Элеонора. Мои поцелуи вкуса крови - Злата Линник

— Например, слушать чужие мысли, как радиопередачу. Не верите? Пожалуйста! Тетка за стойкой считает, что вы на самом деле не вы, а ваша дочка, а тот мужчина, который весь вечер чахнет над кружкой пива, не может решиться идти домой после того, как его застукали с соседкой на лестнице. Думаете, это так здорово? Сами бы попробовали! А еще кровь спокойно видеть не могу, даже пятно на асфальте, сразу охота на четвереньки встать и вылизать. Что же, я теперь, до кучи, упырем заделаюсь? На фиг мне такие варианты, я на юг летом собрался и вообще…

Собеседница грустно качает головой.

— Нет, без твоего… вашего согласия ничего бы не получилось. Но в этом случае к вам перешла вся его сила. Значит, все-таки нет?

— В обмен на свою личность? Нет уж, спасибо! Повторяю еще раз: жизнь я хочу прожить свою собственную. Я — это не тот гражданин, понятно вам? — И, торопливо сделав пару глотков из своего бокала, он неожиданно добавляет: — Бред какой-то! Вы что, и в самом деле вампир? Настоящий?

— Какое это имеет значение? — еле слышно произносит необычная собеседница, и из глаз ее выкатываются темно-красные капельки. — Какое это теперь имеет значение?

Высокий бокал из тонкого стекла превращается в ее руке во множество крохотных осколков, которые она с ожесточением мнет, как шарики пенопласта. Небрежно смахнув острые стеклышки на пол, она вытирает руку об одежду и демонстрирует своему спутнику. На узкой бледной ладони ни одного пореза.

— Какое это все теперь имеет значение? — повторяет она еще раз и исчезает в самом буквальном смысле этого слова, как будто растворившись в воздухе.

Оставшись в одиночестве, мужчина закуривает и, оставив на столе несколько купюр, торопливо выходит на улицу. Но не успевает он сделать и нескольких шагов, как прямо перед ним вырастает некрасивая блондинка в вечернем платье из черного бархата. Неумело наложенная косметика делает ее лицо похожим на маску с Хэллоуина.

— Добрый вечер, граф Эрнест! — произносит она нарочито небрежным тоном. — Теперь, когда память вернулась к вам, вы узнаете и мою скромную персону?

Мужчина некоторое время с ужасом таращится на нее, а затем берет себя в руки.

— Узнал, здравствуйте. Вы ухаживали за мной в больнице.

— Не только это. — Женщина шагает к нему, расставив руки, как будто намереваясь заключить в объятия, но застывает на полдороге. Мужчина не сопротивляется, ему уже известно, что должно последовать за этим. Он вглядывается в картины, которые проносятся перед его мысленным взором, но неожиданно прерывает телепатический контакт.

— И вы туда же?! Послушайте, я Виктор Дмитриевич Кузовков, а вашего графа Эрнеста не знаю, и знать не желаю. Вашей подруге я уже все пять минут назад объяснил.

— Ах, вот в чем дело, — шипит блондинка, — всему виной эта человеческая дрянь, которая вампир всего без году неделя! А я столько веков любила вас, и вы не соизволили это даже заметить. Постойте, не уходите! Верно, у нас были некоторые расхождения во взглядах, я даже послужила причиной вашего ухода из мира немертвых, признаю это. Но если бы вы знали, как тяжело, когда борются чувство и долг! Власть же, которую оставил мне отец, — это громадная ответственность. Не мне вам объяснять, чем были тогда «Крылья ночи»… И я так жалела о содеянном! Знали бы вы, как я рада снова видеть вас в добром здравии… и без меня у нее бы все равно ничего не получилось…

— Слушайте, достали вы меня уже, неужели не ясно?! — взрывается мужчина. — Сначала одна ненормальная, теперь другой чего-то от меня надо. Ты свою рожу давно в зеркале видела? Хоть бы оделась по-человечески, вырядилась как дешевая проститутка с вокзала. Да от такой не только этот твой граф Эрнест — любой удерет, только его и видели.

Мужчина разворачивается, чтобы покончить с этим идиотским объяснением раз и навсегда, но тут же оглядывается, привлеченный необычным шумом. Рыжая, которая затащила его в кафе, появилась снова, но теперь к ней страшно даже приблизиться. Это даже не персонаж мистического триллера, это настоящая аллегория ненависти. Волосы торчат в разные стороны и, кажется, шевелятся сами собой, как у Медузы Горгоны, глаза светятся красным не хуже светофора на железной дороге, и в довершение всего во рту ее виднеются клыки, которые смело можно отнести к холодному оружию.

Не говоря худого слова, она подлетает к своей подружке и рукой, на которой непонятно когда успели вырасти острые, чуть загнутые когти, отвешивает ей оплеуху.

— Так значит, это ты? Ну, все!

На лице блондинки появляется несколько порезов, которые для обычного человека означали бы как минимум серьезную операцию, но та, казалось, даже не заметила этого. Отлетев в сторону на несколько шагов, она падает на четвереньки с грацией дикой кошки… нет, скорее не кошки, а какого-то мелкого хищника вроде ласки. В ее внешности начинают происходить такие же кошмарные изменения, как и у той, первой. Два жутких создания, в которых вряд ли кто-нибудь признал бы молодых женщин, пожирают друг друга взглядами, которые напугали бы даже бывалого солдата удачи. Еще немного — и они растерзают друг друга.

Впоследствии Виктор Кузовков и сам не мог вспомнить, как это у него получилось. Просто он оказался между двумя готовыми сцепиться вампиршами, вслед за чем из него сами собой полезли чужие слова. То есть не чужие, а того господина, чей разум и воспоминания достались ему. Как будто он сам в данный момент вовсе не человек, а микрофон, в который говорит кто-то другой. Такое бывает во сне — ты действуешь и в то же время наблюдаешь за этим со стороны.

— Дамы, сейчас же прекратите, вы ведете себя недостойно!

Злобные фурии, которых, казалось, ничто на свете уже не остановит, разлетаются от него в разные стороны. Но он к ним даже пальцем не притронулся, просто развел руки, как будто за него сделал это кто-то другой. Между тем граф Эрнест, временно поселившийся в его теле, продолжал:

— Эва, я не держу на тебя зла, прошло слишком много времени, и это потеряло для меня значение. Прости, но я не люблю тебя и вряд ли даже сейчас можно что-то изменить. Надеюсь, мой окончательный отказ не станет для тебя причиной развязывать очередную вампирскую войну. У тебя вечность впереди, заполни ее более достойными занятиями, чем погоня за призраками.

— А как же я, наставник? — растерянно спрашивает рыжая вампирша. Несмотря на устрашающий вид, она сейчас напоминает ребенка, которого хотят оставить одного в темной комнате. — Я не могу без тебя!

— Ты выросла, девочка моя, — ответил ей Виктор тем же чужим голосом. — Ты давно можешь обходиться своими силами, я вижу, самостоятельность пошла тебе на пользу. Только не натвори того, о чем впоследствии станешь жалеть. Я горжусь тобой, Элеонора. Дальнейшего Виктор не помнил, просто в глазах у него неожиданно потемнело, в ушах раздался звон, а ноги непонятно отчего стали ватными. Очнулся он на скамейке в сквере неподалеку. Голова раскалывалась, как после хорошей пьянки, или будто он в ноябрьскую слякоть весь день проходил в дырявой обуви.

Он был не один. Прямо перед ним сидела и, не мигая, смотрела в упор та самая псина.