Игра на жизнь. Любимых надо беречь - Елия Ренес

Не заметила, как опустел второй бокал. Разгорячённая, улыбалась, когда на мои плечи легли руки Игната. Словно током пронзило от уверенных спокойных ладоней.

Бельский наклонился и тихо сказал:

– Следующий танец наш.

Я кивнула. Наш, так наш. Опозоримся дружно. Встала, смело взяв за руку Игната и вышла на сцену. Певица улыбнулась нам, а затем заиграла музыка. Игнат легко поклонился, сделал шаг и развернул меня спиной. Прижался сзади, опаляя дыханием.

– Доверься мне, – вдруг тихо сказал.

Пришлось подчиниться.

Его руки, ласкающие мои, обожгли. Игнат немного отступил. Зашла ему за спину и вернулась. Тёплые мужские ладони, легли на талию и живот. Уверенные касания вызвали волну умопомрачительного восторга. Тёмные бездонные глаза Бельского, казалось, легко подсмеивались надо мной, когда он повёл меня, мастерски демонстрируя собственные умения.

Музыка превращалась в страсть. Отношения – боль, не любовь, а война. Противостояние даже в танце. Шаг от Игната. Разворот и возвращение. Наклоны и поддержки, в которых мне приходилось ему доверять. Игнат с честью выдерживал испытание, раз за разом молча доказывая, что ему можно довериться.

Шаг к нему. Захват в объятья. Не вырваться. Поворот головы и лёгкое касание наших губ в призрачном ненастоящем поцелуе.

И снова от Игната, и возвращение. Не убежать. Никогда не убежать. Быть с ним. Принадлежать ему. Раскрыться до конца и понять, как мы идеально подходим друг другу.

Выдох. Вдох. Глаза в глаза. В них плещется вожделение помноженное на страстную песню. Губы Игната трогает еле заметная полуулыбка. Музыка льётся, заставляя гореть. Нет никого и ничего кроме нашего танца. Парного танца, в котором Игнат меня неожиданно поразил. Он стал одним из лучших моих партнёров.

Низкий грудной голос певицы поющей о горячей любви и жаркие ладони Игната. Казалось они были везде, заставляя плавиться и терять голову, всецело полагаясь на мужчину. Он вёл в танце, властвовал и подчинял. Шаг за шагом, за каждым поворотом и сплетением наших тел, вызывая вспышки желания. Неукротимого, искреннего, разгорающегося на первобытных инстинктах.

Снова его губы рядом с моими. Вот он. Почти поцелуй. И проникновенный восхищённый взгляд Игната, наше срывающееся дыхание в унисон и магическая тишина в зале, разразившаяся бешеными аплодисментами под финальные аккорды песни. Танго. Моя любовь и моё искушение вместе с мужчиной, которого я ненавидела. Или ненавидя любила…

Разгорячённая, я улыбалась зрителям, спрятанным в темноте, дрожа от зашкаливающих эмоций. Когда-то я мечтала о таких выступлениях, хотела стать звездой и выступать на сцене, но жизнь распорядилась иначе. Теперь же испытывала драйв и ловила удовольствие от момента. Тщеславное счастье…

В воздухе витали флюиды секса, обожания и любви, они обволакивали, не давая очнуться. Не только я одна упивалась ими. Бельский ничем не отличался от меня в тот момент. Его глаза возбуждённо горели. Харизматичный и темпераментный Игнат тешил самоуверенность в лучах народной любви. Оказалось, зал был забит людьми под завязку.

– Они восхищены тобой, Лера! – Игнат сжал меня крепче под вспышками фотокамер. – Они восхищаются нами. Смотри, как мы им понравились!

Я тоже смеялась, счастливая, совершая лёгкий артистичный поклон за признание и любовь. Нас громко требовали на бис.

– Похоже, пора бежать отсюда и побыстрее, – заговорщически предложил Игнат. – Иначе новоиспечённые фанаты нас разорвут. Покажу тебе одно место. Только захватим вино.

– Давай, – засмеялась я. Вечер не хотелось заканчивать. Не хотелось терять волшебство.

Аплодисменты и крики становились настойчивей. Игнат наклонился ко мне, впился на мгновение в губы. Поцеловал жадно, резко, с трудом оторвался.

– Бежим… Пока они нас не заставили себя развлекать.

Мы сбежали со сцены, как два подростка-авантюриста. Разочарованные возгласы посетителей быстро заглушила нарастающая музыка. После нас снова вышли танцовщицы фламенко, перенимая всё внимание на себя.

На небольшой площади, расположившейся аккурат в старом парке, разбитом ещё при заводе, мы сидели возле фонтана. Уже давно стемнело. Свет фонарей падал на мощёные дорожки, скрывая нас от любопытных взоров в тени. Журчала вода, выплёскивающаяся под напором, и разлеталась сотнями брызг. Я сидела на коленях у Игната и цедила вино, не уставая делиться впечатлениями.

– Ты удивил меня и это мягко сказано! Где ты научился так танцевать?

– Представляешь, – хмыкнул Бельский, – ходил вот в танцевальную школу. Лет пять.

– Я думала, мы опозоримся.

– Я рассматривал и такой вариант, – Игнат рассмеялся. – Повеселили бы зал.

– Ты же знал, что я училась латино. Как бы мы опозорились?

– Я сначала чуть не выбрал мазурку.

– Мазурку? – с недоумением посмотрела на Игната. – Ты серьёзно? Мазурку?!

Игнат вдруг отставил бутылку и, обхватив меня за шею руками, притянул к себе.

– Знаешь, что я понял сегодня? – прошептал он мне прямо в губы.

– Понятия не имею.

– Танец. Он всегда показывает насколько люди гармоничны друг с другом. Мы гармоничны.

– Ты преувеличиваешь.

– Нисколько, – Игнат самодовольно улыбнулся. – Без подготовки, после нескольких лет перерыва, мы танцевали так, словно танцевали вместе всегда. Идеальная пара. На одном дыхании. На одной волне. На сплошном доверии. Понимаешь, Лерочка? Мы совершили невозможное. Впрочем… Я не сомневался.

– Ещё одна проверка?

– Ну что ты. Скорее ещё одно доказательство для тебя.

Игнат захватил мою нижнюю губу поцелуем и чуть оттянул её. Отпустил, лизнув языком.

– Я обязательно придумаю ещё что-нибудь, пока ты не примешь меня, как часть своей жизни.

– Лучше не надо, – покачала головой. – Страшно представить, что ты ещё можешь придумать.

– Просто влюбился в тебя. Как мальчишка, Лера, – словно оправдался Игнат. – Только вот разучился любить. Привык к другим отношениям, но готов исправиться.

Горячий откровенный шёпот в губы, руки Игната, нежно поглаживающие шею, мешали соображать, медленно сводили с ума. В глазах Игната было столько искренности и желания, что я поверила. Именно этот уверенный и сосредоточенный взгляд я ловила на себе во время танца в довольно сложных поддержках.

– Ты привык управлять всем и вся. Ты – деспот. Циничный, даже жестокий. Делаешь всё по-своему.

– Само собой, – Игнат улыбнулся. – И буду всё контролировать. Но не тебя.

– Да, ладно! – скептично воскликнула.

– Ты же умная женщина и должна понимать, что мной движет сейчас неуверенность в твоих чувствах. Я пытаюсь ухаживать за тобой.