Его должница - Олли Серж

Настенные часы тикают секунды слишком громко.

Мы молчим. Я очень хочу доказать бабушке, что она не права. И что фамилию матери он, скорее всего, взял по причине ее болезни, но… что-то подсказывает мне, что все эти события звенья одной цепи.

— Мы кушать то будем? — вылетает с нетерпеливым вопросом в коридор сестра.

— Да, конечно, — растеряно подхватываю тарелки и несу их в комнату.

Захожу в дверной проем и встречаюсь с прямым взглядом Алексея.

Не выдерживаю его и отвожу глаза.

— Пообщались, значит, — хмыкает Баринов. — Ну, скорее, ожидаемо.

— О чем ты? — я ставлю на стол тарелки, старательно делая вид, что ничего не случилось. Просто… мне нужно подумать. Пережить новые обстоятельства биографии Алексея в одиночестве.

Баринов встаёт из кресла и подходит ко мне, останавливаясь за спиной.

Его горячее дыхание щекочет мою шею, посылая по телу мурашки.

— Наркоман и убийца… Кажется, должна быть такая характеристика. Или я что-то упускаю? Ах, да. Было ещё мелкое воровство из магазинов на спор, вскрытые крыши и жестокая драка с попрошайками в метро.

— Перестань! — прошу его, понимая, что отчаянно не хочу знать правду. Я едва не зажимаю уши руками. — Ты не в тюрьме, а значит, ты ни в чем не виноват! — говорю запальчиво.

— Если ты хочешь быть со мной, Аня, — он ведёт костяшками пальцев по моей спине. — Придётся принять и это тоже. Тебя же не смущал мой рассказ о том, как мы отбирали землю.

— Я… — судорожно выдыхаю. — Просто об этом не думала.

— Нет, — отвечает Алексей, — это называется феномен «общего числа», когда тебе просто жаль каких-то людей. Масштаб трагедии и драмы это число приобретает, когда ты начинаешь давать каждому порядковому номеру имя…

— Мне страшно, — передергивает меня. — Ты же знал, кто моя бабушка, когда сюда шёл?

— Не сразу, но да. Конечно, знал, — отвечает Алексей. — И никогда не просил ее меня защищать. Она ни разу меня не утопила. А в этот раз, — он хмыкает, — черт его знает, глупо надеялся, что обойдётся. Что она оценит, что я пришёл. Но так даже лучше.

— Кому лучше? — я разворачиваюсь к Алексею лицом.

— Конечно, тебе, — он нежно убирает мне за ушко прядь волос, и в следующую же секунду, пользуясь тем, что Ксюша на кухне требует у бабушки компот, обхватывает ладонью мою шею сзади и впечатывает свои губы в мои.

Мое сердце бьется с оттяжечкой, а сознание мечется. Потому что вот он, передо мной мой любимый мужчина. Успешный бизнесмен, прекрасный любовник и друг, который легко может найти общий язык даже с пятилетней девочкой. Моя «широкая спина», за которой мне так хорошо и спокойно последнюю неделю… И у всего этого есть оборотная сторона медали, которую я видела, но не желала принимать. Нет никаких гарантий, что эта тень осталась в прошлом. Какой ее масштаб? Даже наш утренний секс показал, что до сегодняшнего дня со мной нежно церемонились. Видимо, именно так должны были проходить наши ночи с Алексеем, если бы договор остался в первоначальной версии.

— Ты все правильно сейчас думаешь, — немного зло говорит Алексей. А я понимаю, что застыла и не отвечаю ему на поцелуй.

— Нет! — я сама прижимаюсь к его губам.

Давайте, Алексей Егорович, уничтожите уже окончательно мои понятия о «хорошо» и «плохо». Избавьте меня от возможности выбора!

Но он не собирается…

— Хихи, — раздаётся со стороны двери, — а у нас в садике после поцелуя мальчик обязан жениться, — говорит она авторитетно и строго хмурит брови. — Вот Вадим женился сначала на Кате, а потом на мне.

— Я не понял, — чуть мотает головой Алексей, — это по твоей логике он поцеловал сначала Катю, а потом тебя?

У него на столько стремительный разгон от сурового соблазнителя до заботливого «папочки», что я тихо начинаю хихикать в его плечо, но не вмешиваюсь.

— Ну да, — как само собой разумеющееся, отвечает сестра. — Катя просто ангиной заболела. Три недели в сад не ходила. Мы с Вадимом в дочки-матери играли, он сказал, что я красивая и поцеловал меня. Теперь, наверное, снова с Катей женится… — вздыхает грустно.

— Эй! — от негодования Алексей даже выпускает меня из рук. — Ты знаешь, что настоящие мужчины так себя не ведут. Ты понимаешь… найти другую подружку, пока болеет первая, это примерно также, если бы Аня нашла другую сестру, пока ты лежала с температурой!

— Обидно, — задумываясь, вздыхает Ксюша. — Но Аня никогда так не сделает, — ища поддержки для своей мысли, переводит взгляд на меня.

— Никогда, — подтверждаю и киваю для убедительности.

— Вот твой «муж», — подкатывает Баринов глаза, — должен быть таким же надежным…

— Как ты, — выдаёт свою версию сестра.

— Ксюша, — строго обрываю ее.

— Лучше меня, — снова игриво дергает Ксюшу за косичку Алексей. — Не целуй больше этого Вадима. Вообще никого не целуй, пока школу не закончишь. А с мужем потом разберёмся… Может, ему сразу чего-нибудь оторвать? — ворчит почти всерьёз и переводит взгляд на меня.

— Все дети в это играли, — пожимаю я плечами.

— Напомни мне помыть твои губы с мылом, — понижает голос он.

— Тогда что нужно помыть тебе? — не удерживаюсь я от едкости.

— Это ещё раз подтверждает, что я — «так себе», — ухмыляется он.

— Ну что же, давайте ужинать, — в дверях комнаты появляется бабушка с салатником и театрально делает взмах рукой, — садитесь за стол.

Напряжение, которое за время общения с сестрой немного отпустило, возвращается ко мне с новой силой и буквально витает над столом.

Бабушка даже пытается поддержать вежливую беседу, рассказывая Баринову о его одноклассниках. Алексей отвечает ей ровно в тон. От их неловкой игры у меня начинает чесаться голова.

— Очередь рад встрече, — Алексей встаёт из-за стола через двадцать минут. — Но на сегодня вынужден вас покинуть. Работы много накопилось.

— Я тоже рада встрече, Алексей, — говорит бабушка. На мгновение мне даже кажется, что искренне.

Баринов идёт в коридор, а я ничего не понимая, бегу следом за ним.

— Подожди, — пытаюсь его остановить. — Мне же нужно помочь бабушке хоть немного убраться. И вещи Ксюши разобрать… Я не могу уехать сразу. Может быть, я приеду позже?

— Ты можешь остаться на ночь, — спокойно говорит Алексей. — Думаю, что тебе хочется.

— Хочется, — признаюсь честно, — но мне страшно. Почему у меня такое чувство, что ты возвращаешь меня, как товар по гарантии, — начинаю паниковать я. — Что больше не приедешь? Бабушка тебя расстроила? Я хочу сказать, что да, принять это сложно, но я не осуждаю…

— Все хорошо, — он обнимает меня одной рукой за талию, и берет лицо в ладонь. — Завтра к вечеру за тобой заедет Глеб. Захочешь приехать раньше, просто позвони, — он легко впивается в мою верхнюю губку поцелуем. — Отдохни.