Свеча Дон-Кихота - Павел Петрович Косенко

по вашей просьбе помещен больной Сорокин. Он только что скончался.

Весь следующий день Всеволод Вячеславович провел в литфонде в хлопотах о ссуде для вдовы — ей не на что было добираться до Омска.

Из больничного морга тело в закрытом красном гробу привезли во двор «Известий».

Когда Иванов приехал туда с деньгами, было уже около шести.

Ваганьково кладбище закрывалось в семь.

Лошади понеслись через Москву рысью. За похоронными дрогами на извозчиках ехали Валентина Михайловна, Иванов, несколько известинцев и старичок-библиограф из Ленинки, прикрепленный к литературе Сибири.

Когда подъехали к Ваганькову, кладбищенские рабочие уже запирали ворота. Им не хотелось зря возвращаться. Завязался нелепый спор. Всеволод Вячеславович, морщась, слез с пролетки, отозвал старшего и достал бумажник. Старший взмахнул рукой, ворота отворились, дроги въехали на кладбище.

Дул резкий холодный ветер, деревья размахивали длинными, черными шпицрутенами. Воспаленно-красное мартовское солнце медленно проваливалось сквозь горизонт, оплывая как огарок. Косые лучи падали на лоснящиеся лица могильщиков и на красный гроб, который они, запинаясь нетвердыми ногами за каждую оградку, тащили на плечах к вырытой днем прямоугольной яме.

Десять фотоснимков

Долгая дорога

Творческий путь Николая Ивановича Анова имеет особенности, превращающие его в явление неповторимое, уникальное в литературе.

Ну, прежде всего длина этого пути. Много лет носит Николай Иванович титул «старейшего русского писателя Казахстана». Это почетное определение, правда, не очень много говорит воображению. Но задумайтесь только: рассказы Анова, которыми он дебютировал, увидели свет еще до начала первой мировой войны.

Может быть, несколько литераторов с таким творческим стажем, насчитывающим многие десятилетия, на всю страну еще и найдется. Но я решительно не в силах назвать ни одного писателя, который после столь долгого пути был бы так творчески активен, так уверенно и плодотворно работал бы за письменным столом, как Н. И. Анов.

В апреле 1970-го, на семьдесят девятом году жизни Николай Иванович публикует роман «Выборгская сторона» — и этот роман как лучшая в республике книга года отмечается Государственной премией Казахской ССР имени Абая. Летом того же семидесятого Республиканский театр русской драмы отбирает для постановки к 50-летию Советского Казахстана — как лучшую из всех представленных — пьесу Анова «Надежда горит впереди». А в дни, когда отмечалось восьмидесятилетие Николая Ивановича, мне довелось прочесть только что созданную им пьесу «Диктатор» — комедию восьмидесятилетнего автора, комедию социально значительную и в то же время полную острой иронии.

Конечно, это объясняется волей к творчеству, железной самодисциплиной, выработанным за жизнь умением работать с полной самоотдачей несмотря ни на что. Долгое время здоровье писателя было несокрушимым. В семьдесят четыре, в семьдесят пять он ездил по всему Союзу, а в пеших прогулках по Алма-Ате к его темпу не надо было приноравливаться спутникам втрое моложе его. Но вот во второй половине шестидесятых он перенес очень тяжелую болезнь. Казалось бы, с творческой работой покончено надолго, если не навсегда. Но, на годы прикованный к постели, он заканчивает рукопись «Выборгской стороны», затем по замечаниям редакторов и рецензентов перерабатывает ее. Помню редсовет по роману, проведенный на квартире Николая Ивановича, — он тогда совершенно не мог вставать, но откладывать работу над книгой не хотел — считал себя обязанным сделать все, чтобы она вышла к дню 100-летия В. И. Ленина (так и получилось). Пришло несколько человек — работники издательства, историки, критики. Чувствовали мы себя сначала неловко, непривычно. Однако Николай Иванович как-то сумел быстро заставить нас забыть об исключительности его положения. Разговор получился строго деловым, автору сделали немало замечаний. Он их внимательно записывал, положив лист бумаги на тонкую книгу большого формата.

«Выборгская сторона» имеет крупный успех, но писатель не отдыхает — он уже сидит над новыми пьесами, над мемуарными очерками о тех, кого близко знал, — знаменитостях с мировым именем или, наоборот, людях совсем не знаменитых, но имеющих по мнению Николая Ивановича право на хотя бы скромную память потомков.

Но нужно учитывать и другие причины, объясняющие «феномен Анова». Напечатав свои первые рассказы в большевистской «Правде», которой из Поронино руководил В. И. Ленин, начинающий писатель, потомственный питерский пролетарий Николай Иванов (взявший потом в качестве литературного псевдонима окончание своей уж слишком популярной фамилии) навсегда выбрал дорогу в жизни, навсегда посвятил свое творчество служению передовым идеям века.

Жизнь у Николая Ивановича не только большая, но и на редкость интересная. Он был свидетелем и участником многих ключевых событий столетия, знал многих замечательных деятелей его.

В семнадцатом году вернувшийся с фронта молодой солдат печатает в «Правде» антивоенные стихи, работает корректором в большевистском издательстве «Прибой», встречается с рядом выдающихся деятелей партии, а в ночь Октябрьского переворота подписывает в свет гранки ленинских декретов о земле и мире.

Попав во время гражданской войны в Сибирь, Николай Иванович своими глазами видит ужасы колчаковского террора. Он живет на окраине столицы «верховного правителя России» — Омске в одной комнатушке с другим начинающим, своим однофамильцем по имени Всеволод — широколицым, курносым, близоруким типографским наборщиком. Всего два-три года отделяет этого наборщика от «Партизан» и «Бронепоезда», от славы одного из самых первых зачинателей советской литературы.

После восстановления Советской власти — работа в Усть-Каменогорской уездной газете под руководством старого большевика П. П. Бажова — будущего автора «Малахитовой шкатулки».

Став профессиональным журналистом, Н. И. Анов работает в Семипалатинске, Кзыл-Орде, Алма-Ате. Он активно участвует в культурном строительстве молодой Казахской республики. Он у колыбели казахского национального театра и пишет для него пьесы. Он знакомится с молодым писателем и ученым Мухтаром Ауэзовым — через десятилетия их тесно свяжет совместная работа над переводом второго тома «Путь Абая».

И эти годы найдут отражение в творчестве — в пятидесятых Николай Иванович напишет о тех, ставших уже далекими днях роман «Крылья песни», а еще через десять лет книга станет кинофильмом.

Потом переезд в Новосибирск, где Анов становится одним из руководителей журнала «Сибирские огни». К нему приносит свои первые стихи юный Павел Васильев. Однако, работая в Сибири, Николай Иванович как художник продолжает жить казахстанскими впечатлениями. Они дают тему его первого романа «Азия».

С рукописью «Азии» Н. И. Анов едет в Москву к Горькому — ведь великий писатель, всегда принимавший близко к сердцу литературную судьбу рабочих-самородков, еще до революции напечатал рассказ начинающего автора в отредактированном им сборнике произведений пролетарских писателей. Познакомившись с рукописью, Горький предложил Анову работу в старейшем советском литературном журнале «Красная новь». Трудясь в редакции, Анов встречался со многими замечательными мастерами советской литературы. Не обо