Душа разведчика под фраком дипломата - Михаил Болтунов

Да и Ангелову некуда было отступать. Ему поставили задачу наладить связь с Мэем. «Довольно грубо, — вспоминал позже Павел Никитович, — я сказал, что пе верю этому. Во-первых, пришло для него задание из Москвы, а, во-вторых, если доктор Мэй откажется, то у него самого возникнет серьезный повод для серьезного беспокойства».

В результате разговора Мэй согласился продолжать сотрудничество.

Весной — летом 1945 года Ангелов провел несколько встреч с ученым. Офицер, понимая всю сложность положения Мэя, всячески старался действовать умело, четко, профессионально. Встречи проводил коротко и деловито, материалы, которые брал вечером, всегда возвращал утром следующего дня.

Вскоре резидентура получила задачу добыть образец урана. Все понимали, сколь это сложное и опасное дело. Но Мэй успешно справился с ним.

Ученый доложил Ангелову о новом урановом заводе, который строился в Чок-Ривсре. Резидент, полковник Заботин побывал в гостях у своего знакомого канадца, который жил в этом районе. В гости он отправился на моторной лодке и по пути внимательно осмотрел стройку. Кое-что о заводе рассказал и его канадский друг. Однако Центру этого было мало. Он требовал более подробных данных по заводу. Их мог добыть только доктор Мэй.

Ангелов попросил Мэя съездить на завод. Агент побывал там дважды и, естественно, добыл все данные, которые интересовали Центр.

Ученый передал также доклад физика Э. Ферми об устройстве уранового котла, описание установок для разделения изотопа урана и процесса получения плутония, перечень научно-исследовательских объектов США и Канады.

Так продолжалось до начала сентября 1945 года. Но в ночь с 5-го на 6-е сбежал шифровальщик аппарата военного атташе Игорь Гузенко. Он украл почти три десятка шифровок, личные дела агентов.

15 февраля начались аресты агентов советской военной разведки. В одной из радиограмм коптрразведчкики нашли упоминание об агенте под псевдонимом «Алек». Однако, кто это такой, Гузенко не знал.

Шло долгое расследование, допросы. Наконец Мэй был арестован. Его осудили на 10 лет тюремного заключения. Но ученый не выдал никого и не признал себя виновным.

В 1952 году он вышел на свободу. В Англии Мэю не разрешили заниматься исследованиями в области атомной энергии, и он уехал в Гану. Там стал профессором физики столичного университета.

После провала канадской резидентуры полковник Николай Заботин и старший лейтенант Павел Ангелов были отозваны в Москву.

Разумеется, участие наших военных разведчиков в добывании секретов атомной бомбы работой двух резидентур — в Великобритании и Канаде — не заканчивалось. Руководству Разведуправления было известно, что ядерное оружие хотели создать не только ученые Германии, США и Великобритании. Доступ к атомной энергии старалась найти и Япония, далеко не дружественная нам страна.

Весной 1941 года военный министр Японии Хидэки Тодзко отдал приказ начальнику научно-технического управления изучить вопрос о возможности создания урановой бомбы.

Японской разведке удалось узнать, что в США ведутся работы по атомному проекту. Теперь Страна восходящего солнца желала иметь свое ядерное оружие, и даже ставила амбициозные цели — опередить на этом поприще США.

Руководителем японского атомного проекта был утвержден профессор Иосио Нисина. С ним, кстати, был знаком сотрудник аппарата военного атташе Советского Союза в Токио майор А. Косицын.

Иосио Нисина не был нашим агентом, однако Косицын встречался с ним и был в курсе дел с японским атомным проектом. Так, в 1944 году профессор передал офицеру резидентуры план научно-исследовательских работ по урановому проекту

Проанализировав этот документ и другие материалы, Косицын пришел к выводу: японской атомной бомбы нам опасаться не стоит. Амбициозные планы Токио оказались попросту невыполнимы. Для этого в Японии не было ни производственных мощностей для получения обогащенного, чистого графита и других необходимых составляющих, отсутствовали запасы урановых руд, да и круг квалифицированных ученых, занимающихся этой проблемой, невелик.

Правоту выводов разведчика Косицына подтвердила жизнь. В 1945 году Япония капитулировала, так и не успев создать собственное атомное оружие.

В заключение этой главы следует сказать: военным атташе и офицерам их аппаратов не только пришлось заниматься проблемами атомного проекта, но и первыми пройти по следам ядерпых взрывов, добыть сведения о результатах применения американского атомного оружия.

Такая задача была поставлена перед резидентурой подполковника Константина Сонина, действовавшей в Японии. На место ядерной бомбардировки в Хиросиме и Нагасаки в середине сентября 1945 года выехали военные разведчики и.о. военного атташе подполковник Михаил Романов, переводчик аппарата военно-морского атташе лейтенант Николай Кикеиин. С ними поехал и корреспондент ТАСС Анатолий Варшавский.

Возвратившись в Токио, они составили отчеты о посещении Хиросимы и Нагасаки.

Таков был вклад легальных резидентур Разведуправления Красной армии в осуществление советского атомного проекта.

2 сентября 1945 года в 9.02 по токийскому времени на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Крупнейшая в истории человечества Вторая мировая война завершилась.

Через три дня после этого исторического события в Канаде произошел, казалось бы, мелкий частный случай: из советского посольства, а точнее из аппарата военного атташе в Оттаве, вместе с женой и сыном бежал младший офицер, лейтенант Игорь Гузенко. Как оказалось потом, это тоже было своего рода историческим событием.

Гузенко передал Королевской конной полиции (в ее функции входит разведка и контрразведка) многочисленные секретные документы о работе советских спецслужб в Канаде. Эти материалы заставили канадское правительство создать специальную королевскую комиссию по вопросам шпионажа. Поскольку связи канадской агентурной сети ГРУ уходили в США и Англию, полиция Канады установила связь с контрразведкой этих стран.

Потери нашей военной разведки были тяжелыми. В конце 1945 года срочно выехал из Канады наш нелегал Ян Черняк, едва избежал ареста, покинул США другой нелегал Зосман Литвин, выдворен из Америки резидент ГРУ Павел Мелкишев.

Всего Гузенко выдал 28 человек, из которых 20 были привлечены к суду. 10 агентов осудили на разные сроки тюремного заключения. Ученый физик Алан Мэй получил десять лет, оргсекретарь компартии Канады Сэм Карр и член парламента Фред Роуз по 6 лет, Филипп Дарндорф Смит из национального исследовательского совета, офицер Дэвид Г. Лунак, Гарольд Герсен из департамента военного снаряжения по 5 лет, Эдвард Мазерал, также из национального исследовательского совета — 4 года, Кэтрин Уиллшср из британской комиссии — 3 года, Раймонд Бойер, специалист по взрывчатым веществам, и Эмма Войник из МИД Канады на 2 года.

Фриду Линтон из международного бюро труда выслали из страны, а Джон Соболефф отделался штрафом в 500 долларов.