Аниматор - Станислав Гимадеев

– Я на нервах был! Не спал всю ночь! Я и сегодня не спал, хожу только на таблетках… Ну ляпнул! Извини, дружище.

– Ты не понимаешь. Нет, не понимаешь. Это же твоя позиция. Твое доверие… Точнее – недоверие.

– Это ты не понимаешь! – выпалил Андрей. – Он Лену утопил!.. Олю чуть не убил, накачал ее чем-то… У него мой брат в руках! И я не могу в полицию идти! Думаешь, я железный, что ли?! Ну наехал на тебя, а ты сразу – недоверие! Позиция!..

Михаил молчал. Андрей взял его за плечо и потряс.

– Что ты как девочка?

Михаил убрал его руку со своего плеча и с кислой миной уставился в окно.

– Тут это… Ну, когда тебя не было на днях, – заговорил он, – приходил на разборки один чувак валуевский… Так он мне многое популярно объяснил. Хорошо еще, глушитель в рот не засовывал.

– Почему не сказал, Майкл?

Майкл грустно глядел сквозь пыльные стекла на улицу.

– Короче, я тогда и понял, откуда ты тридцать процентов инвестиций на «Альбу» взял. И раньше слухи ходили, но я на них не обращал внимания… Даже, наоборот, отмазывал твою честь при случае. А ты мне даже не сказал.

Андрей всплеснул руками и покачал головой:

– Е-мае, Майкл. Ну не рассказывал… Да, часть бабок была грязная. Я с Валуевым сделку заключил. Наверное, надо было тебе сказать. Каюсь.

– Вообще-то ты не только своей задницей рисковал, но и моей.

– Что тебе интересно? Детали сделки? Могу рассказать, если уж на то пошло.

– Не надо, – бесцветным голосом сказал Михаил. – Мне уже плевать. Не в этом, в конце концов, дело.

– Блин, а в чем? В том, что это грязные деньги? Ты решил за мораль со мной поговорить…

– Дело вообще не в деньгах! – вспылил Михаил. – Ты упорно этого не хочешь понять! Ты глухой, вот в чем трабл.

Наступила пауза. Андрей слез со стола и стал медленно ходить по кабинету. Михаил продолжал смотреть в окно.

– Ты изменился, Андрюха, – проговорил Михаил задумчиво, бросая фразы в стекло. – Ты, может, и не чувствуешь, но это факт. Ты всех оттолкнул от себя. Ты никому не доверяешь. Ты не видишь ничьей правды, кроме своей. Ты останешься один рано или поздно. Тебе самому не страшно?

Андрей остановился и закричал Михаилу в спину:

– Он же заставляет меня! Сволочь такая! Как я еще могу?! Он же идет по трупам… Майкл… Это какой-то психоз, пойми! Ты не представляешь, какое дерьмо мне по ночам снится!

Михаил молчал. Андрей подошел к нему сзади.

– Я иногда боюсь, что сошел с ума, – проговорил он ему в затылок. – Я в себе уже не уверен, понимаешь ты это? В себе! Вот где настоящий страх. Что ты молчишь?

Михаил повернулся, несколько мгновений смотрел печально ему в глаза.

– Я устал, Андрюха.

– Ты точно решил?

– Ты ж знаешь, как мне трудно решать… – невесело усмехнулся Михаил.

– Знаю. Потому и спросил.

– …и уж если я решил – это окончательно. Да, я ухожу.

– Понятно, – сухо сказал Андрей. – Ладно, Майкл. – Он покивал головой и добавил: – Скатертью дорога.

Андрей обошел застывшего Михаила и сел за свой стол. Он облокотился о столешницу и уронил лицо в ладони. Прислушался к себе. Внутри было подозрительно тихо. Не роились бессвязные мысли, не возникали мерзкие видения, сосущая пустота не хватала мертвой хваткой за горло. «Неужели – все? – мелькнула пугающая мысль. – Неужели я сдался? Или это из-за недосыпа?»

Он сидел так несколько минут. Потом подумал, что сейчас уберет руки и Михаил по своей привычке засопит сконфуженно, посмотрит извиняющимся взглядом в надежде, что Андрей его будет ободрять, уговаривать не пороть горячку… Но когда он отнял руки от лица, Михаила в кабинете уже не было.

13.2. Володин смотрел на него долго, изучающе, сдвинув брови и скрестив руки перед собой. Словно ждал, что Андрей передумает. Затем глубоко вздохнул и произнес:

– Что ж… решил, значит – решил. У меня разговор короткий. Без мелодрамы.

– Не будет мелодрамы, – сухо сказал Андрей. – Покончим с этим. Готовьте документы.

– Жалко, поди? – спросил Володин. – Сколько ты с «Альбой» нянчился?

– Ремонт мы за год сделали. Плюс два года, как работаем… работали. Да это все лирика. Чего за него держаться, за прошлое? – Андрей помялся. – Вперед надо двигаться.

– Ну да, ну да, – закивал Володин.

– И вообще, я не воспринимаю это как потерю. Типа, очищение крови.

– Ишь ты какой стал философ, – прищурился Володин. – Ну добро. Договор сегодня запустим. – Он сделал паузу. – Сейчас ты – в институт отца?

– Да, но… Игорь Ефимович, личный вопрос.

Володин вскинул брови, снова их сдвинул, но ничего не сказал. Андрей положил перед ним фотографии из конверта, найденного в родительском фотоальбоме. Володин с подозрением взял пачку фотографий, стал их перебирать, и брови его опять поползли вверх. Он издал какой-то фыркающий звук и уставился на Андрея:

– Откуда это у тебя?

– У отца нашел.

– У отца?

– Думаю, ему от мамы досталось.

Володин взял фото, где они с мамой целовались, превратился в изваяние, Андрей даже не мог предположить, что у него происходило в душе в этот момент.

– Надо же, – сказал Володин тихо. – Она их сохранила. Эх, Анька, Анька…

Он бросил фото на стол, вздохнул и стал растирать широкими ладонями лицо, медленно, словно умывался.

– Вы любили друг друга? – спросил Андрей осторожно.

Володин грустно улыбнулся, погружаясь в воспоминания.

– Я ее любил всегда, – сказал он задумчиво. – Никогда не переставал. А Аня меня… Сначала был уверен, что любила, а потом… Когда они с Серегой познакомились… – Он пожал плечами. – Я ж молодой был, наивный. Все не понимал, как так бывает в жизни, что любовь – хрясь! – и исчезла? Да и сейчас не понимаю. Устарел я, что ли?

– А ваша любовь к маме исчезла?

– С чего бы? – Володин развел руками. – Отец твой, наверное, думал, что у меня все заросло. Ученая душа, что с него взять? Я просто виду не показывал. А он вскружил ей голову – мама не горюй! А сердце-то у Аньки одно, и два мужика в нем не поместятся – факт.

– Это точно, – сказал Андрей.

– Но ты не думай, Андрейка! – Володин покачал пальцем перед его лицом. – На наши отношения с отцом это не повлияло. Мы никогда – никогда! – с ним об этом не говорили. И зуб на него я не имел. Уж он-то точно был не виноват. А я… Я парень был закаленный, что ты! Пережил, перетерпел. Работа в органах – та еще школа жизни.

– Зачем папа хранил фотки, как думаете?

– Да черт его знает. Чего ты этим голову забиваешь? Тебе братана надо вытаскивать, а не в альбомах шарить.