Тарзан и запретный город - Эдгар Берроуз

— Я ничего не чувствую, — сказал д'Арно, следуя за Тарзаном.

* * *

Чон был вне себя от ярости.

— Хватит, больше не будет никаких помех! — закричал он. — Нужно задать оракулам много вопросов. Пусть будет тишина. Если оракулы заговорят, чтобы их услышать, нужна полная тишина. — Три раза он поднимал и опускал нож над распростертым телом. — Заговорите, оракулы. Пусть станет известной истина.

Когда он в последний раз занес свой нож над жертвой, огромные обезьяны с Унго во главе ворвались в зал. И снова жертвоприношение было прервано. Чон и его жрецы, очевидно, впервые увидели этих животных.

Вид стольких Тармангани и странные одеяния жрецов удивили и разозлили обезьян. Поэтому они сразу бросились в атаку, забыв приказ Тарзана.

Удивленные жрецы, которые держали Грегори, отпустили его, и он вскочил с алтаря и прислонился к стене в состоянии, граничащем с шоковым. Чон посылал проклятия и распоряжения, а остальные пытались сражаться с разъяренными обезьянами.

Зу-то и Га-ун увидели двух девушек, и Зу-то вспомнил, что Унго когда-то убежал с самкой Тармангани, поэтому, побуждаемый желанием подражать, он схватил Магру, а Га-ун, следуя за ним, — Эллен. И оба они скрылись со своей добычей. В растерянности они бежали по коридору, не зная, как найти выход, и попали в коридор, который вел куда-то наверх.

Прежде чем кто-нибудь был серьезно ранен, в пещере раздался властный голос:

— Дан-до, Мангани! — приказал он. Этот голос приказывал на языке, неизвестном никому из людей, и большие обезьяны тотчас же заюлили перед Тарзаном, который стоял у входа в зал. Даже Чон прекратил свои проклятия.

Тарзан окинул взглядом дворец.

— Мы все здесь, кроме Магры, Эллен и Лавака, — сказал он. — Лавак мертв.

— Девушки были здесь минуту назад, — сказал Грегори, поспешно надевая свою одежду.

— Наверное, они куда-нибудь спрятались, когда увидели обезьян.

— Эллен была здесь? — воскликнул д'Арно. — Она жива?

— Она была здесь, — уверил его Грегори. Брайен громко звал девушек по имени, но никакого ответа не последовало. Чон пытался прийти в себя.

* * *

Зу-то и Га-ун тащили свою добычу по узкому извилистому коридору, который закончился небольшим расширением с аркой, выходящей на озеро Хорас. Зу-то держал Магру за волосы, а Га-ун тащил Эллен за одну ногу. Обезьяны стояли в середине зала и оглядывались. Они не знали теперь, что им делать со своими жертвами. Они выпустили девушек и начали лопотать между собой. И пока они болтали, Эллен и Магра отступили к арке, находящейся над озером.

— Это самки Тарзана, — сказал Зу-то, — Унго и Тарзан убьют нас.

— Посмотри на их голую кожу и маленькие рты, — сказал Га-ун, — они уродливы и ни на что не годятся. Если мы убьем их и бросим в воду, Тарзан и Унго никогда не узнают, что мы их взяли.

Зу-то подумал, что это хорошая идея, поэтому он двинулся к девушкам, а Га-ун последовал за ним.

— Я убиваю! — прорычал Зу-то на языке больших обезьян.

— Я убиваю! — рявкнул Га-ун.

— Мне кажется, они собираются убить нас, — сказала Магра.

— Я только и надеюсь на это.

— Мы сами выберем себе смерть, — воскликнула Магра, — следуй за мной!

Проговорив это, Магра обернулась и побежала к арке. Эллен последовала за ней. Зу-то и Га-ун попытались схватить их, но они опоздали, девушки уже прыгнули прямо из отверстия скалы в воды священного Хораса. Их увидели воины в галере эшерианцев.

Там, во дворце, Чону, наконец-то, удалось привести в порядок свои расстроенные чувства и успокоить свои нервы. Он снова мог сыпать проклятия, что он и поспешил сделать.

— Будьте прокляты все, кто осквернил дворец Чона, истинного бога, — кричал он.

— Чон! — воскликнул Тарзан. — Но ведь Чон мертв.

— Чон не мертв, — ответил бог, — я Чон.

— Чон утонул вместе с галерой много лет назад, — настаивал человек-обезьяна.

— Что вы знаете обо всем этом? — спросил Чон.

— Я знаю то, что рассказал мне Херкуф, — ответил Тарзан, — а он был служителем у Чона.

— Херкуф! — воскликнул Чон. — Он жив?

— Да, Чон. Сейчас он находится по дороге в Тобос с Отцом бриллиантов, который мы нашли в разбитой галере на дне Хораса.

— Слава богу! — воскликнул Чон. — Когда галеры Атки напали на нас, — продолжал он объяснять, — я надел мой подводный костюм и шлем и выпрыгнул за борт. Так я спасся и случайно нашел этот грот. Здесь я прожил все эти годы, пользуясь случаем и ловя птомов Брулора — птомов, которые в душе все еще были преданы истинному богу. Если вы сказали правду, вы уйдете с моим благословением.

— Прежде всего, — сказал Тарзан, — мы должны найти девушек, д'Арно пойдет со мной. Унго, уведи Мангани. Остальные обыщите главный коридор.

Все стали искать пропавших девушек, пока Чон и жрецы читали молитвы в честь счастливого возвращения Отца бриллиантов.

* * *

Когда эшерианцы увидели девушек, которые прыгнули в воду, офицер приказал им изменить курс галеры. Эллен и Магра увидели, что галера приближается и попытались найти место, где они могли бы выйти на берег и убежать, потому что они знали, что в лодке их враги. Но галера догнала их и эшерианцы втащили их на борт.

— Клянусь Брулором! — воскликнул один из эшерианцев, — это та женщина, которая убила Зутеба, хранителя ключей от дворца. Атка отблагодарит нас, безусловно, эта женщина участвовала в кровавой резне во дворце и в его затоплении.

Магра посмотрела на Эллен.

— Что еще может с нами случиться? — спросила она устало.

— Это конец, — ответила Эллен, — и я надеюсь, что быстрый. Я так устала.

Когда наконец они достигли города и предстали перед Аткой, королева набросилась на них с яростью и закричала, указывая на Эллен.

— Это из-за тебя затоплен дворец и утонули все жрецы и их служанки. Я не знаю, какое наказание придумать за такое преступление, но я постараюсь… Уведите их!

В камере, в которой они сидели, закованные в цепи, девушки обсуждали свое положение. Было очевидно, что ни одна из них не питает никакой надежды.

— Сколько это займет времени, — говорила Эллен, — придумать наказание? Магра улыбнулась.

— Кто знает, что взбредет в голову этой жестокой женщине? — сказала она в ответ. — Я думаю, что нам не придется слишком долго ждать решения.

* * *

Сумасшедший Том бесцельно бродил по берегам Хораса, постоянно лопоча о своем богатстве и о том, что он купит в Европе. Он не имел ни малейшего представления ни о чем: ни где была Европа, ни о том, как до нее добраться. Он помнил только о том, что Европа — это было такое место, где можно удовлетворить любые аппетиты. Он был так занят своими безумными мечтами, что не заметил даже приближения Тааска.