Семь сестер. Сестра ветра - Люсинда Райли

– Очень жаль, – нашлась я наконец.

– Вы, видно, та девушка, на которой Тео собирался жениться. Пару недель тому назад он прислал мне пространное письмо по электронной почте, – негромко промолвил отец Тео, слегка растягивая слова на американский манер. Его речь разительно отличалась от чисто английской скороговорки сына. – Сейчас я ухожу, но вот вам, Алли, моя визитка. Я пробуду в Лондоне еще несколько дней. Было бы здорово, если бы мы с вами встретились где-нибудь в городе и поговорили о моем сыне. Вопреки всему тому, что вы, быть может, слышали обо мне, я очень любил Тео. Полагаю, вы достаточно умны, чтобы понять, что в любой житейской истории всегда есть две стороны.

– Да, – согласилась я с ним, вспомнив, что Па Солт тоже когда-то говорил мне именно эти слова.

– А теперь ступайте к остальным гостям. Рад был познакомиться с вами, Алли. Всего хорошего.

Отец Тео развернулся и медленно зашагал прочь. Отчаяние и боль сквозили буквально в каждом его движении.

Я тоже развернулась, чтобы присоединиться к собравшимся, но в этот момент заметила Сиси и Стар. Они терпеливо поджидали, пока я закончу разговор с отцом Тео. Я подошла к ним, и они обе одновременно обняли меня.

– Какое горе, Алли! – воскликнула Сиси. – Мы, как только узнали, без конца слали эсэмэски на твой мобильник. Мы так тебе сочувствуем… так сочувствуем! Правда, Стар?

– Да, – подтвердила Стар, и я поняла, что она вот-вот расплачется. – Такая красивая служба, Алли.

– Спасибо.

– И так здорово, что ты сыграла на флейте. Ты не растеряла ни капельки своего мастерства, – добавила Сиси.

Я увидела, как Селия машет мне рукой, указывая на огромный черный лимузин, поджидавший нас рядом с тротуаром.

– Послушайте, меня зовет мать Тео. Но вы же придете на поминки?

– К большому сожалению, нет, – ответила Сиси. – Но мы живем совсем неподалеку отсюда. В Баттерси, прямо за мостом. Когда немного оправишься, ждем тебя в гости. Договорились?

– Правда, Алли! Будем рады видеть тебя, – подала голос Стар и снова обняла меня. – Все девочки шлют тебе свою любовь, выражают сочувствие. Береги себя, Алли, ладно?

– Постараюсь. И спасибо за то, что пришли. У меня нет слов, чтобы сказать, как я рада, что вы тоже были здесь, вместе со мной.

Садясь в машину, я проследила взглядом, как сестры, взявшись за руки, пошли по улице в сторону моста. Меня действительно очень растрогало их присутствие на траурной церемонии.

– У тебя такие милые сестры, – сказала Селия, когда машина тронулась с места. – Как хорошо, когда в семье много детей. А я вот, как и Тео, была единственным ребенком.

– Как вы? – спросила я у нее. – В порядке?

– Какое там! Но служба была просто замечательной. Я бы даже сказала, вдохновенной. Я не могу выразить словами, что значило для меня твое выступление. Ты играла великолепно! – Селия немного помолчала, потом подавила тяжелый вздох. – Я заметила, ты беседовала с Питером, отцом Тео.

– Да.

– Он наверняка укрылся где-то в самом заднем ряду. Я его и не увидела, когда вошла в церковь. Иначе обязательно попросила бы присоединиться и сесть вместе с нами.

– Правда?

– Конечно. Все верно, мы с Питером далеко не в самых дружеских отношениях, но это ничего не меняет. Уверена, он не менее меня убит горем. Видно, сказал тебе, что на поминки не придет, да?

– Да. Но сказал, что пробудет в Лондоне еще несколько дней и будет рад встретиться со мной.

– Боже! Как это грустно, что даже похороны нашего единственного сына не объединили нас. Но как бы то ни было, – переключилась Селия на другое, когда машина остановилась возле ее дома, – а я очень благодарна тебе и за помощь, и за поддержку. Не знаю, что бы я без тебя делала, Алли. А сейчас идем к нашим гостям. И помянем моего мальчика. Выпьем за упокой души Тео.

* * *

Спустя пару дней я проснулась в гостевой комнате в доме Селии. Уютная, немного старомодно убранная комната. На окнах – занавески с цветочным орнаментом, гармонирующие по своей расцветке со стеганым покрывалом на огромной деревянной кровати и со слегка выцветшими от времени обоями на стенах. Я глянула на часы. Уже половина одиннадцатого. После траурной службы по Тео ко мне снова вернулся сон. Правда, он был тяжелым, и утром я просыпалась с больной головой, будто всю ночь меня мучили кошмары. Или будто я, отходя ко сну, наглоталась всяких снотворных таблеток. Кстати, Селия предлагала их мне, но я наотрез отказалась. Я лежала в полумраке и чувствовала себя такой же уставшей и обессилевшей, как и тогда, когда укладывалась в кровать. А ведь проспала более десяти часов. Казалось бы, можно было и отдохнуть. Я лежала и размышляла о том, что не могу до бесконечности прятаться в доме Селии, утешаясь бесконечными разговорами о Тео. Завтра Селия улетает в Италию. Хотя она любезно пригласила меня составить ей компанию, я понимала, что пора мне начинать жить по новой и двигаться дальше уже самой.

Вопрос только, куда двигаться? В каком направлении?

Одно решение тем не менее было уже принято. В ближайшие дни всенепременно свяжусь с тренером национальной сборной Швейцарии по парусному спорту и официально поставлю его в известность, что не буду принимать участие в сборах и квалификационных соревнованиях накануне Олимпиады. Правда, Селия неоднократно заявляла мне, что трагедия, случившаяся с Тео, не должна разрушать мое будущее, лишать меня любимого дела. Но всякий раз, когда я думала о возвращении на воду, меня вдруг охватывал дикий страх. Возможно, когда-нибудь эти панические настроения пройдут, но сейчас не время думать о соревнованиях. Тем более мне ли не знать, какими интенсивными будут предстоящие тренировки накануне важнейшего спортивного события во всем мире, каковым всегда является Олимпиада. А на тренировочной базе будет полно людей, лично знавших Тео. И хотя, разговаривая с Селией о ее сыне, я получала своеобразное утешение, давая выход своему горю, едва ли я смогла бы начать вести беседы о Тео с посторонними людьми. Это было выше моих сил.

Но чем заполнить дни? Тео рядом нет. Парусного спорта тоже больше нет в моей жизни. Внезапно я ощутила безмерную пустоту. Бесконечная вереница бесцельно прожитых дней – вот что ждет меня впереди. И чем заполнить образовавшуюся пропасть, я пока не знала.

Наверное, мне предстоит занять место Майи, стать такой новой «Майей» нашей семьи. Вот вернусь в Атлантис и стану переживать свое горе в полном одиночестве, как когда-то это делала Майя. Но сейчас сестра выпорхнула из отцовского дома. У нее в Рио началась новая жизнь. Что ж, значит, я могу вернуться домой и поселиться в Павильоне, где до этого жила Майя.

Что я по-настоящему поняла за прошедшие несколько недель, так это то, что мое прежнее существование очень смахивало на такую бравурно красивую жизнь, какой обычно живет золотая молодежь. И если уж судить себя по всей строгости, то придется признаться и в том, что раньше я всегда несколько свысока смотрела на тех, кто слабее меня. Я никак не могла понять, почему все эти неудачники и слабаки не могут подняться с колен, оправиться от тех травм, которые получили, и двигаться дальше. Неужели это так трудно, думала я. И вот получила жестокий урок. Сама пережила страшную потерю и поняла наконец, что это такое – незатихающая душевная боль. Только когда сам пройдешь через страдания, можешь по-настоящему сострадать и тем, кто пережил нечто подобное.