Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

осторожно провел рукой по краю, стараясь не порезать перчатку на случай, если жидкость окажется едкой. Затем он склонился над разбитым сосудом и понюхал. Ничем не пахло. Теперь в сознании проявилась форма какого-то довольно большого кувшина с отбитым горлом. Он засунул пальцы внутрь.

Да, в сосуде явно оставалась какая-то жидкость. Он отдернул руку, поднес ее к лицу и снова понюхал, а потом осторожно, не забывая об опасности, коснулся пальцев языком.

Это была вода.

Спенс чуть не выпрыгнул из скафандра. Дрожа от волнения, он содрал с рук перчатки и отбросил их в сторону, припав к отбитому горлу сосуда. Сделал маленький глоток.

Вода покалывала на языке, как электричество. Он позволил первому глотку впитаться в пересохшие губы, схватил кувшин и начал пить. Нескоро, но, в конце концов, ему удалось утолить первую жажду. Он старался не пролить ни капли. Неизвестно же, насколько хватит этой живительной влаги. А в кувшине еще что-то оставалось.

Оперевшись спиной на все еще неизвестный предмет позади, осторожно придерживая кувшин, Спенс зашарил по полу в поисках перчаток. Его рука коснулась одного из цилиндров. Да, он помнил: три цилиндра, и все три кончаются овальными сферами. На ощупь они были гладкими, как стекло. Спенс подумал и сделал то, что сделал бы любой ребенок, родившийся на Земле: он обхватил пальцами центральный овал и нажал.

Внезапно помещение полыхнуло белым светом, а в воздухе прокатился гул. Спенс зажмурился и закрыл лицо рукой. Подождал. Ничего не происходило.

Он осторожно отнял руку от лица и увидел перед собой на низком постаменте предмет в форме саркофага с тремя узкими цилиндрами, увенчанными сферами. Сферы были прозрачными и наполненными жидкостью. Рядом с ним на полу лежала одна из сфер. Это ее он смахнул неловким движением. Теперь цилиндры светились. Спенс опустил глаза и понял, что споткнулся о низкий постамент и, падая, сбил одну из сфер.

Света в помещение было сколько угодно. Исходил он из-под постамента, на котором стоял полупрозрачный саркофаг. Он тускло светился, пропуская свет через себя. Теперь можно было определить его цвет: он оказался серым. А поверхность напоминала чешуйки рептилии.

Спенс встал и подошел поближе; попробовал протереть один из цилиндров, чтобы разглядеть содержимое. Но если оно там и было, то разобрать ничего не удалось.

Спенс снова повернулся к меньшему предмету. Выбрал овал справа и осторожно нажал.

Снова раздался пронзительный гул, и на его глазах одна из сфер, наполненных жидкостью, начала медленно переливать свое содержимое внутрь цилиндра, в темные глубины таинственного саркофага. Когда опустела первая сфера, пришел черед второй, а за ней и третьей.

Спенс почему-то на цыпочках подошел к другому предмету и прижался лицом к тусклым сосудам. Внутри он увидел только массу причудливо сплетенных волокон, похожий на стебли засохшего тростника. Все вместе напоминало мумию, и оно плавало (или парило) в пяти- шести сантиметрах от жидкости, покрытой пленкой пыли.

Спенс предположил, что перед ним устройство для выращивания еды. Это была первая мысль, пришедшая ему в голову из-за сходства внутренностей аппарата с миниатюрной оранжереей, хотя человеку вряд могла прийти в голову такая конструкция.

Он подождал, пока остатки жидкости из третьего кувшина стекут в оранжерею, а затем нажал на третий овал.

На этот раз тон гула, наполнившего помещение, стал более глубоким, и ему показалось, что внутри помещения потеплело.

Он подошел к резервуару и положил руки на его борта. На ощупь он стал теплее, но с определенностью Спенс утверждать не стал бы. Он подождал немного, но больше ничего не происходило.

Тогда он решил обыскать другие помещения, чтобы посмотреть, не отыщется ли там нечто подобное. Он так и сделал и испытал разочарование. Нигде не нашлось не только второй оранжереи, там вообще ничего не было. Удрученный, он вернулся туда, откуда начал поиски.

Во время поисков Спенс ломал голову над вопросом, что это был за голос, который поманил его и вернул с самого края пропасти? Ведь голос позвал его дважды: в первый раз именно он пробудил его от сна, грозившего стать смертным сном, а второй — позвал к тому зданию, где он нашел воду. То есть голос спас его уже два раза…

Однажды Спенс видел карту мира, нарисованную моряком в восьмом веке. Несмотря на то, что мир там изображался плоским, все известные опасности были четко обозначены. А на краю мира, на границе между известным и неизвестным, картограф просто написал: «Здесь драконы».

Раньше любой, заговоривший при нем о сверхъестественном, немедленно причислялся Спенсом к той же категории людей, что и древний мореход. Религию в целом он уважал, но лишь немногим больше, чем религиозных людей. Он считал веру прибежищем слабых умов, сбитых с толку и напуганных окружающим миром, а также пониманием того, что изменить условия существования они не могут. Этакий психологический пережиток давно минувших времен, когда люди, желавшие порядка и не знающие, как его достичь, прибегали в воображении к помощи Высшего Существа, находившегося где-то за гранью мира, снаружи, и уж во всяком случае не являющегося частью окружающего хаоса. Этот Кто-то, по их мнению, если и не спешил упорядочить мир, то, по крайней мере, не делал его хуже, и потому наделялся верующими людьми добрым отношением к своим созданиям.

Он допускал, что вера в это Высшее Существо относилась к второстепенным добродетелям людей, наряду с добротой по отношению к бессловесным животным или маленьким детям. Он не позволял себе смеяться над ними, потому что видел: таких людей немало, но сам не считал нужным прибегать к вере.

А тут он сам молился — если, конечно, это можно назвать молитвой — тому же Высшему Существу, когда его приперло так, что следующего момента могло и не быть. Он пришел к выводу, что это был поступок утопающего, который, может, и не верил в спасжилеты, но все же готов попробовать воспользоваться ими, как последним средством, прежде чем вода сомкнется у него над головой навсегда. Вполне простительная слабость. Можно понять.

Но голос — это было что-то другое. Он действительно слышал его.

Спенс не мог отмахнуться от этого факта. Голос продолжал звучать в его сознании. Он сидел в помещении со странным устройством, неторопливо размышлял и ждал, как будут развиваться события. Время есть. Жажда отступила. Пожалуй, можно и поспать, и если не случится чего-нибудь нового, он возьмет остаток воды в разбитом кувшине и попытается найти выход на поверхность. План, конечно, сомнительный, уж слишком гладкими и скользкими были стены тоннелей, что карабкаться по ним