Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора - Владимир Стрельников

– Здесь мое имя Вера Круз, Шейла. Я бы сказала, что здорово рада тебя видеть, но только не за решеткой. Что ж ты, подруга, то моего жениха под пулю подставляешь, то с шерифом дерешься? А потом мы должны думать, как тебя вытащить? – Вера ласково погладила девушку по щеке. – Не переживай, мы что-нибудь придумаем.

– Это будет очень непросто, леди. К мисс Брауберг предъявлены очень и очень серьезные обвинения. – Со скамьи встала и подошла к молодым женщинам Линда.

– Ничего, придумаем. Не брать же тюрьму штурмом, да, Матвей?

– Именно. С такой ногой я далеко не убегу. – Я усмехнулся, одновременно здороваясь с сослуживцами.

– Явились. Матвей, за мной. – Увидев меня, Илья встал со стула, на котором он до этого момента раскачивался.

У себя в кабинете он злобно хлопнул своим тяжелым стетсоном по столу.

– Ты что, совсем тупой? Не мог девчонке рассказать, о чем можно говорить, а о чем стоит молчать в тряпочку? Если решил спустить дело на тормозах, надо делать это основательно, чтобы комар носа не подточил. Что теперь прикажешь делать? – Шериф сел на краешек стола и вытащил из коробки сигару. Зло откусив кончик, Илья раскурил ее и, пыхнув в потолок, махнул мне рукой: – Иди, может, чего придумаете. У вас есть время до завтра, заседание суда назначено на десять часов утра.

Повернувшись было к двери, я услышал:

– Вообще-то, Матвей, за то, что ты не доложил по команде о попытке нанести увечья офицеру полиции, тебя следовало бы уволить со службы. Но ты ранен и выздоравливать, судя по всему, будешь долго. Поэтому ты просто отстранен от службы на время твоего больничного. Вероятно, буду привлекать тебя для бумажной работы, отчетов нам писать приходится много. И вообще, Матвей, ты хороший солдат, отличный служака, но пока отвратительный мент. Ты еще не научился думать как офицер полиции. Будем надеяться, у тебя еще получится.

После чего поморщился, приложив пакет со льдом к основательно распухшей щеке.

– Кстати, учти. Твоей подруге за то, что едва не выбила мне зуб, придется основательно повыворачиваться. Нападение на тебя, оказание сопротивления мне. Это очень серьезно, очень. Ты с Картером еще не сталкивался, но это маньяк еще тот, соблюдает законы буквально. Думайте, или нам скоро придется заказывать красивые похороны за счет города. И вытряхивайся из моего кабинета, я домой иду.

Шериф ушел. А я сидел около камеры Шел и ломал голову, что и как сделать. И ничего не выходило, совершенно.

Вера пару раз подходила к решетке и о чем-то шепталась с Шейлой, которая немного оттаяла, видя, как мы пытаемся хоть что-то предпринять. А Вера после перешептывания с Шейлой отошла в угол и негромко разговаривала с Линдой. Видимо, о чем-то они сговорились, так как адвокат накинула свою шубку и вышла из участка.

Я вопросительно поглядел на Веру, та улыбнулась мне, подошла и села рядом, взяв за руку.

– Мы придумали, как вытащить Шейлу. Но тебе придется принять очень важное решение.

– Какое? – удивился я, глядя в искрящиеся глаза моей девушки.

– Ты готов взять меня в жены? – Вера улыбнулась, но глаза стали серьезными и тревожными, я бы сказал.

– Да. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. – Я кивнул и поднес руку Веры к своим губам, поцеловав кончики пальцев.

– Вот. Линда сейчас приведет священника. Он проведет обряд над нами, а потом над тобой и Шейлой. И все, все обвинения сдуются. Ты же знаешь, семейные разборки не идут по законам города и графства, если не заканчиваются тяжелыми побоями или смертью. Разборки с невестой идут по этой же статье, так что арест Шейлы незаконен. – Вера меня чмокнула в щеку и едва слышно прошептала на ухо: – Не стой как болван. Это единственный способ. Подумаешь, фиктивный брак, всего-то делов.

– Фиктивный брак с кем? – ошарашенно прошептал я и едва не взвизгнул от сильнейшего щипка за бок. Умеет же Вера щипаться, когда злая.

– Я тебе пошучу, мигом шуточки сбегут. – Вера пыхнула злостью и тут же успокоилась. – С Шейлой, естественно. Поживет с нами полгодика, потом разведетесь. Как, согласен? Иного выхода нет. И я не согласна быть второй женой!

– Ты для меня единственная, но раз другого выхода нет – я согласен. Только вот кольца надо. Блин, как-то все сумбурно, я хотел торжественную свадьбу, тебя в белом платье. А тут такое…

– Ничего, отпразднуем попозже, все едино зажать свадьбу не получится. А сейчас… – Вера повернулась к заинтересованному народу: – Дамы и господа, мы имеем честь сказать вам всем, что я, Матвей и Шейла хотим пожениться. Соответственно Матвей будет мужем, я старшей женой, Шейла младшей. Готовы ли вы стать нашими свидетелями?

– Во дают! – восхищенно присвистнула Кетлин, а Полина удивленно покачала головой. Но ни от них, ни от парней я не почувствовал плохих эмоций. Удивление, внутренний смех, легкая зависть (это от новенького помощника, принятого на службу за время моего отсутствия. Я пока его имени даже не знаю. Но зависть восхищенная такая), чувство «горы с плеч» у остальных парней.

Потом начался сумбур. Вновь появился Илья, показал мне большой палец, выражая свое согласие. Линда привела священника, настоящего. Круглолицый рыжеволосый ирландец, весь в веснушках, скромно одетый в простой черный костюм с белым воротничком. Неплохой мужик, я с ним даже разок пивка попил, отдыхая после морозной вахты. Его в сан рукоположили еще на воле. И почему-то не лишили сана после приговора.

Но для бывшего католического святоши это все даром не прошло, судя по всему. По крайней мере, для него многоженство (как и многомужество) не является грехом, ибо сказано «не возлюби жену ближнего своего», а вот количество жен, которых можно любить, вроде как не оговорено. Впрочем, я не силен в теологии.

– Если кто может сказать против этого брака, пусть скажет сейчас, или молчит во веки веков. Я объявляю вас мужем и женами, аминь. – Священник захлопнул Библию и внимательно поглядел на меня. – Понимаешь ли ты, сын божий, какую ответственность взял на себя? Ибо нести тебе эту ношу до конца жизни.

– Надеюсь, что понимаю. – Я медленно кивнул, буквально ощутив тяжесть этой самой ответственности.

Вот так, в результате короткого обряда я стал двойным мужем. Или мужем в квадрате, не знаю, как правильно сказать. И если честно, был этим здорово удивлен.

– Тогда можешь поцеловать своих жен, муж. – Неожиданно священник улыбнулся.

– До суда выпустить Шейлу не могу. Сам понимаешь. – Илья, хмыкнув, открыл дверь камеры. – Но жену поцеловать можешь.

– Но после меня! – Меня обняли за шею и поцеловали. Ну да, Вера старшая жена. Кстати, она на самом деле очень рада, вон глаза светятся как синие алмазы. – А теперь иди, целуй Шейлу. И не стесняйся! – Меня подтолкнули в спину, но не сильно. Прислонив костыль к решетке и ухватившись за верхнюю перекладину, я шагнул в камеру. Прислонился спиной к прутьям и поглядел на смущенно шагнувшую ко мне девушку. Подал ей руку, сжал крепкую и горячую ладошку Шейлы, притянул ее к себе и, заглянув в светящиеся надеждой карие глаза, поцеловал. Честно и от души.