Доктор Проктор и его машина времени - Ю Несбе

З-з-з-щелк.

— Бон суар!

В воскресенье ближе к вечеру родители Лисе оторвались от своих книжек и с улыбкой посмотрели на дочь, которая внезапно появилась в дверях комнаты и по-французски пожелала им доброго вечера.

— Тебе тоже бон суар, — отозвался папа-комендант. — В Сарпсборге было все хорошо?

— Как я рада опять видеть вас! — сказала Лисе, подошла сначала к папе, потом к маме и обняла их, как это было принято у них в семье.

— Как крепко, — засмеялась мама. — Тебя привез папа Анны? Я вроде бы слышала шум мотора.

— Это мотоцикл доктора Проктора, — сказала Лисе. — Я встретила его по дороге и немножко проехалась. Доктор пригласил нас с Булле к себе на ужин в саду. Можно мне пойти?

— Да-да, — сказала мама. — Но не задерживайся, тебе завтра в школу. А ты выучила партию кларнета? Завтра ведь репетиция вашего оркестра.

— Ой. Я сейчас позанимаюсь.

Лисе опустила рюкзак на пол и побежала в свою комнату, откуда вскоре зазвучали немного хриплые звуки кларнета, который исполнял… да-да, «Марсельезу», неужели непонятно?

— Знаешь, чем мне нравится жизнь на Пушечной улице? — спросил комендант, подпевая мелодии. — Потому что здесь все неизменно и скучно и не надо думать, а вдруг что-то случится.

Среди высокой травы под грушей в саду доктора Проктора стоял стол, за столом сидели Жюльет, Лисе и Булле в полной боевой готовности. Восторженными криками встретили они доктора Проктора, появившегося из дома с противнем, на котором лежал карамельный пудинг длиной метра в полтора.

— Прошу, — сказал доктор и опустил противень на стол.

Девять минут спустя все четверо сидели, откинувшись назад, сытые, с довольными улыбками.

— Я только что говорила с Жанной по телефону, — сказала Жюльет. — К сожалению, в парикмахерскую на Монмартре ее не взяли. Владельцу салона ее метод работы показался слишком драматическим. Да и стрижка под горшок пока еще не вернулась в моду.

— Это лишь вопрос времени, — сказал Булле.

Трое других ему не ответили, только посмотрели со скептическим видом на подстриженного Жанной под горшок ярко-рыжего мальчика, с которым она простилась, оставив поцелуй на веснушчатом носу.

— В чем дело? — сказал Булле. — Создатели новой моды должны идти впереди своего времени, ведь так?

— Ну, неважно, — хихикнул доктор Проктор. — Она получила другую работу. Правда, Жюльет?

— Да, — сказала Жюльет. — Ее взяли гидом в исторический музей Версальского дворца. Рассказывать о Средневековье. А особенно о знаменитой Жанне д’Арк, которая возглавила сопротивление французов англичанам и была сожжена на костре. Руководство музея пришло в восторг от ее знакомства с деталями.

Профессор откашлялся:

— Кстати, о друзьях, которых с нами нет. До вашего прихода я заглянул на улицу Росенкранц в поисках часовой лавки «Лангфракк».

Остальные посмотрели на него.

— Часовой лавки там нет, — сказал Проктор. — Там находится очень старый магазин ювелирных изделий.

— Старый? — воскликнул Булле. — Невероятно! Часовая лавка «Лангфракк» была там еще в прошлую пятницу!

Профессор кивнул.

— Я знаю. Но по словам старого таксиста, сидевшего в своей машине рядом, магазин ювелирных изделий был там со времен его детства. И он никогда не слышал о часовой лавке «Лангфракк».

Они посидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Когда Лисе захотела съесть еще кусочек пудинга с карамелью, то она, к своему удивлению, обнаружила, что ее тарелка пуста.

— Булле! — сказала она. — Ты доел мою порцию!

Тот ответил невнятно, что и неудивительно, с полным-то ртом.

— Что-что? — сказала Лисе.

Булле откинулся назад и повторил:

— Можешь подать на меня в шуд.

Профессор, Жюльет и Лисе не смогли удержаться и рассмеялись.

И они стали вспоминать обо всех невероятных событиях, которые им пришлось пережить за последние два дня. Или же за последние девятьсот лет. Это как посмотреть. Как Булле принял участие в «Тур де Франс» и отменил битву под Ватерлоо. Как Лисе сделала проект Эйфелевой башни и потушила костер с ведьмой. Как доктор Проктор чуть не лишился головы на гильотине, но был спасен соло на трубе. Как Жюльет получила свободу и больше ничего не слышала о Клоде Клише.

— Так выпьем же! — торжественно сказал доктор Проктор, и все подняли стаканы с грушевым соком. — Не за то, чтобы мы могли менять историю. А за то, чтобы мы могли менять будущее!

И они выпили за это. У пудинга и этого воскресенья уже не было будущего. Противень был пуст, луна взошла, птицы, рассевшиеся на грушевом дереве послушать все эти фантастические истории, начали зевать.

Поэтому все пожелали друг другу спокойной ночи. Проктор и Жюльет вошли в синий дом, Лисе в красный, а Булле в желтый.

У себя в комнате Лисе задумалась о часовой лавке, которая исчезла, а может быть, никогда и не существовала. Отыскав среди своих книг учебник истории, девочка полистала его, нашла раздел о Жанне д’Арк и посмотрела на знаменитую картину со сценой сожжения. И от испуга перестала дышать, хотя отчасти ожидала этого.

Картина стала немного другой.

У женщины на костре волосы были не рыжими, как раньше, а иссиня-черными. У нее были ярко-красные губы, длинные наманикюренные ногти, а из-под пальто выглядывало что-то… Роликовый конек?

Лисе проглотила комок в горле и подумала о Распе, о том, как она пожертвовала собой ради любви.

И еще, может быть, чтобы искупить то зло, что хотела принести. Лисе вспомнила слова, которые сказал Булле фру Стробе в начале этой истории: «Чтобы стать настоящим героем, надо по-настоящему умереть».

Лисе решила завтра сделать увеличенную копию этой картинки с Распой и повесить ее над кроватью. Не только потому, что картинка была замечательная и все знали, что женщина на костре — героиня, но и потому, что она будет напоминать Лисе о чем-то важном. Даже если человек сделал что-то неправильно, никогда-никогда не поздно исправить это. Именно таким образом все могут немножко изменить историю.

Лисе закрыла учебник и посмотрела на окно комнаты Булле.

Театр теней начался. Он показывал маленького мальчика и взрослую женщину, они танцевали канкан и иногда немножко целовались. Лисе хихикнула — можно было подумать, что Булле влюбился.

А потом он встал на кровати и принялся подпрыгивать. Тень, вдвое больше его самого, сделала сальто, и Лисе смеялась до икоты. Смеялась до слез. Смеялась так, что ее голова упала на подушку. Лисе закрыла глаза. И заснула.