Ничего не возьму с собой - Алла Полянская

А потом выпьет пивка и ляжет спать.

Учитывая обстоятельства, Виктор уже принял решение. Рыбы и раки будут рады.

— Ты покойник, ясно? — Парень пытается встать, но получается плохо. — Ты сам не знаешь, во что ввязался.

— Так расскажи мне. — Виктор припоминает, где хранятся большие клетчатые сумки, в которые Раиса собирает освободившиеся от запасов банки. — И я вызову медиков. Если повезет, ты будешь жить, а так у тебя и шанса нет.

— Не надо было лезть к Радецкому. — Убийца злобно прищурился. — Тебя это не касалось, не стоило ввязываться.

— И что тебе сделал Радецкий?

— Лично мне — ничего, дело не во мне. — Убийца не сдержался и застонал. — Придут другие, но ввязываться в это тебе не стоило. Теперь ты покойник.

— Ну, пока я в порядке. — Виктор наконец вспомнил, где Раиса хранит клетчатые сумки. — Расскажи мне, что ты имеешь против Радецкого. Неужели это из-за рыжей бабенки?

— Из-за этой дуры в синяках? — Убийца помотал головой. — Нет, это не наша тема. Слушай… вызови «Скорую», что ли.

— Обязательно вызову. — Виктор думает о том, что нож придется прокипятить. — Как ты оказался в моей квартире и что собирался сделать?

— Замки у тебя — фуфло. — Парень закашлялся. — Вошел и подождал, пока ты включишь электроприборы, отвлечешься.

— И? Ну, что ты собирался сделать?

— На шее есть точка… нажать — вырубает любого, а потом просто чайник на газ, и несчастный случай. Следов не остается, газ в легких, все как надо.

— Мог бы ночью, я бы лег спать.

— Жди, когда ты примешь нужную позу, чтоб до точки дотянуться и правильно нажать, а тут ты так удобно повернулся… А ты меня учуял, надо же… как ты меня учуял? Слушай, а давай я тебе дам телефон человека, ты с ним перетрешь, и…

Убийца потянулся к карману, но вдруг глаза его выкатились, он ухнул и замер, ноги его дернулись, и взгляд остановился.

— Вот черт. — Виктор вздохнул. — На самом интересном месте. Ну, ладно.

Он пошел в кладовую и достал большую клетчатую сумку.

— Это хорошо, что ты такой заморыш. — Виктор обшарил карманы трупа и вынул оттуда все, что там было. — Телефон, надо же, самый обычный кнопочный… Тут я тебя могу понять, все эти новомодные гаджеты — это электронный Павлик Морозов, блин. А это что у тебя? Ампулы какие-то? И денег совсем немного, и вообще негусто пожитков. Ты не хотел даже случайно насорить тут.

Виктор мажет пальцы трупа тушью для ресниц, найденной у Раисы в коробке для ненужной косметики, и снимает отпечатки пальцев.

— Не ахти, но чтобы выяснить, кто ты, будет достаточно. — Виктор вытирает пальцы трупа влажными салфетками. — Ну, теперь нужно вернуть наш нож, парень. Раиса меня убьет, если этот нож пропадет.

Одним рывком Виктор выдергивает нож из раны и, макнув в кровь кусок ткани, упаковывает ее в небольшой полиэтиленовый пакетик со склеивающейся кромкой. В другой пакетик отправилась прядь волос убийцы. Сняв с тела одежду, Виктор осмотрел труп — ни шрамов, ни татуировок, никаких особых примет.

— Ладно, отправляйся в сумку. — Виктор согнул тело, обмотал его пищевой пленкой и запихнул в клетчатый баул. — И прибраться бы нужно.

Одежду убитого Виктор не без усилий, но все равно очень тщательно разрезал на небольшие полосы и ссыпал в пакет. Можно разбросать по урнам в разных концах города, можно сжечь или высыпать в воду, восстановить целостность будет невозможно. Принеся из ванной отбеливатель, Виктор заливает им сначала нож, потом пол, на котором осталась кровь, — хлор, входящий в состав отбеливателя, разрушит молекулы железа, содержащиеся в крови, и после того как поверхность вымыта, следов не удастся найти даже с применением специальных средств.

— Тряпку придется выбросить.

Хлоркой воняет ужасно, и Виктору приходится открыть окно, но он так же тщательно режет на тонкие полосы тряпку. В квартире не должно остаться никаких следов.

— Воньба страшная! Вот же говнюк, сколько возни теперь…

Виктор с усилием поднимает сумку с трупом и тащит ее к двери. Это самая опасная часть: кто-то из соседей может увидеть его. Конечно, вряд ли его заподозрят в транспортировке трупа, но Виктор не хочет даже случайно быть замеченным.

— Нет, брат, гусь свинье не товарищ. — Виктор тащит сумку в сторону балкона. — Придется тебе полетать.

Обмотав ручки сумки веревкой, Виктор переваливает ее через перила и осторожно спускает вниз — его балкон на третьем этаже находится как раз над зарослями сирени. И хотя сейчас это просто торчащие из земли голые прутья, сумка производит некоторый шорох, и Виктору остается надеяться, что этот звук никого не разбудил.

Он быстро вышел из квартиры, сел в машину и подъехал к зарослям. Здесь совершенно темно, но сумка выделяется в темноте, он подхватил ее и одним движением забросил в багажник.

— Слишком многое приходится оставить на волю случая. — Виктор едет по темным улицам, избегая мест, где установлены видеокамеры. — Надеюсь, никто не заметил, как я загружал сумку в багажник… Третий час ночи, но теоретически кто-нибудь мог увидеть.

Виктор оставил машину на дорожке у кромки лесополосы и потащил свою ношу в глубь Острова, к обрыву. Вытащив из сумки пакет с полосками ткани, высыпал все обрезки в воду, туда же отправил и пакет. Сложнее было с трупом: пищевую пленку нужно было срезать, но она пропиталась подсохшей кровью, поэтому Виктору пришлось снять куртку и высоко закатать рукава свитера, чтобы не испачкаться. Когда труп тяжело ухнул в воду, Виктор чиркнул зажигалкой, поджигая полиэтилен — только так можно не бояться, что где-то остался его отпечаток или ДНК трупа.

«Я мог бы стать как Декстер, — подумал Виктор, наблюдая, как горит пленка. — Отлавливать разных ублюдков и просто утилизировать. И плевать на то, что это против правил и что я не имею права решать, кому жить, а кому умереть. Правда в том, что на свете полно уродов, которые эти вопросы решают запросто, из корыстных или хулиганских побуждений. А я бы вас, уродов, утилизировал из соображений общественной безопасности. Чтобы людям было спокойнее ходить по улицам. И не встречать в своих квартирах таких тварей, которые норовят нажать у них на шее точку и сымитировать потом несчастный случай или сердечный, мать его, приступ».

Тщательно вытерев руки влажными салфетками, Виктор сел в машину и поехал домой. Город ощетинился голыми кустами и ветками, осень норовила перепрыгнуть точку невозврата и начать сыпать ранним никому не нужным снегом. Виктору хотелось домой, в их с Раисой кровать, пусть даже теперь опустевшую, но подушки все равно хранят запах волос жены, и хочется просто укутаться в одеяло и заснуть.

«А утром надо что-то с замками решать. Так вовсе не годится — запросто открыл, вошел…»

Оставив машину у дома, Виктор поднялся в квартиру, прислушиваясь к тишине.

— Нашел Привиденьку!