкое и горячее дыхание. Два тела, два влюблённых человека стали одним целым, затянутым в пучину страсти.

В эту тихую лунную ночь, даже грохот и вой за окном не пугали Оливию, в моих объятиях она чувствовала себя в полной безопасности. Впервые за свою новую жизнь, она познала сладкий вкус любви. Я лёгкими касаниями гладил её грудь, мы наслаждались теплом наших тел лежа на мягкой кровати. Мы не думали ни о будущем, ни о прошлом, в эту ночь друг для друга мы стали чем-то большим.

Когда я проснулся, было далеко за полдень, бросив взгляд на другую сторону кровати, не обнаружил там Оливию. Небольшого размера письмо лежало на подушке, рядом с моим лицом. Подскочив, я принялся читать это письмо.

«Спасибо тебе, Илис, за всё. Я поняла, наконец, кем хочу стать, я не забуду этой ночи. Теперь мне остаётся только стать сильнее, ведь для себя я решила пойти за тобой. Примешь ли ты меня, позволишь сражаться с тобой бок о бок – решать тебе. А за себя скажу, что я не отступлюсь. Ты даровал мне новую жизнь уже дважды, я верну тебе этот долг. Мы встретимся снова, когда придёт время. Жди меня».

Подгоняемый желанием и мыслью о том, что больше медлить нельзя, я в спешке нацепил одежду, и вырвался из комнаты.