По желанию дамы - Стефани Лоуренс

С этими словами она развернулась и зашагала вперед по длинному коридору.

Эдвина спешила за жрицей, Деклан шел за ней по пятам.

Они подошли к двери в конце коридора. Открыв ее, жрица пригласила их в маленькую душную комнатку, похожую на обиталище знахарки. На стенах висели черепа и кости, а также различные фетиши, изготовленные из животных, копья с кистями и резными древками и другое оружие, в том числе несколько страшноватых мечей, похожих на кривые турецкие сабли, и множество кинжалов. В комнатке было дымно и пахло незнакомыми благовониями. Вскоре Эдвина заметила источник дыма – в углу стояла полированная миска.

Подкрепляя сходство своего кабинета с кабинетом врача или знахаря, жрица села в кресло за большим столом, а им кивком предложила располагаться в креслах из ротанга и тростника:

– Садитесь. – Деклану она сказала: – Пожалуйста, закройте дверь.

Подчинившись, он вернулся в комнату и сел рядом с Эдвиной.

Жрица выпрямилась, положила ладони на столешницу и долго переводила взгляд с Эдвины на Деклана и обратно, как будто искала какой-то знак. Наконец она призналась:

– Да, я говорила с вашим священником, думая, что он божий человек… но он ответил, что все мои слова просто выдумки… Конечно, он выразился не так, но я поняла, о чем он думает. Не ожидала, что кто-то из ваших пожалует ко мне и начнет расспрашивать о пропавших людях. Мне показалось, что их забыли, а ваши власти ничего не собираются делать.

– О пропавших не забыли, – возразил Деклан, и в его голосе зазвучали командные нотки. – Вы правы, здешние власти закрывают глаза на случившееся. Но поверьте мне, верховная власть относится к делу совершенно иначе. Мы с женой специально пришли к вам, чтобы просить о помощи…

Эдвина наклонилась вперед и положила руку на стол:

– Если вы поделитесь с нами тем, что вам известно, мы с мужем позаботимся о том, чтобы передать ваши слова тем, кто в состоянии что-то здесь изменить.

Деклан не сводил взгляда с лица жрицы; он удержался от порыва подтвердить обещания, данные его женой. Жрица либо поверит им, либо нет, а более пылкие заверения она, скорее всего, примет за знак слабости. Подумает, что они не уполномочены передавать важные новости.

Прошла еще минута, показавшаяся им вечностью. Жрица внимательно рассматривала их – и, несомненно, ждала, что они продолжат говорить. Наконец она кивнула:

– Что ж, хорошо… – Она помолчала, словно собираясь с мыслями, а потом сказала: – Меня зовут Лашория… я жрица богов вуду. Как жрица я принесла богам обет, что буду защищать мой народ и заботиться о его благе всеми возможными средствами. Наверное, священники других богов, вроде вашего Хардвика, дают такие же обеты; в основном так и происходит. Но недавно в колонии появился человек, который называет себя богоизбранным; он идет своим путем и ищет богатства только для себя, а не для своего народа и не для какого-либо бога. – Лашория устремила на Деклана взгляд своих черных глаз: – Я имею в виду Обо Ундото. – Сила страсти, с какой она произнесла имя проповедника, свидетельствовала не просто о неприязни, а об открытой ненависти. – Он появился здесь почти год назад. Сначала был просто еще одним священником, открыл еще одну церковь. – Жрица пожала плечами. – Мы решили: пожалуйста, места хватит на всех. Так думали мы. Но потом, после того как Обо Ундото стал заманивать к себе прихожан, все изменилось. Он как будто вырос… – Лашория подняла руки вверх, ладонями наружу. – Надулся. Стал самоуверенным. Самодовольным.

Лашория надолго замолчала. Потом продолжала:

– Примерно в то время начали исчезать люди – по одному.

Эдвина склонила голову.

– Мы слышали, что исчезают только европейцы. Не пропадали ли и представители вашего народа?

Лашория покачала головой:

– Никто из моего народа не пропал, но весть о пропавших принесли мои соплеменники. Им не нравится, что Обо Ундото рискует поссорить нас с европейцами. Мои соплеменники этого боятся. Если он и его подручные ошибутся, английский губернатор, майор из форта и адмирал начнут мстить… Мы не хотим войны. Мы не хотим, чтобы нас наказывали. Так поступает Ундото, а не мы… – Лашория замолчала.

– Мы тоже пришли к такому выводу, – негромко заметил Деклан. – Следы всех пропавших ведут к Ундото.

– Вот именно! – Глаза Лашории вспыхнули праведным огнем. – Раз вы и сами догадались, вы, наверное, поняли, что он находится в центре всего – он всеми управляет. – Она наклонилась вперед; глаза у нее стали огромными. – Я собственными глазами видела, как он встречается с плохими людьми – с теми, о ком мы здесь не говорим ни при каких обстоятельствах. Вы не должны спрашивать меня, кто они… Но я видела, как Ундото якшается с ними! Разговаривает, смеется и берет у них деньги! – Лашория выпрямилась и торжественно посмотрела на гостей. – Я видела это собственными глазами и считаю, что Ундото заодно с негодяями похищает людей… ведь те, о ком мы не говорим, занимаются именно этим!

Она имела в виду работорговцев; Деклан знал, что туземцы боятся даже упоминать их. Лашория тоже не называла имен. Он понимал, что спрашивать подробнее бесполезно. Поэтому он сказал:

– Те… негодяи, о которых вы говорите, похищают только европейцев, причем не только мужчин, но и молодых женщин и детей. Все это крайне необычно. Вам известно, с какой целью их похищают?

Лашория поджала губы и покачала головой:

– Этого я не знаю. Но вот что я вам скажу: каждый из них нужен из-за того, что он умеет делать. Они хватают не всех подряд, а выбирают… Вот почему я думаю, что похищенные еще живы. Их заставляют что-то делать, но что именно, я даже гадать не берусь.

Взгляд ее сделался рассеянным. Хотя женщина по-прежнему сидела в кресле к ним лицом, она как будто смотрела куда-то далеко. Потом жрица звонким голосом повторила:

– Если хотите узнать, куда делись ваши люди, спросите Обо Ундото.

Больше они не узнали от Лашории ничего существенного. Жрица как будто внезапно лишилась сил, устала; она попрощалась с ними и, позвав старуху, велела проводить их к выходу.

Старуха вывела их не через ярко-красную дверь, в которую они вошли, а через другую, ничем не примечательную. Они очутились на узкой тропинке. К счастью, Деклану не изменило его превосходное умение ориентироваться на местности. Крепко взяв Эдвину за руку, одновременно стараясь успокоить свою тревогу, он повел ее в ту сторону, откуда они пришли. Вскоре они очутились на прежней тропе чуть ниже красной двери Лашории.

Хотя было еще не поздно, здесь уже наступила ночь. Деклан постоянно осматривался, прислушивался. Тревога не отпускала его. И дело было не только в том, что людей на улице было еще меньше, чем раньше; им овладело дурное предчувствие, а по опыту он знал, что чутье его еще никогда не подводило.

В таких трущобах никогда не бывает совершенно тихо; в конце концов, на небольшом пространстве обитает масса народу. Однако обычные звуки не успокаивали. Из-за голосов, тихих и громких, хлопанья дверей, шагов близко и далеко, скрипа, звона посуды он мог не услышать топот шагов, предупреждающий об опасности.