По битому стеклу - Агата Озолс

— У меня к тебе просьба. Если Виктор будет не один, напиши мне, — попросила Мири.

— В смысле? — не поняла я.

— Если он будет с женщиной, — пояснила Мири.

— Ты считаешь, что он возьмет с собой любовницу? — уточнила у нее.

— А что? Прекрасная возможность и поработать, и отдохнуть. Ты была в Малайзии?

— Нет.

— Я как-то провела в Куала-Лумпуре пару дней. Там интересно. И магазины прекрасные.

— Для того, чтобы пройтись по магазинам, необязательно лететь на другой конец света, — заметила я.

— Не скажи, — не согласилась со мной Мири. — Если хочешь произвести впечатление на женщину, такая поездка как раз может сработать.

— Знаешь, твой муж не производит впечатление человека, который будет смешивать работу и личную жизнь, — сказала я.

— Я тоже так раньше думала.

— А теперь что изменилось?

— Не знаю, — задумчиво ответила жена Плетнева. — Не могу сформулировать, но чувствую — что-то с ним происходит.

— И это что-то связно с его работой?

— Я тебя умоляю! — с досадой сказала Мири. — Ты же понимаешь, что офис просто идеальное место для романов. Какая баба в здравом уме не клюнет на такого, как Плетнев? Вот скажи, по совести, он тебе нравится?

— Твой муж? Извини, но нет. Не нравится.

— Почему? — удивилась Мири. — Он не в твоем вкусе?

— При чем тут вкус? Просто он не привлекает меня, как мужчина.

— Но почему?

— А с чего ты взяла, что Плетнев должен мне нравится?

— Он сильный, умный, богатый. Такие, как Плетнев, всем нравятся, — ответила Мири.

— Наверное, — нехотя согласилась я с ней. — Но это же не повод.

— Для романа?

— Для всего, и для романа в том числе.

— Ты, наверное, одна на миллион, кто отказался бы от такого, как мой муж, — заметила Мири.

— Думаю, ты ошибаешься. Далеко не каждая женщина готова согласиться на интрижку с женатым мужчиной, да еще и начальником.

— Ну да, расскажи мне еще. Да полно девок молодых, которые мечтают заполучить состоятельного мужика. Пару раз переспать, потом забеременеть и, опа, ты в дамках. Обеспечена на всю жизнь. Плетнев своего ребенка никогда не оставит. Мать его наследника будет по уши в шоколаде.

— Он так помешан на детях? — спросила я.

— Не то, чтобы помешан. Но, сама понимаешь, возраст. Плетнев уже не мальчик.

После ее слов, мой вопрос слетел с языка сам собой:

— Прости, если лезу не в свое дело, но почему ты не родишь?

Мири постучала пальцами по сумочке и ответила:

— Не могу. Здоровье не позволяет.

— Это не лечится?

— Нет.

— А если суррогатная мать?

— Я думала об этом. Только знаешь, боюсь.

— Чего? У Плетнева достаточно грамотных юристов, чтобы составить договор на суррогатное материнство и учесть все нюансы.

— Не в этом дело. Просто предстать: какая-то баба будет носить его ребенка девять месяцев. А вдруг он к ней привяжется?

Я прикинула: может быть, в ее словах и есть смысл, особенно учитывая непростые отношения супругов.

— Но это же будет ваш с ним ребенок, другая женщина просто его выносит.

— Не знаю. Я пока ничего не знаю. И давай уже сменим тему. Просто выполни мою просьбу — если Виктор будет с женщиной, дай мне знать.

Я только кивнула, избегая давать прямые обещания.

А потом мы окунулись в мир шоппинга.

Надо отдать должное Мири, с ней было приятно ходить по магазинам. У нее был изысканный вкус и чувство стиля. Мы прекрасно провели время. Я купила пару чудесных летних нарядов, идеально подходящих для влажного и жаркого климата Малайзии.

После заехали в салон, где мне сделали маникюр, а Мири уложили волосы. Не то, чтобы она нуждалась в укладке, но по ее же словам, глупо было приехать в салон красоты и ничего не сделать.

После салона, красивые и довольные, про просьбе Мири, заехали в кондитерскую.

— Хочу взять домой этих чудесных лимонных эклеров, — пояснила она. — Смерть фигуре, конечно, но за них я готова продать душу.

Пока Плетневой упаковывали десерт, я решила посетить уборную.

— Держи ключ, — протянула Мири ключ от автомобиля. — Я сейчас вернусь.

Когда я подошла к машине, она уже сидела в салоне.

— Я твои вещи положила в багажник, — сказала Мири, — чтобы пирожные не помялись. Там у тебя какая-то папка лежала. Я сунула ее в пакет с платьем.

Тогда я не придала значения ее словам.

Про папку я вспомнила только в воскресенье.

Спустилась к машине, залезла в багажник и обнаружила, что документов нет. На всякий случай проверила салон — напрасно, папка исчезла.

Господи, но кому могли понадобиться безобидные, в общем-то, бумажки? Кто мог забрать их из закрытой машины с включенной сигнализацией? Какой-то вор — извращенец?

Потом в памяти всплыли слова Мири о том, что документы она положил в один из пакетов с вещами. Пришлось вернуться в дом, подняться в спальню и перетрясти сумки, распаковать которые у меня так и не дошли руки.

Папка нашлась, как и сказала Мири, в сумке с моим новым платьем. Вообще, я не хотела его брать — на покупке настояла жена Плетнева. Из плотного натурального шелка, оно больше напоминало халат, имело широкие, свободные рукава, воротник — стойку и могло похвастаться полным отсутствием молний и пуговиц — платье было с запахом, на завязках.

Я бы даже и не взглянула в его сторону, но Мири лично принесла его ко мне в кабинку для переодевания.

— Смотри, какая прелесть, — протянула мне вешалку. — Оно прямо создано для поездки в Юго-Восточную Азию. Изысканно и строго.

— А, по-моему, чересчур просто. В таком хорошо грядки на даче полоть, — из чувства противоречия возразила я, но к платью присмотрелась внимательнее.

— Грядки! Много ты понимаешь, — возмутилась Мири. — Ну-ка, примерь. И если оно тебе не понравится, я выйду в зал, заберусь на стол и закукарекаю.

— Представляю себе это зрелище, — проворчала, задёргивая штору и снимая платье с вешалки.

А через пару минут готова была сказать Мири огромное, искреннее спасибо — платье было, что надо. Оно полностью закрывало фигуру от шеи и на две ладони ниже колена, но шелк, несмотря на всю свою тяжесть, облегал, очерчивал фигуру, подстегивая воображение. Правду сказала Мири, платье выглядело изысканно и строго. А еще стильно и дорого. И я просто обязана была его купить.