РЕФЕРЕНС. Часть первая: ‘Карандаш и уголь‘ - Павел Сергеевич Иевлев

быстро, что хрен поймёшь. У них есть встроенные определители свой/чужой? Или они наугад рубятся?

Бронеаристократия предпочитает холодняк — клинки мелькают, как ножи в блендере. Один внезапно пропустил колющий, и его нанизали, как жука на булавку. Пуля их, вишь ты, не берёт, а меч в нужное место — работает. Надеюсь, это не Калидия, Алька расстроится.

Хлоп! — сработала над моим ухом винтовка Змеямбы. Ещё один оболочечный упал. Хлоп! Хлоп! Двое минус. Ещё одного проткнули мечом, и ещё одному красиво снесли круглую глазастую башку. Ничего себе! Интересно, она потом к оболочке назад прирастает, или всё, в утиль ценное родовое имущество?

Остались стоять двое. Змейса не стреляет, наверное наши.

— Как ты поняла, кто где? — спросил я её.

— Креон дерётся одной рукой, — пояснила она. — Кто дерётся с ним — враг.

Вот чёрт, а я протупил. Очевидно же. Впрочем, всё равно бы хрен попал в таких шустриков, да и толку от моего 5.45? Но Змеямба крутая, факт.

— Зме, ты крутая, — сказал я.

— Спасибо, Док. Не забудь БК пополнить, пока пауза.

Стрельба меж тем стихла. Кажется, мы таки отбили первую волну до того, как прилетела вторая. Кстати, где она?

Пока никто не пытается нас убить, подошёл к оболочечным. Один из них точно Креон, вторая, судя по внешним половым, Калидия. Она на вид без повреждений, а вот оболочка нашего нанимателя в крови и стоит на ногах он не очень твёрдо.

— Вы ранены? — спросил я.

— Ранен, — не стал отрицать он. — Но оболочка не даст мне умереть, раз не убили сразу.

Я бы не был так уверен, учитывая возможность внутреннего кровотечения, но хозяин — барин. Последний, кому я стану сочувствовать, особенно после дурацкого финта с атакой киберов. У нас из-за него потери, которые ещё предстоит оценить. Главное, чтобы дожил до выплаты вознаграждения, дальше не наши проблемы. Если Креон не расплатится, Слон его из ада достанет, до дна котла донырнёт.

— Какого хера вы устроили! — о, вот и Слон. — Короной башку надавило?

— У нас не монархия, — спокойно возразил Креон.

— Хуярхия у вас с пиздархией! — на боевом адреналине Слон в гробу видал субординацию.

Я оставил их выяснять отношения, а к Калидии подлетела Алька, начав её ощупывать, видимо проверяя целостность и комплектность. Не знаю, что она надеялась нащупать сквозь броню, которую даже пули не берут.

— Я так за тебя испугалась! — воскликнула моя медсестра со слезами в голосе.

За неё значит, испугалась, а за себя, значит, нет. Хотя сама-то в одном бронике, который от местных калибров помогает очень условно.

— Пойдём, — дёрнул я её за плечо. — Наше дело — раненые.

Раненых мало. В основном лёгкие, с осколочными от наших же гранат и рикошетными пулевыми. Оружие у нападавших огромных калибров. Видимо, кибернетизация позволяет им не бояться отдачи, а поражающая сила рассчитана на таких же киберов и аристократов в оболочках. Наших бойцов убивает даже попадание в конечность — отрывает руку или ногу. При попадании в торс забивает пластины броника сквозь рёбра в позвоночник и выходит через спину. При попадании в голову — можно представить, но лучше не надо. Шлем разве что не даёт мозгам далеко разлететься. В общем, работы нам с Алькой оставили немного.

Она показала себя неплохо: в обморок не падает, перевязочные материалы подаёт, хотя стоит белей бумаги, судорожно сглатывает и старается вообще ни на что не смотреть. Это сложно, потому что крови и прочего вокруг хватает. Половину отряда потеряли, двадцать одного бойца. Никогда у нас не было такого высокого процента потерь. Надеюсь, Слон порвёт за это Креону его бронированную задницу. Убеждать больше так не делать бесполезно, потому что из местных защитников ни один не выжил. Мы и есть все наличные силы владетеля. И где вторая волна десанта?

Полюбовался, как оболочки освобождают трупы владельцев. Медленно, как бы нехотя, стекают. Даже те фрагменты, которые выглядят металлическими, размягчаются и становятся похожи на мягкую толстую кожу. Сейчас видно, что они живые. Из лифта выбежали две киберслужанки, запихали оболочки в мешки, унесли внутрь. Голые трупы оставили. Смерть никого не украшает, но аристократы и при жизни красотой не блистали. Похожи на иллюстрации последствий инбредной депрессии из учебника генетики. С такими харями легко вписались бы в династию Габсбургов. Калидия тут единственный цветок на кактусе. Кстати, среди вызванных кровосмешением генетических нарушений не последнее место занимают шизофрения и слабоумие, так что от второй волны десанта они вряд ли откажутся. Да где он уже?

***

— Ребята, что-то есть! — прорезался в канале Гай.

— Конкретнее, чёрт электрический! — командир ещё зол после бесплодных препирательств с Креоном, где Слон на него орал, а владетель его игнорировал.

— Что-то мелькнуло. Не знаю. Может, они резко поумнели и идут ниже зоны РЛС?

— Внимание, возможны воздушные цели, всем занять позиции по схеме три.

Мы с Алькой по любой схеме в условном тылу, медицина же. Так что я набрал полных рожков взамен отстрелянных и занял привычное уже место за трубой воздуховода.

— Не мандражим, ребята! — уверенно сказал в канале Слон. — Местная самодеятельность закончилась, никто нам не помешает разобрать их по-взрослому!

Это, конечно, хорошо, про самодеятельность, но вот ПРЗК у нас больше нет. Один выстрел для РПГ, а по воздушной манёвренной цели это только чуть не в упор бить. Ладно, у них там оставалось три леталки, допустим, одну свалим, в двух высадится человек сорок, соотношение два к одному, но мы в укрытиях, а им ещё надо рассредотачиваться. На высадке, бог даст, сравняем, а там уже потягаемся. Шансы ненулевые, тем более, что самые крутые в первой волне шли наверняка. Эти уже так, вторая очередь, вроде меня. Вот так себя утешаю, а что делать?

— Внимание! Цели! Цели! — заорал в канале Гай. — Чёрт, да их много! Выходят снизу, снизу!

Здание под ногами содрогнулось раз, другой, да так, что не опирайся я о трубу — упал бы, пожалуй. Внизу под нами что-то нехило взорвалось.

— Креон, сука! — заорал в канале Слон, забыв, что у того нет рации, — вот так, блядь, ракет у вас нет? А это что сейчас было?

— А у них и нет, — в канале прорезался незнакомый голос, — мы