Ретроград - Комбат Найтов

– Да, на машине.

– А вы нас на Воробьевы горы не подбросите?

– С удовольствием.

Виноградов и Келдыш куда-то исчезли, и появились на площадке перед входом в лыжных костюмах и со странными лыжами в руках. Одни, похоже, были прыжковые, у Виноградова, а вторые – горные! Обалдеть! Я такие во Франции в Шамони в каком-то ресторанчике видел! Вау! Я ж от таких раритетов просто таю! Тут до меня доходит, что это вовсе не раритет, а обычные лыжи для того времени. Пока ехали, а там всего ничего: до окружной железной дороги, там под ней, и, мимо свалок и зданий Донского монастыря, выезжаешь к Воробьевым горам. Там издалека виден трамплин, куда собрался академик, а под ним, чуть в стороне, организована бугельная канатка. (Остатки фундаментов от нее сохранились и в наши дни). И тут меня такая тоска по дому взяла за горло! Там же у меня лыжи «Völkl P60 GC Racing Worldcup» остались, и ботинки «Fisher Soma RC4 140» и «маркеры» с пистон-контролем! А-а-а, и все это там. Черт возьми! Знал бы, где упаду… Заранее бы сунул в машину! Я же всю жизнь на них! И здесь на этом склоне, тоже катался, когда в Москве учился! А какие у нас в Новосибе склоны! В общем, постоял, посмотрел, как люди мучатся на «дровах» с привязанной ремнями пяткой в очень мягком ботинке. Тут меня мысль и осенила! Всем не смогу, а себе, любимому, сделаю! Немного отвлек Людмилу от катания, предложив кофе из металлического термоса, между делом спросил, где приобрести подобные «дрова», но, самые лучшие.

– А вон Жемчужников стоит, он подскажет, я через него доставала. Он председатель федерации горнолыжного спорта СССР. Андрей! Идите сюда!

Подъехал молодцеватый коротко остриженный человек, в лыжной шапке и лыжном костюме. Нас познакомили, он – командир РККА и врач, разговорились, на следующий день я забрал у него, как мне сказали, лучшие альпийские лыжи, кстати, французские Rossignol, сделанные маленьком городке на юге Франции. Взяли с меня дорого, две с половиной тысячи, так что снаряжение не для бедных. Вернулся домой, ненадолго взял компьютер у ребят, перевел фотографии своих «фельклов» на чертеж, рассчитал углы и радиусы и вывел все на синьку, никого при этом не удивив. Авиация в те годы летала, используя лыжи зимой. Кстати, одну из Ленинских премий Сухому дали как раз за комбинированное шасси, лыжно-колесное, к истребителю-бомбардировщику «Су-7Б», вполне современная сверхзвуковая машина и лыжи. И в АРМе существовала лыжная мастерская. Ну и мало ли для каких целей главный конструктор городит замки, поворотные упоры и сенсорную пятку. АТК (авиационный термоклей) у меня имелся и в достаточном количестве. Я его химикам уже отдал, но результата мы будем ждать очень долго, тем более, что я сам в этом материале не шибко разбирался. А рулон этой чудо-пленки у меня был, чуть меньше 250 метров. Эталон для фрезерно-шлифовального станка, при наличии 3D-чертежа – не вопрос. Французская лыжа – широкая, гораздо шире «Фёлькл». Ее закрепили на станке и шлифанули малость, задав радиусы по всей длине лыжи. Теперь лист дюраля В95, к нему клеим кант из 45-й стали, все это, включая лыжу, под пресс и в термостат. Перед этим, в верхнюю часть лыжи вжимается узкий оберкант. Из термостата достаем готовую лыжу без скользячки. И термонакатываем фторопласт-3, которого у нас теперь в избытке. Антонов своих слов не забыл, и на нас теперь работает целая лаборатория профессора Ушакова. И нам хорошо, и ему неплохо. Кооперация называется. Она – платная, и лаборатория АН (академии наук) от таких контрактов не отказывается. И таких маленьких подрядчиков у нас много. И часть из них вовсе даже не государственные, а имеют коллективную или индивидуальную форму собственности. «Крепы» я делал у инструментальщиков. Собственно, сам я этим не занимался. Принес чертеж, рассчитали стоимость, все выгнули, отлили, расклепали и вручили мне. Я внес деньги в кассу ОКБ. Долго мучился мыслью, как сделать ботинки. Из-за сложной формы верха, внахлест, как на «Фишерах», изготовить такие сложно. Вспомнил, как выкрутились эстонцы из этой ситуации, они в конце 80-х выпустили ботинки «Сальве», так там была верхняя нашлепка, перекрывающая разрез на ботинке. Я так и поступил, сделав ботинок не из двух, а из трех частей, и соединил их. Машина для формовки под давлением на обоих заводах была, пластмассовые детали мы используем с середины прошлого месяца, как только получили обещанный фторопласт от Ушакова. Льем шайбы, профили, и капоты. Через неделю, в воскресенье, к большому неудовольствию охраны, я отправился на Воробьевы горы уже весь «прикинутый», с коническими палками, у которых стоял нормальный упор, а не кольцо из бамбука, с наколенниками и налокотниками. Ну, и понятно, что в тот же день я «лоханулся», несмотря на МСМК по горным лыжам. Вешки здесь – это просто палки, воткнутые в снег, и атаковать их лыжей занятие тухлое, они не отклонятся. Я вначале этого не делал, а потом раскатался, и решил пройти трассу на максимальной скорости, пришлось сойти с полтрассы, зацепил верхней лыжей глубоко воткнутый шест. Больше всего всех «убило», что лыжа отстегнулась и остановилась на склоне, а я не упал, а тормознул, чуть прошел по склону вверх, не нагибаясь пристегнул лыжу и пошел по трассе вновь. Тут же «всплыл» подполковник медслужбы Жемчужников, который прошлый раз изображал из себя «снежного барса», как минимум, и «большого знатока горных лыж».

– Тащ генерал, разрешите обратиться? – уже и звание знает! Я представлялся просто как товарищ Нестеренко.

– Да, пожалуйста.

– А разрешите взглянуть на ваше снаряжение?

– Да это ж ваши лыжи, «Россиньол» 36 года. – наши военные тогда через Францию ездили «покататься» в Испанию, вот и завезли эти раритеты. Я палкой отстегнул пятку ботинка и передал лыжу одному из руководителей горнострелковой подготовки в РККА. Тот прикинул вес, осмотрел ее от кончика носка до самой пятки.

– И, не совсем удобный вопрос, а ботиночек посмотреть можно? И где такое делают?

– Да нигде, это я для себя сделал.

– Нигде не видно ни одного шурупа. Как все это соединено?

Выдавать военные тайны я не стал, и говорить о том, что есть такой клей, с помощью которого «Буран» на Землю возвращали, я не стал.

– Есть такой способ соединения, когда он будет доступен для спортсменов, я не знаю.

– А крепления, ботинки?

– Я – авиаконструктор, все сделано на заводе, после того, как купил у вас лыжи.

– Я эти лыжи в Гармиш-Партенкирхен купил на Зимней олимпиаде в Баварии. В этом году должна была быть Олимпиада, к которой мы готовились, но из-за войны ее проводить не будут. Жаль! Я бы вас включил в нашу команду, несмотря на ваш возраст.

– Теперь это будет возможно только после войны.

– Я понимаю. А как вас найти, чтобы всерьез поговорить о выпуске таких креплений, как для армии, так и для спортсменов?

– Меня лично? Никак, только здесь по воскресеньям, пока снег есть. Ну, и я больше хочу отдыхать, чем разговаривать.

– Вот пропуск на канатку для членов сборной, товарищ генерал. Выдаю их только я, поэтому подъезжайте без очереди! Разрешите идти?

А подполковник, точнее, военврач 2 ранга, оказался настойчивым и с большими связями. Еще до Нового года поступил приказ Сталина обязать экспериментальный завод подготовить к выпуску безопасные крепления для горных лыж и разработать пресс-формы для выпуска ботинок для этого вида спорта. Мою попытку отфутболить это распоряжение Сталин отмел без особых разговоров.