Распыление 3. Тайна двух континентов - Дмитрий Зимин

- Ты вызвал из небытия самую древнюю, самую громадную и злобную тварь, какую только можно отыскать в Африке. И назвал её Пушком.

- Да какая разница, как я его назвал? Хоть Каштанкой... Что изменилось-то?

- Это и вправду не имеет значения. Потому что ты понимаешь его глубинную сущность.

Голос учителя мне совершенно не понравился. Торжественный и слегка дребезжащий, будто надколотое блюдце. Может, он и вправду уже стар для всего этого дерьма? Перегрелся, нанюхался кровушки... Вот и хвалит, вместо того, чтобы по шее дать, да обругать, как полагается.

- Обычный некромант может поднять труп, пролежавший в земле десяток лет, - я закатил глаза. Даже сейчас, едва спасшись от смерти, Гамаюн не удержалась от лекции. - Хороший - сотню-другую. Выдающийся - пару тысячелетий, плюс-минус. Тираннозавру, на вскидку, не менее двухсот миллионов.

- Главное, напомнить ему, что значит быть живым, - развёл я руками. - И всё... Скажите лучше, что с этими богами доморощенными делать? - Сет с Анубисом сошлись уже совсем коротко, от их молний стоял треск, как от радиопомех. - Это чертово побоище будет длиться, пока они оба не упадут.

- Не ругайся, падаван.

Я выдохнул. Что-то от моего прежнего учителя еще осталось, а значит, не всё потеряно. Надо только ему напомнить...

Может, и не самый удачный момент для лирического отступления, но другого может и не быть. Небо вокруг потемнело окончательно. Оно клубилось какой-то запредельной, нездешней чернотой. Воздух потрескивал и пах озоном.

Побоище раскинулось вдаль и вширь, напоминая распаханное под яровую пшеницу поле. Солнце жирной масляной каплей стекало за горизонт, а со стороны реки наползала тяжелая бронзовая туча. В ней проскакивали синие искры и багровые всполохи.

Когда она спустилась пониже, стало видно, что это не туча, а огромные полчища кузнечиков. Стрекоча, как миллион сердитых швейных машинок, они стремительно приближались.

Закрыв собою всё небо, стая саранчи рухнула на поле. Окутав, будто тёплой шалью, сов и шакалов, динозавров и зухосов, Анубиса и Сета, масса насекомых шевелилась и переползала с место на место.

- Опять Линглесу? - спросил я.

- Не думаю, - наставник, подняв руки, держал над нами защитный купол. На его прозрачной радужной поверхности, как на лобовом стекле автомобиля, становилось всё больше отвратительных зелено-желтых пятен. - Линглесу не стал бы тратить силы на них... Он бы напал на нас.

- Тогда кто? - помогая бване поддерживать купол, я одновременно старался разглядеть, что творилось за его пределами.

Саранча заполонила пространство. Земля превратилась в сплошной ковер шевелящихся надкрылий и зазубренных ножек.

Зато Анубис и Сет больше не метались, как ослепшие крысы, а встав спина к спине, пытались создать такой же защитный полог, как у нас.

Ничто не примиряет так хорошо, как общий враг.

- Давай к ним, - скомандовал я Пушку.

Когда мы добрались до богов смерти и наши защитные пузыри слились, оказалось, что и Сет и Анубис приняли свои человеческие обличья. Анубис, кстати сказать, оказался мужчиной стильным и презентабельным: лысый и сплошь в золотых браслетах.

В тот миг, когда боги смерти перестали драться, вся стая саранчи поднялась в воздух. Стрекоча, как страдающий бронхитом кукурузник, она вытянулась, принимая форму исполинской птицы с громадным клювом и размахом крыльев от горизонта до горизонта.

- Это Апоп, - авторитетно заявил Сет. Задрав голову, он следил за тяжеловесным, неуклюжим полётом.

- Решил поживиться на дармовщинку, собачий сын, - Анубис сплюнул в пыль под ноги Пушку и вопросительно посмотрел на отца. Тот криво ухмыльнулся и кивнул. А потом боги смерти посмотрели на нас.

- Уходите, - мотнул головой старший из богов.

- Ты уверен? - спросил бвана.

- Мы справимся, - Сет улыбнулся. - У вас - свой путь.

- Я должен тебе желание, - напомнил Лумумба.

- Моё желание исполнилось: я помирился с сыном, - сверкнул золотым зубом бог смерти. - Считай, мы в расчете.

Анубис кивнул и обнял отца за плечи.

Птица тем временем вытянулась в узкое веретено и устремила похожий на острие ледоруба клюв прямо на нас.

- Поздно, - сказал я. - Он уже пошел в атаку... Бвана, в три касания?

- Лучше в четыре.

Мы подняли руки. Пушок угрожающе задрал голову. Боги смерти встали по сторонам и нацелили кадуцеи.

Птица же, не долетая до нас пары десятков метров, собралась в каплю, уплотнилась и... превратилась в старого знакомого.

Всё тот же хищный нос, черные, зачесанные назад волосы и красная бархатная феска...

- Простите за столь экстравагантное появление, майор М'бвеле, - сказал маг приятным светским баритоном. - Я не мог придумать, как остановить... всё это, - не скрывая брезгливости, он обвел глазами искореженную, заваленную трупами равнину. - Пришлось импровизировать.

- Не буду отрицать, что изрядно удивлен, - откликнулся так же светски учитель.

- Я принес сообщение от Товарища Седого, - сунув руку в карман парчового пиджака, Роман-заде показал скрученный в трубочку манускрипт. - Код красный.

- Красный? - переспросил Лумумба. - Вы не ошиблись?

- Краснее некуда.

- Что это значит? - тихо спросил я.

- Время вышло, - ответил наставник. - Мы провалили задание.

Запустив пальцы в жилетный карман, он достал баночку с царевной-лягушкой.

Маша

Это был самый отвратительный момент в моей жизни.

Только что, совершенно ничего не подозревая, я стояла на веранде, рядом с Бумбой, Цезарией и Ванькой, а потом раз!.. - и сижу верхом на динозавре.

Конечно, я не вдруг поняла, что болотно-коричневое, бугристое и твердое - это доисторический рептилоид. Который, кстати сказать, мирно топтался на холмике, объедая чахлые листочки с какого-то колючего кустика.

Первым делом поразило обилие трупов и я решила, что на Бумбу упала бомба... Ядерная, например. И ведь все признаки налицо: черная, сплошь усеянная телами равнина, в небе ворочаются тяжелые синюшные тучи... И тишина.

Хорошо, что Ванька меня за плечики придержал. Иначе свалилась бы я с этого гадского динозавра прямо в кровавую лужу.

- Успокойся, - ласково рявкнул на ухо напарник. - Ничего страшного не случилось. Все живы, все здоровы. А это, - он обвел окрестности жестом опытного работника косы. - Издержки перепроизводства. На сдачу.

Я даже не стала гадать, чем и за что пришлось платить, если на сдачу дали... Вот это.

- Война, да? - спросила я, когда ценой нечеловеческих усилий отлепила язык от гортани. Голос предательски дал петуха, но Ванька милосердно сделал вид, что не заметил. - Это... всё, что осталось от Бумбы?